Уильям Гибсон - Нулевой след

— Бля, — голос Хайди раздался как будь-то из пропасти разочарования, заставив Роберта вздрогнуть. Волосы ее были окрашены в готский черный цвет, это означало что Хайди на тропе войны. Холлис догадалась что покрасила она их сама.

— Я не знала что ты приедешь, — сказал Холлис.

— Я тоже не знала, — ответила Хайди мрачно, и добавила, — Это все гребанный урод.

В этот момент Холлис поняла что неправдоподобный Голливудский брак Хайди развалился. Подопечные Хайди потеряли свои имена по завершении проекта, чтобы с этого момента стать просто людьми без определенного рода занятий.

— Не очень радостное известие, — сказала Холлис.

— Это пирамида, — ответила Хайди, когда приехал лифт. — Это что за хрень?

— Это лифт. — Холлис распахнула сочленения дверей, приглашая Хайди внутрь.

— Поезжайте пожалуйста, — это объявился Роберт. — Я принесу ваши сумки.

— Полезай в хренов лифт, — скомандовала Хайди. — Быстро.

Она с совершенно нескрываемой яростью задвинула его в лифт. Холлис кое-как затерлась вслед за ним, подняв латунные крепления скамьи из красного дерева, чтобы освободить место.

Верхняя одежда Хайди распространяла вокруг сладковатый запах суеты аэропорта и старой кожи. На ней была надета куртка, которую Холлис помнила ее по их гастрольным поездкам. Когда-то она была черной, а теперь напоминала цветом грязный пергамент.

Роберт нажал кнопку. Лифт поехал вверх с натужным гулом перегруженного механизма.

— Долбанная хрень собирается нас убить, — сообщила Хайди так, будь-то эта мысль не вполне ей нравилась.

— Где номер Хайди? — спросила Холлис Роберта.

— Следующий за вашим.

— Хорошо, — ответила Холлис с несколько большим, нежели она в этот момент ощущала, энтузиазмом. Это должен был быть номер с жезлонгом из желтого шелка. Она никогда такого не понимала. Тему своего собственного номера она тоже не вполне понимала, но хоть как-то ощущала. Номер же с желтым жезлонгом навевал что-то шпионское, печальное, некий чисто Британский стиль с нездоровым запахом политического скандала. И рефлексотерапии.

Холлис открыла ворота лифта, когда они в конце концов поднялись до нужного этажа. Затем она придерживала противопожарные двери для Хайди и тяжелонагруженного Роберта. Хайди похоже кипела все время, пока они шли через маленькие зеленые холлы без окон. Язык ее тела вещал о полной и безоговорочной неудовлетворенности. Ключ от комнаты Хайди Роберт всю дорогу неловко зажимал между пальцев, чтобы он не выпал. Холлис забрала у него ключ, вытянув его за зеленые пряди декоративной кисточки.

— Твой номер прямо рядом с моим, — сказала она Хайди, открывая дверь. Она пропустила Хайди внутрь думая о быках в китайской посудной лавке и тихо сказала Роберту — Просто поставь все здесь. Остальное я сама. — Она сняла с не го две невероятно тяжелых картонных футляра, размер любого из них был достаточен чтобы положить внутрь человеческую голову. Роберт немедленно начал снимать с себя разнообразный багаж Хайди. Холлис вручила ему пятифунтовую банкноту.

— Спасибо Мисс Генри.

— Спасибо тебе Роберт. — Она закрыла дверь перед его просветлевшим лицом.

— Что это за херня? — четко отделяя слова в фразе вопросила Хайди.

— Твоя комната, — ответила Холлис, пытаясь расставить сумки и коробки вдоль стены. — Это частный клуб. Инчмэйл является его членом.

— Что это за клуб? Вот это что такое? — Хайди показывала на большую раму шелкового экрана, которую сама Холлис сочла чрезвычайно экстравагантной деталью декора.

— Я думаю это Уорхол. — Интересно, Уорхол рисовал когда-нибудь скандал Профумо подумала Холлис.

— Твою мать! Я должна была предположить нечто такое. Это в его стиле. Где он сам?

— Не здесь, — произнесла Холлис. — Он арендует дом в Хэмпстеде, для Анджелины и ребенка, они должны приехать из Аргентины.

Хайди взвесила в руке широкий хрустальный графин, извлекла из него пробку и принюхалась.

— Виски.

— Чистый джин, — сообщила Холлис, — без воды.

Хайди плеснула в стакан для хайболла на три пальца Кабинетного Скотча, выпила залпом, передернулась, поставила графин на место и хлопнула хрустальную пробку обратно в горлышко с угрожающе хрустящим щелчком. У нее был жуткий талант в таких вот вещах. Она к примеру никогда в жизни не проигрывала в дартс, но и никогда не играла в дартс просто бросая их как делали все остальные.

— Ты хочешь обо всем этом поговорить? — спросила Холлис.

Хайди выбралась из своей кожаной куртки, бросив ее рядом, затем стянула с себя черную футболку, оставшись в оливкового цвета лифчике, которые был похож на элемент военной формы больше, чем любой другой лифчик, из всех, что Холлис доводилось когда-либо видеть.

— Симпатичный лифчик.

— Израильский, — сказала Хайди. Она посмотрела вокруг, на содержимое комнаты.

— Господи Боже, — сказала она. — Обои как штаны Хендрикса.

— Я думаю это атлас. — На обоях были вертикальные зеленые полосы, бордовые, бежевые и черные.

— Я так и сказала, мать его, — произнесла Хайди. Затем поправила на себе Израильский армейский лифчик и села в жезлонг из желтого шелка.

— Зачем мы бросили курить?

— Потому что нам нелья было курить.

Хайди кромко вздохнула.

— Он в тюрьме. Гребанный урод. Залог вносить нельзя. Он сделал что-то с чужими деньгами.

— Я думала что продюсеры именно этим и занимаются.

— Они же не так этим занимаются.

— У тебя самой тоже проблемы?

— Ты шутишь? Мой брачный контракт толще чем гребанный урод в полный рост. Это его проблема. Мне просто надо было убраться нахер из Доджа.

— Я никогда не понимала зачем ты за него вышла.

— Это был эксперимент. А что насчет тебя? Чем ты здесь занимаешься?

— Работаю на Хюберта Бигенда, — сказала Холлис, давая понять насколько ей не нравится произносить это.

Глаза Хайди широко раскрылись. — Твою мать! На эту задницу? Ты же терпеть его не могла. Он же противен тебе до изнеможения. Почему?

— Похоже мне нужны деньги.

— Сколько ты потеряла?

— Около половины.

Хайди кивнула.

— Так же как и все остальные. Если только ты не доверил какому-нибудь долбанному уроду инвестировать от твоего имени.

— Ты не доверила?

— Ты шутишь? Церковь отдельно, государство, мать его отдельно. Всегда. Мне никогда не казалось что у него есть какие-то такие финансовые таланты. Не знаю с какого бодуна другие люди так думали. Знаешь что?

— Что?

— Тот, кого ты искал всю жизнь, никогда при встрече не скажет тебе что он именно тот, кого ты искал всю свою жизнь мать его! Те, кого кинул какой-нибудь мудак, почему-то этого не знают.

— У меня есть виски.

— Побудь моим гостем, — сказала Хайди. Потом улыбнулась. — Охренеть как я рада встрече с тобой! А потом она заплакала.