Валерий Михайлов - Мастера Книги

Кстати ремень безопасности по крайней мере в нашей стране вполне можно считать той демаркационной линией, которая отделяет тех, «кому не обязательно» от прочей «шушеры». Помните, как в свое время так называемые «крутые» считали прямым оскорблением предложение пристегнуть ремень?

А вот Америку и Европу этот ремень пристегнул окончательно. Провозгласив всеобщее равенство пусть даже перед законом, они расписались в собственном бессилии, в неспособности и дальше вести жестокую конкурентную войну за тот или иной уровень узаконенной безнаказанности. И это стало сигналом для тех, кто раньше не мог себе позволить выйти из тени: всяких меньшинств, феминисток, эмигрантов… Теперь они грызутся между собой за право владеть когда-то «Белым Миром», а вся их хваленая демократия есть просто несколько иной взгляд на правила этой игры.

Но, кажется, я заболтался.

Получив оружие и разрешение делать практически все, что захочу, в виде красной книжечки, работодатели вознесли меня на такую высоту на лестнице безнаказанности, что у меня первое время кружилась голова и тряслись коленки. Все было, как и предсказывал Владимир.

Выходя из дома, я буквально мечтал о том, чтобы кто-то захотел стать живой мишенью, чтобы ко мне прицепились менты, и я, сунув им под нос свою книжицу, послал бы их ко всем чертям открытым текстом. Я постоянно ловил себя на том, что слишком дерзко пялюсь на какого-нибудь гопничка или его подругу, буквально провоцируя его на агрессию.

Дома же или в библиотеке я видел в грезах любимую киношниками сцену: Какой-то придурок, не важно кто и почему, приставив к горлу Алине нож, кричит мне:

– Брось пистолет, или я зарежу твою суку!

Я же в ответ говорю примерно следующее:

– Да? И что тогда тебе помешает ее убить? А потом уйти безнаказанным, убив и меня? Что? А так, если ты ее даже слегка порежешь, я смогу прикончить не только тебя, причем медленно, очень медленно, никуда не торопясь, а потом узнать, где живут твои близкие и отправить их к тебе на тот свет каким-нибудь предельно жестоким способом?

Разумеется, он терялся, и я его убивал…

Но это все было в мечтах. А наяву я испытывал страх от своего дурного бесстрашия. Не будучи совсем уж идиотом, я прекрасно понимал, что мое благоденствие прямо пропорционально уровню приносимой мной пользы и обратно пропорционально тем хлопотам, которые я доставляю. И для того, чтобы у них не возникало желание заменить меня кем-то другим, я изо всех сил старался приносить прибыли побольше, а хлопот доставлять поменьше.

При этом я совершенно не считал, да и не считаю сейчас, что обладал или обладаю какими-нибудь сверх или паранормальными способностями. По мне так никаких паранормальных способностей не существует, а есть психически недоразвитая человеческая масса и отдельные более или менее развитые личности. Ну а всеобщая недоразвитость считается нормой лишь на основании статистических данных. Хотите проверить, насколько я прав? Займитесь йогой, аутотренингом или медитацией, и вскоре у вас самих появится целая дюжина паранормальных способностей. Вот только не надо связываться с различными гуру и прочими специалистами в области эзотерического туризма.

Короче говоря, я всеми силами старался вести себя так, словно я шпион в тылу врага или сапер на минном поле. По мере тренировок у меня все лучше и лучше получалось вести себя тихо и спокойно, как все остальные законопослушные трусишки, кем, в принципе, я и был по своей природе.

Моя тактика оказалась верной, и очень скоро я начал «привыкать к высоте», пока окончательно не справился со своей понтоманией.

Когда стало достаточно тепло, мы с Алиной начали кататься на велосипедах, благо, сразу за Аксаем начинаются более чем живописные места: поля, луга, озера, рощи… И если не обращать внимания на повсеместные кучи строительного мусора, можно от всей души наслаждаться видами. Мы то и дело вспугивали фазанов или куропаток, встречались с зайцами, а один раз даже видели лисицу.

К тому времени, как мы сели на велосипеды, Алина уже вырвалась из рук эскулапов. Шрам стал настолько незаметным, что, не зная о нем, вообще нельзя было догадаться о его существовании. От хромоты, как впрочем и от других последствий аварии тоже не осталось и следа.

Несмотря на то, что она пришла в порядок, Алину не спешили отзывать из отпуска, ну да я этому был только рад. Наконец-то мне не надо было ее никуда отпускать! Сам же я, проклиная судьбу, три раза в неделю вынужден был тащиться в библиотеку изучать чьи-то шедевры тайнописи. А еще раз в две недели я ездил на стрельбище, куда Алину тоже нельзя было затянуть. Ну да ей и от меня нужен был отдых.

В общем, я обрел тихую, спокойную жизнь. У меня было любимое занятие, была любимая женщина, был свой дом с закрывающим прочую часть Родины высоким забором, и была защищенность от всех постсоветских радостей, будь то пьяный гопник, мент или проверяющий из горгаза. Короче говоря, у меня было все то, о чем я когда-либо мечтал.

Вот только я одновременно был и не был счастлив. Меня не покидало ощущение того, что весь этот рай есть не более, чем передышка перед новой битвой, из которой я смогу выйти лишь со щитом или на щите. Я чувствовал себя геймером, который прошел очередной уровень игры и теперь готовится перейти на следующий. Вот только в отличие от геймеров у меня была только одна жизнь и по большому счету только одна попытка. С каждым днем я все отчетливей чувствовал приближение перемен, и это ожидание буквально сводило меня с ума.

Переходом на новый уровень игры стал сон.

Мы с Алиной ехали куда-то на машине, ползли с черепашьей скоростью по слишком уж оживленной улице. Толпы народа, лотки, редкие автомобили…. За рулем был я.

Вдруг земля задрожала, а уши заложило от страшного грохота, как будто где-то совсем рядом взлетал мощный самолет. Люди бросились разбегаться, кто куда. Началась паника. Мне пришлось остановиться, так как продолжать движение было просто невозможно. Стало темно. В небе, совсем низко с огромной скоростью проносилась над нами огромная черная туча, состоявшая, казалось, из самой тьмы. Туча нависала над нами, закрывая все небо. Она была настолько низкой, что закрывала верхние, наверно начиная с пятого, этажи зданий. Туча была страшной и в то же время грандиозной, великой. Она была живой, чувствующей, видящей и, несомненно, мыслящей. Она смотрела на нас, и от этого взгляда мы вместе с машиной начали подниматься вверх, в черное страшное небо. Какое-то шестое чувство мне говорило, что это те самые пресловутые силы зла, в которые я никогда не верил. Но в этот момент мне было не до философской полемики.

– Прыгай! – кричал я Алине, но она вообще не обращала на меня внимания.