Сергей Буянов - Двугорбый Янус

– По ошибке.

– Не по ошибке, а по внутренней своей сущности!

– Всё можно исправить! – отчаянно воскликнул Апостолов.

– А как? Как ты исправишь? Если ратовал за это?

– Я не знал.

– Ты всё знал. Ты давно отдал мне душу, и выполнял только мою волю. Если не ты, был бы другой, а каково тебе бы было, если не ты первый?

– Я первый клятвоотступник! Ты обманул меня, я дурак!

– Я никого не обманывал! Люди сами выбирают, меня! Почему с самого детства все любят меня?

– Это чепуха!

– А где ты видел такое, чтобы детки играли с ангелочками?

– С ними нельзя, играть! Это свято!

– Да. С ними нельзя. А со мной можно! Дети резвятся с весёлыми чертенятами, умиляются вампирёнышами, спасают шалунов дьяволят! Почему? Потому что со мной весело, со мной всё дозволено. А в церкви? Одни запрещения! Человечество выбрало меня, а ты против?

– Против.

– Ты против самого себя!

– Да. Против самого себя!

– Поздно раскаиваться!

Апостолов сложил пальцы для крестного знамения, поднёс их ко лбу. Тотчас почувствовал нестерпимую боль. Голову разламывало, рука бессильно упала.

– Поздно. Ты, стоя на коленях и кланяясь мне, с удовольствием затевал дискуссии и не крестился. Незачем и теперь.

– Я уже в аду? – робко спросил Апостолов.

– Разве ты не пил обжигающий песок? Разве не увидел плоды своей деятельности на Земле?

– Что ж, я заслужил это.

– Это заслужили все.

– Так, значит, я ещё на земле, а не в аду?

– Благодаря твоей просветительской деятельности это стало одним местом! Ты станешь моей правой рукой среди людей. Будешь управлять миром!

– Никогда! Никогда я не стану пособником дьявола!

– Прочь пафос! Ты уже в Аду, так выбери себе местечко попрохладнее!

– Я заслужил самое пекло!

– Я прощаю, тебя! Люблю гордых!

– Нет! Я никогда не стану помогать тебе! – решил окончательно Апостолов и зажмурился. Он ждал побоев и пыток. Но его никто не тронул.

Над пустыней развеялся мрак. Проглянули первые лучи солнца. Апостолов облегчённо вздохнул. Это всего лишь сон. Мираж. Галлюцинация! Разряжённый воздух породил чудовищный кошмар. Поэтому-то Тибет считается чертогом дьявола. Просто глубоко запрятанные мысли вывернулись здесь наружу. Только и всего. Апостолов успокоился и поднялся на ноги.

Каменные глыбы стояли посреди пустыни. Он смело шагнул в промежуток между столбами и окаменел. Воздух стоял плотной стеной и не пропускал его!

Апостолов присел на жалящий песок и задумался. Он вспомнил всю свою жизнь: до сотрудничества с Конторой и после. Жизнь после – ярко раскрашенная событиями, оттеснила серые будни бытия рядового учёного. Он сделал хорошего больше, чем плохого. Он не заслужил ада.

Апостолов поднялся и подошёл к вратам. Снова его попытка не удалась. Стало страшно. Снова и снова академик пытался пробиться.

В исступлении он бился головой о невидимую преграду, не понимая, зачем. Зачем ему возвращаться назад, через эти чёртовы ворота?

Но академик не хотел повторения кошмара. Николай Иванович разбежался и со всего маху ударился лбом об невидимую стену. Раздался треск костей черепа. Отброшенный назад, он упал и окрасил светло-серый, острый песок ярко алой кровью.

Никто не увидел, как пузырится и пенится кровь академика, как она вздымается бугром, как появляются воронки и затягивают её вглубь пористого покрова тибетской пустыни.

Доцент Якушев доложил начальнику, что академик погиб при взрыве самолёта.

А добровольный Агент Равноапостольной Церкви получил послание от архиепископа. Серый долго сидел и заворожено смотрел на сгоревший клочок бумаги. В голове его навсегда запечатлелся треугольник векторов с зачёркнутым одним звеном…

– И как это понять? – спросил Алекс у вытянутого в струнку Бена Хейворда.

– Это рука Москвы, – пролепетал Бен, не глядя на босса.

– А как ты, профессиональный шпион, не смог разглядеть в «болване Санчесе» человека Акульева?

Бен промолчал. Такого нагоняя он не получал уже давно. Алекс каким-то чутьём всё-таки пронюхал о послании Санчеса Биллу. Запираться не имело смысла, он вдохнул всей грудью и начал говорить. Слова сами соскакивали с языка. Бен не задумываясь, выложил всё, что должен был оказать ещё по приезду из Тибета.

Алекс слушал стоя, его лицо не выражало восторга.

– Кхийсо ее тунг, – убитым голосом закончил Бен.

– Зуб собаки излучает свет, – перевёл Алекс.

Бен в удивлении замер и раскрыл рот.

– Это талисман, который подарил лама?

– Да.

– О том, что ты не доложил об этом сразу, отдельный разговор. А вот почему он оказался у русских – скажешь сейчас!

– Я не знаю. Я очнулся без него!

– Да? – спросил Алекс глядя в глаза подчинённому. От этого взгляда Бен поёжился – так босс смотрит в глаза человеку в последний раз! Скольких агентов проводил Бен на тот свет по приказу Алекса. И на них именно так смотрел босс: внутрь зрачков, не отрываясь.

– Лама это Лошадь, Ботхисаттва! – выпалил Бен и сморгнул, не выдержав тяжести взгляда босса.

Когда Хейворд открыл глаза, он еле сдержался от вздоха облегчения. Алекс всё ещё смотрел, но уже не буравил его мозг. Похоже, Бен произнёс заклинание. И это заклинание подействовало!

– Лошадь? Ты вёл переговоры с Лошадем?

– Я только сейчас сообразил.

– Как?

– Экстремальная ситуация, сэр!

– Уверен?

– Точно! Это был Лошадь. Вот почему он мне морочил голову! – возбуждённо проорал Бен и резко замолк. Он понял – переговоры с «ламой» были бессмысленны!

– Твоя поездка в Тибет равнозначна визиту в Москву. Ты рассказал о наших планах потенциальному противнику! – как ни странно, голос Алекса не звучал угрожающе. Он говорил самому себе, оценивая ситуацию.

– Русские всё уже знают, – продолжил мысль босса Бен. Оправдываться бесполезно – лучше помочь боссу рассуждать.

– Они в союзе с ламой. Возможно, они наблюдают за нами как за копошащимися мурашами, – анализировал положение Алекс. – Боишься?

– Да, – признался Бен. – Извини, босс но как-то с детства опасаюсь мужика, обнимающегося с медведем.

– Вот и я опасаюсь. И только! – улыбнулся Алекс.

– Прикажете ликвидировать этого Санчеса? – решил действовать Бен.

– Ты хоть знаешь, кто это такой?

– Узнаю, – сжал кулаки Бен. – И очень скоро!

– Да прямо сейчас! – улыбнулся Алекс. – Это доцент парапсихологии, Якушев Яков Яковлевич!

– И что, доцент неуязвим?

– Сам Лама не может быть неуязвимым! Но Якушев – это зеркальное отображение тебя! Он – правая рука профессора Акульева!

– Но как можно сравнивать? – не понял и даже обиделся Бен.

– Такой же неряха, как и ты!

Бен Хейворд стряхнул несуществующую пыль с брюк.

– Не в этом смысле, – поправился Алекс. – Он так же безалаберно относится к своим обязанностям, как и ты!