Анджей Эйлурус - Продавец времени

– Вы, наверное, правы, и мне трудно судить об этом. Я действительно никогда не видел войны своими глазами, но я понимаю ее опасность и жестокость и надеюсь никогда не оказаться в центре ужасного урагана смертей и разрушения, – задумчиво произнес Александр. – А вам приходилось принимать участие в военных действиях?

– Нет, я никогда не воевал. Я крайне отрицательно отношусь к войне. Убийство людей и жестокость я считаю абсурдным и бессмысленным. В Первую мировую я видел войну издалека. Мне приходилось оперировать раненых солдат и офицеров в военных госпиталях, но даже это очень страшно, – беспечно ответил Виктор и задумался. – А вот Вторая мировая война коснулась меня более ощутимо. Это была самая жестокая и ужасная война из всех, и особенно сильно она отразилась на Европе. В тот период даже у меня появились порывы взять оружие и отправиться на фронт, и если бы война докатилась до меня, я бы не сдержался, но в то время я был в изоляции, город находился в блокаде.

– Действительно, и вы, как и все жители города, находились в тот период в блокаде? Это же было ужасно? – растерянно произнес Александр.

– Война всегда ужасна! В первый год блокады города ситуация действительно была ужасная, особенно когда наступила зима и начался голод. Люди умирали каждый день, и не от пуль и снарядов на поле боя, они умирали от голода и холода, медленно и обреченно, – Виктор говорил спокойно, но в глазах отражалась печаль, словно он рассказывал о совсем недавней трагедии. – Это было страшное время для всех. Взрослые и дети умирали медленно, незаметно, в своих холодных квартирах. Замерзшие трупы часто просто выносили на улицу, и это было ужасное, гнетущее зрелище. Умирал не один человек, не тысяча, умирал весь город.

– А разве сдача города не была бы выходом из положения? Может, это позволило бы избежать стольких смертей?

– Если бы я был на месте генералов – я бы сдал город, чтобы избежать всех этих смертей! Но никто из жителей не хотел сдаваться! Все боролись! Кто был способен, шел воевать, другие помогали защищать город. Это была война на выживание, победой в которой было право на жизнь!

– Жестоко, – согласился Александр. – Но вы же тоже могли погибнуть? Вы не боялись умереть от голода?

– Умереть от голода и морозов я не боялся. Настоящая опасность исходила от бомб, ежедневно падающих на город, а также от мародеров и диверсантов, шныряющих по городу в поисках наживы. К тому же, в отличие от большинства, я мог покинуть осажденный город в любой день.

– А вы остались? Почему вы не уехали?

– Уехать? Куда? Да и зачем? Что за выход из сложного положения – уехать! Я врач! Мое место там, где раненые и больные, – возмутился Виктор, ненадолго замолчал и спокойно продолжил свой рассказ: – В первую зиму блокады я не занимался покупкой и продажей Времени. Я был военным врачом и в основном проводил время в госпитале. Тратил накопленное Время и раздавал его по возможности коллегам. Раненых с поля боя привозили много, а еще город каждый день бомбили и обстреливали. Работы у хирурга было полно, и времени ужасно не хватало, а когда заканчивалась смена, я бродил по умирающему замершему городу, искал самых обессиленных людей и пытался им помочь. Особый приоритет я отдавал детям, а вот стариков я старался избегать. Их жалко, но при выборе, кто должен выжить, приоритет приходилось отдавать детям и молодому поколению, в них жизнь и будущее.

– Ужасный выбор, давать одному жизнь и отказывать другому, – трагично произнес Александр. – Надеюсь, я никогда не попаду в такую ситуацию.

– Действительно, это большой стресс. Во время блокады у меня не было проблем с продуктами, но и мои возможности были ограниченны, и, чтобы не кривить душой, я ел очень мало, почти как все. Жил без излишеств, хотя и не голодал, – продолжал Виктор. – Но иногда я совсем не хотел принимать пищу, организм нуждался в питании, а мозг отказывался. Это был психологический стресс, подавляющий желание жить. Позже я много думал об этом и пришел к выводу, что если живого человека надолго посадить в комнату с мертвецами, то скоро он сам захочет умереть. Смерть, царящая вокруг, будет подавлять инстинктивное желание жить.

– Но вы выжили!

– Как и многие другие. Желание жить все же сильнее, чем смерть, – мрачно ответил Виктор. – Но после блокады у меня навсегда осталась маниакальная привычка беречь пищу, особенно хлеб.

– А вы совсем не торговали Временем во время войны? Я слышал много историй, как спекулянты скупали ценности за хлеб.

– Да, скупали. Скупали драгоценности, произведения искусства и просто вещи за кусок хлеба. Во время беды всегда появляются любители легкой наживы. Были и такие чудаки, которые отдавали последний свой хлеб за картины, словно собирались забрать все свои коллекции на тот свет. В первую зиму блокады у меня не было возможности и желания торговать Временем, но затем я вернулся к своему основному занятию. Все излишки продуктов я пускал на обмен, но это больше напоминало выборочную помощь голодающим. Война – это бессмысленная трата времени, и поэтому было много людей, готовых отдать Время бесплатно, только для того, чтобы весь это ужас прошел быстрее. Время легко меняли на кусок хлеба, но помочь всем я не мог.

– Я понимаю, – задумался Александр. – Забирая у людей Время, вы помогали им переждать войну, спасти их жизнь?

– Нет, о спасении жизней говорить совершенно неправильно. Когда каждый день город бомбят и обстреливают из пушек, никто не спасется от случайной смерти. Скорее это облегчало голодную, тяжелую жизнь в блокаде. В период войны у людей обостряются чувства, и реальность воспринимается более остро, без излишних иллюзий. Возникает настоящее понимание жизни, улетучиваются иллюзии и предрассудки. Люди становятся более открытыми и простыми, и жизненные ценности становятся понятными и настоящими, ведь завтра может и не наступить. Люди четко начинают понимать, что жизнь – это сейчас, жизнь – это сегодня! Но войны когда-нибудь заканчиваются, и людские иллюзии постепенно возвращаются назад.

– И люди начинают жить обычной жизнью, – согласился Александр. – Но, наверное, никогда не забывают ужасов войны?

– Те, кто видел своим глазами войну, уже никогда о ней не забудут, – согласился Виктор. – Но вырастает новое поколение, которое уже не боится войны и часто вообще ничего о ней не знает.

– Не думаю. Я родился, когда эпоха глобальных войн уже прошла, но я очень много знаю о Второй мировой войне, – возразил Александр. – О ней помнят и говорят до сих пор.

– Все потому, что еще живы ее участники, – скептически заметил Виктор. – А что вы знаете о Первой мировой войне? Я думаю, уже меньше. А об Отечественной войне 1812 года? А ведь это тоже была своего рода мировая война. В ней участвовала вся Европа, и во время той войны тоже погибло много людей.