Валерий Михайлов - Мастера Книги

Система состояла из нескольких типов устройств:

И прежде всего это были своеобразные ящики Пандоры, содержащие искусственно созданные вирусы. Выпущенные в строго рассчитанные моменты времени эти вирусы обрушивались эпидемиями на наших предков, изменяя тех, кто уже готов был к следующему шагу мутации и убивая всех остальных.

Кроме этого по всей Земле, работали и продолжают работать влияющие на наше сознание излучатели, прямо как на Саракше в «Обитаемом острове». Кстати, именно результат этого излучения люди воспринимали как встречу с богами, ангелами, демонами, многими НЛО и так далее. Это воздействие заставило людей употреблять растения силы и есть себе подобных. Причем массовый каннибализм имел место столетия назад и не в какой-нибудь там Африке, а в христианской уже Европе.

Во многом благодаря тому, что наши предки в больших количествах ели человеческий мозг, особенно некоторые из желез, которые надо есть сразу же после убийства человека, наш мозг, а следовательно и интеллект сумели развиться до современного уровня.

Конечно, я читал о чем-то подобном у Диденко, Слышал о теории Поршнева, а позже я случайно нарвался на статью Absentis «Христианство и спорынья», в которой освещалась и эта тема (цитирую с сокращениями):

Нетрадиционный ответ на такой вопрос был представлен немецким (псевдо) ученым Оскаром Киссом Маэртом еще в 1971 году в книге «Начало было концом» (Am Anfang war das Ende). Эволюция человека по Маэрту началась благодаря каннибализму. Основываясь на доказанном факте, что каннибализм был распространен во всех частях мира, Маэрт предложил искать истоки этого каннибализма среди обезьян – предков человека, которые, якобы, поедали мозг своих жертв, что делают некоторые охотники и сегодня. Маэрт считал, что мозг человека ценился из-за того, что усиливал сексуальную потенцию, причем эта тяга остается на всю жизнь и передается по наследству, а вместе с тем оказалось, что поедание мозгов положительно влияет также и на умственные способности. По Маэрту, такая специфическая диета увеличила размер мозга, сексуальную активность и психические возможности обезьян, хотя часто сопровождалась безумием. При этом чрезмерный рост мозга, вызванный каннибализмом, приводил к его неустойчивой работе, что проявлялось в недостаточности логики, галлюцинациях, ненадежности суждений и боязни размышлений. Таким образом, мысль о том, что человеческая история в немалой степени зависит от того, что этот человек ест, порой принимает совершенно, казалось бы, неожиданные формы.

На чем именно основывались утверждения как Поршнева, так и Маэрта? Только ли на больном воображении?

Первый их общий постулат – распространенность каннибализма в доисторические времена – сомнений не вызывает. Не найдено не одной стоянки древнего человека, где бы не было разделанных для вынимания мозга костей – в том числе и человеческих. За последнее время таких археологических находок добавилось очень много – в Испании (нагорье Сьерра Атапуэрка – Eudald Carbonell), Франции (П. Вилла), Англии (Dr. Mark Horton) и в России – (грот Еленева – Тернер, на Валдае и в Прикарпатье – Русанова) и т. д. Считается, что наши прямые предки – кроманьонцы, придя в Европу, решили проблему уже живших там неандертальцев быстро – их попросту съели. Пока это еще гипотеза, но разделанные кости неандертальцев были обнаружены, например, командой испанских ученых во главе с Антонио Росасом из Национального музея естествознания в Мадриде. На костях, найденных в подземных пещерах Эль-Сидрон, имеются надрезы, сделанные острыми предметами – явное свидетельство того, что и 43 тысячи лет тому назад практиковался каннибализм.

Тезис Маэрта о том, что «поедание мозгов положительно влияет на умственные способности», тоже, по крайней мере, не случаен. Станислав Лем в «Summa technologiae», отмечая, что «сейчас каннибализм признают иногда творческим фактором антропогенеза» (отметьте: книга Лема вышла в 1967 году, до работ Маэрта и Поршнева, а Лем ссылается на уже существующие взгляды), объяснял такие теории так: «Итак, «изобретение каннибализма» явилось ускорителем умственного прогресса, поскольку из-за внутривидовой борьбы выживали только особи с наиболее сообразительным умом». Но Маэрт вкладывал другой, куда более биохимический смысл в свое выражение «Разум можно съесть!»»

Подтверждением этому служат эксперименты Джеймса Макконнелла из Мичиганского университета с червями-планариями. Макконнел и его сотрудники вырабатывали у планарий условную реакцию на включение лампочки, которое сопровождалось электрическим ударом. В качестве обучения плантарий ученые кормили необученных плантарий массой из тел обученных собратьев, в результате чего рефлекс у них формировался значительно быстрее.

Позже было установлено, что «необученные крысы, получив в пищу мозги своих обученных товарищей, становились умней».

– Послушай, – сказал я Тени, когда он принес спасительную таблетку, – нельзя же вот так выдергивать человека, когда вам вздумается. Что я скажу друзьям? Алине?

– А тебе ничего не придется им говорить. Ты вернешься в то же мгновение, в какое отправился сюда. Никто ничего не заметит.

– Все равно. Меня это выбивает из колеи, и я…

– Хорошо, приходи сюда сам в удобное для тебя время, но не реже чем раз в три дня. Ты же не приходишь, поэтому тебя приходится звать.

– Я бы приходил, но я не знаю, как.

– Знаешь, – заверил меня Тень.

И я понял, что действительно знаю. Причем я не научился этому, а попросту понял, что могу сам приходить на чтения.

– Вот видишь, – улыбнулся Тень.

– В следующий раз я приду сам.

– Хорошо.

У меня в голове еще звучало его финальное «о», когда я вновь оказался в ресторане. Рассказчик продолжал свою историю. Все слушали его, и на меня никто не обращал внимания.

Мне стало плохо. Я встал из-за стола, нетвердым шагом дошел до туалета, где почему-то с удовольствием процитировал Есенина: Пальцы в рот и… Затем я умылся и прополоскал рот. Полегчало.

А потом мне начисто снесло крышу. Я с трудом дотерпел до дома, а едва мы вошли и закрыли входную дверь, я набросился на Алину прямо в коридоре. Я хотел ее так, как будто у меня лет триста не было женщины, как советский человек хотел колбасы, как узники Освенцима хотели мяса.

Целуя ее так, будто это мой первый и последний поцелуй в жизни, я взял ее на руки и перенес на стол в гостиной, где и овладел ею прямо в одежде, стянув джинсы и трусики до колен. Было неудобно, ну да тогда для меня это были мелочи.

– Ну ты и Кинг-Конг, – сказала Алина после яркого совместного финала. Было видно, что ей понравился мой экспромт.

Потом было еще два раза. В постели. Практически без перерыва.