Сергей Буянов - Двугорбый Янус

– А кто отец плода Брюхатовой, то бишь, Богатовой?

– Афоня. Или какой-то Ники? Странно.

– Почему?

– Отцом может быть только один человек, дух обязан ответить чётко!

– Ничего не пойму.

– Я объясню – это одно и то же лицо!

– Ясно, – безразлично согласился колдун. Ему, похоже, наплевать и на Афоню, и на Ники, вместе взятых.

– Ещё вопросы, профессор?

– Больше нет. Спасибо за помощь и консультацию!

– Вам спасибо! – собрался к выходу Кирилл.

– Кирилл! Ещё одно. Степанида, она что, кандохмас, или как?

– Да, – подтвердил Кирилл.

– И как вы с нею?

– Обычно, – пожал плечами колдун. – Одному делу служим.

«Дьяволу служим,» – послышалось Фёдору Федотовичу Или не послышалось?

– До свидания!

– До свидания, профессор! Когда буду нужен, позовите! Только духа вызывать больше не стану, опасен он для вас. Не знаю, почему, но это так, – Кирилл аккуратно прикрыл двери перед разинутым ртом профессора.

Акульев недоумевал. Это ему не показалось! Дух тащил его в преисподнюю, за что? Кому он там нужен?

– Не дождётесь! – вслух сказал профессор и зло улыбнулся.

Акульев сильно устал, хотя и ничего не делал. Только лишь держался за жилистую руку Кирилла и дрожал от страха.

Профессор впал в транс. Медитация должна восстановить силы и привести в порядок мысли.

Он захотел вернуть Якушева: отпала необходимость командировки в такую даль, но не смог поднять руки и веки.

Пускай себе едет, для практики, решил Акульев и отключился от реального мира.

Если человек скептик и пессимист от рождения – это навсегда.

Станет в жизни всё распрекрасно – заживёт любой счастливо. Скептик же, умудряется и в хорошем найти какую-нибудь гадость, идёт светлая полоса в жизни, пруха, что называется, так он ожидает тёмной и несчастной. Почему-то ему кажется, что долго хорошо не бывает, вскоре станет плохо и ещё хуже.

Так думал Афоня о скептиках и романтиках, причисляя себя к первым. Ещё вчера небо казалось безоблачным и надёжно голубым. Баснословные гонорары временно оттягивали карман, затем оседали в надёжных банках. Но это мало утешало, на душе Ники скреблись кошки. Едва расслабился и решил: можно жить и тут, можно жить и так! Конечно, отваливал запросто по сотне баксов неизвестным лакеям. А что? Чаевые! Это ли не жизнь?

Но внутренне Афоня ждал часа, когда придётся расплачиваться за это. А когда на студии ему вручили повестку от ФБР вовсе стало не по себе.

Первой мыслью было: «Исчезнуть»! – благо путь отхода он надумал заранее, перечитав всю доступную литературу о крутых шпионах и отмороженных уголовниках. Афоня познакомился с одним «сапожником», обещавшим посильную помощь в любое время. Кстати, без него он раздобыл пару паспортов через голливудских продюсеров, обосновав свою просьбу желанием побыть инкогнито, особенно в чужих киностудиях. Зная его неуёмную и граничащую с патологией тягу к американкам, коллеги пошли навстречу. Они уже забыли об этом, потому что вопросы решали на пьяную лавочку Воспоминания о поддельных паспортах для Ники выветрились у них вместе с похмельем.

Но, поразмыслив, удирать сразу он не стал. Более менее спокойно отснялся до конца сцены, «отснял» партнёршу и только потом перечитал повестку.

Надо же! Через два часа нужно быть уже в местном управлении ФБР.

– К чему такая спешка? – спросил Ники у смазливой бабёнки, вручавшей ему повестку.

– Это же спецслужба, Ники! – закатила томные глазки курьерша.

Не являться? Так это же, страна Демократии с большой буквы! В любой момент, после означенного в повестке времени, любого гражданина приводят принудительно, разъяснив его права. Только этого и не хватало! Ники решил поехать сам. Это всё же демократия, сразу не посадят.

– В ФБР! – приказал он водителю. Тот молча кивнул и плавно тронул лимузин. Через несколько минут он тормознул у крыльца ФБР.

– Привет, Ники! – широко улыбнулся агент ФБР. – Черкни-ка тут автограф!

Ники машинально расписался на обратной стороне открытки с изображением огромного фаллоса. Возвращая открытку, он заметил картинку и ещё шире улыбнулся

– За этим вызвали?

– Нет. Понимаешь, тут такое дело. Тебе необходимо сдать кое-какие анализы в нашей клинике.

– В связи с чем? Меня вербуют в ваши ряды?

– Нет, – ещё раз улыбнулся агент, – понимаешь, есть кое-какие данные, свидетельствующие, косвенно правда, тем не менее… В общем, вот и док, он-то тебе всё и разъяснит! – агент с удовольствием спихнул кинозвезду доктору с испитым лицом.

– Короче, Ники! Садись, а то упадёшь, – пригласил доктор, жестом указав на пуфик возле стеночки.

Ники присел.

– А теперь слушай меня внимательно, Ники. Ты поимел половину штатов, причём безо всякого разбору. К-хе, к-хе! Я не скажу, что мне завидно, но это так. А теперь я тебе очень даже не завидую!

– Почему?

– У двадцати твоих партнёрш… У двадцати – только учтённых! – док сделал внушительную паузу. – Обнаружен вирус иммунодефицита человека! Понял, почему я не завидую тебе?

– Понял. Короче, мне конец. Я так и предполагал.

– Я вынужден спросить тебя как док и как мужик: Ты презервативами, почему брезгуешь?

– Я… я пользовался.

– Не ври! Все они беременные от тебя!

– Так уж получилось.

– Получилось, получилось! – передразнил, врач. – Чего лез на наркоманок? Жаль мне тебя, чисто по-человечески.

– Вызвали пожалеть?

– Поставить в известность. Мы тебя обследуем и преспокойно выдворим из Штатов. Снимайся в любом кино, а СПИД разносить тебе не позволим. Не то выведешь нам всех звёзд!

– А имеете право?

– Полное. Ты – не гражданин США.

– И никакой надежды на жизнь, док?

– Твои шансы равны минус ста процентам!

– Отчего же «минус ста»? Ха-ха-ха! – Афоня расхохотался, он ещё не совсем осознал всю опасность своего положения.

– Объясняю на пальцах, – док принялся гнуть заскорузлые пакли, – двадцать партнёрш с подтверждённым диагнозом, так? Так. Шансы хватануть СПИД без презерватива, равны десяти процентам из ста, так? Так. Десять на десять, сколько? Сто! Сколько остаётся? Верно! Ещё десять! Вот и считай сам, парень! Минус сто процентов каково? И как это у тебя получается, а? Я как специалист скажу: сперма созревает трое суток, чтобы оплодотворить женщину. А ты имел по три в день и всех троих оплодотворял! Какая тут хитрость, а?

– Никакой. Обычное дело.

– Нет, необычное! Извини, но не ври! Скажи, ты сперму специально где хранил, а потом впрыснул, или как?

– Слушай, док, не доставай, а! Говорю же, обычное дело. Откуда мне знать, когда там и что созревает и вызревает? Если хочешь знать, я совсем не хотел заиметь детей по всем штатам! Теперь мне что, всем алименты платить?