Ольга Чигиринская - Операция «Остров Крым»

Опять заржали. Шамиль вздохнул и опять сбил каску на нос, закрывая глаза.

Они стояли здесь потому, что были лучшими. Самых лучших – на самый сложный участок. Кэп верил, что именно они не дрогнут и не побегут.

Продержаться еще пять часов, еще три или четыре атаки… Каждая из которых будет более убийственной, чем предыдущие, потому что красные развернули три дивизии против их одной, и полчаса назад их даже не взяли за задницу – так, потрогали только. Сейчас они подтянут силы и начнут опять…

Сколько от отделения останется к вечеру? Двое, трое?

Страшно…

Страшно этому парнишке, Гирею…

Страшно Юсуфу, хоть он и хорохорится, потому что он участвовал в турецкой и видел, как это бывает…

Страшно Годзилле, и Ходже, которому до конца срока осталось всего два месяца, тоже страшно, и Гришке Пивторыпавло, у него в Крыму девушка, и Саше Якимиди, и Косте Байраку. А больше всех страшно старшему унтеру Сэнду, страшно за всех – и за себя, и за то, что в нужный момент не удастся их поднять в бой или напротив – заставить стоять здесь и драться до конца…

Под клацание металла затаптываются в песок окурки и объедки, консервные жестянки… Под шлемом потеешь мгновенно. Ожидание. Жара. Мучение…

Момент, когда начинается, трудно определить четко. Сначала вдали происходит какое-то шевеление… Потом оттуда начинают бить ракеты. «Грады» обрушивают огонь на то место, где мы только что находились, – не будь дураками, мы уже в другом месте и отвечаем чем можем. На какие-то секунды поднимается бешеный ветер: «Вороны» летят бить по позициям «Градов»; там начинает гореть и взрываться. «Грады» молчат, зато в небе начинается свистопляска: «Стрелы» и «Шилки», ЗУ-23… Вертолеты рассыпают резаную алюминиевую фольгу, инфракрасные ловушки… Попадание! Горит и падает один вертолет…

А по дороге и вдоль нее опять прут танки и БМП. Взрыв! Танк с сорванным траком начинает крутиться на месте, потом замирает, разворачивает башню и начинает сажать по поселку из пушки. Ответные залпы «Витязей»… Еще один взрыв! БМП, аж подскочив, заваливается набок. Но все-таки взрывов меньше, чем в прошлый раз: ценой жертв понемногу расчищаются проходы в минных полях. Танк, сминая останки БМП, продвигается по найденному ею коридору… Взрыв! Танк дергается, останавливается, ползет назад… Из-под брони валит дым… Люк откидывается, наружу выскакивают люди, бегут, пулеметный огонь… Взрыв! Взрыв – совсем рядом: подбит «Святогор»…

Взрывы сливаются в сплошной неровный гул…

Пора!

Байрак вскидывает на плечо гранатомет, Годзилла заряжает, разворот, выстрел!

Неудачно…

Еще раз: граната, разворот, выстрел!

Еще раз!

Еще!

Поняв, что дальше не продвинуться, красные выскакивают из БМП и под прикрытием своих пулеметов бросаются в атаку на окопы…

Именно так – бросаются. Они что, не умеют ходить в атаку?

Пулеметная очередь заставляет Шамиля вжаться лицом в землю, до отвала наевшись песка. Потом пулемет замолкает: Байрак попал… Шэм поднимает М-16, упирает приклад в плечо и стреляет…

В четыре часа пополудни на связь вышел полковник Скоблин.

– Авиация не пробилась к Белой Церкви, – сказал он. – Следующий рейд в 18–30.

– В этот момент первые корабли уже будут грузиться, – Арт вытер мокрый лоб. – По плану мы должны начать сворачивать оборону.

– Все будет в порядке, Арт, – тон Скоблина не содержал и ноты фальшивой обнадеживающей бодрости.

Из Лиманского вернулся 1-й горно-егерский батальон. Задача рейда выполнена: четыре военных авиабазы Одесской области развалены дотла. Остался сущий пустяк – уйти из Одессы живыми. Арт вышел на связь с пятой бригадой, силы которой, по его расчетам, были уже на исходе. Шлыков отбил две атаки. Момент для связи оказался неудачным: в данный момент бригада отбивала третью.

– Какое, к чертям, отступление?! – ответил Шлыков на предложение отступать. – Мы их преследуем!

Полная картина выглядела так: около шести пополудни красные попытались организовать фланговый обход и подставились как раз под удар бронекавалерийского полка. Опрокинув танковый батальон, корниловцы прошли через мотострелков, как Кинг-Конг через Манхэттен, и вышли к танковому полку в тыл. Красные запаниковали и начали отступление, которое вскоре превратилось в бегство. Шлыков, уже зная от воздушной разведки, что на подходе еще один танковый полк, не давал им остановиться и сообразить, что к чему: он хотел вызвать столкновение и вызвал: приняв отступающий полк за наступающего врага, танкисты открыли огонь по своим. Тучи пыли, поднятые танками в сухой и жаркий день, очень быстро стерли всякую разницу между машинами белых и красных. И сверху по этому месиву ударили «Вороны» и А-7D. Творился ад на земле и в небе: эскадрилья Ми-24 атаковала нас, «сапсаны» ударили по ним, а внизу горели танки и бронемашины.

Я уже видела их, когда заходила на колонну. Один вышел на нас чуть ли не в лоб, и Рита выпустила первый «стингер», и он ушел зря: подорвался на инфракрасной ловушке. Я взяла круто вверх, уходя из-под пулеметов, а там развернулась – и так же круто вниз, очередь из пушки, совсем рядом – «стрела» – куда, в кого? Апельсин… Ровный шар пламени очень похож на апельсин… Какая глупость… Очередь из пушки – машину трясло так, что мне казалось, крошатся зубы во рту.

Меня спасала маневренность компактного соосного «Ворона». Кружись, кружись, кружись, раздавая смерть и уворачиваясь от нее. Страшно утратить контроль, невозможно отказаться от беспорядочных, хаотичных движений… Земля, небо, полоски фольги, вертолеты, трассы снарядов, огни ловушек, горящие машины, ракеты – по-медвежьи услужливая память подсказывает, что рано или поздно ты потеряешься в этом калейдоскопе и тогда…

Я сначала почувствовала удар, поняла, что он попал, а потом уже увидела его…

Не было счастья – несчастье помогло: я на долю секунды запаниковала, машина потеряла управление и кувыркнулась вниз самым непредсказуемым образом, так что вторая, добивающая, очередь прошла мимо.

Спокойно… Спокойно!!!

Удержав машину на краю непоправимого падения, развернулась вверх… Шла почти вертикально, и беззащитное брюхо Ми-24 казалось огромным…

– Огонь! Стреляй, Рита! – крикнула я, или померещилось, что крикнула, ведь за кусочки мгновения, отпущенные на все про все, никак не получалось крикнуть, а потом еще успеть перевести ведение огня на себя и спустить на этого урода второй «стингер». И глупо было кричать: Рита мертва, я это знала, хотя – откуда, я же не видела ее?

Подумалось: сейчас он разлетится на куски, и эти куски полетят прямо мне на голову.

Еще подумалось: плевать.

Но – рефлексы работали – я уже взяла в сторону-вниз, уводя машину из-под обломков. Руки Риты соскользнули с панели и теперь болтались согласно с движениями машины. Мир пошел паутинными трещинами: лобовое стекло. Крупный калибр.