Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Возвращение

Я медленно вращаю вертел, глядя, как редкие капли жира падают в огонь, вспыхивая на углях. Я вдыхаю запах кролика.

Я слышу голос Богини:

«Люди, как тени, идут своим путем, кто в правильном направлении, а кто-то идет совсем не туда. Бредут, как стадо. Но у любого стада всегда есть те особи, которые идут впереди. И те, которые идут сзади. Те, что спереди, умрут первыми. У тех, что сзади, будет шанс, но они тоже умрут.

И всегда есть те люди, которые отбиваются от стада. Они идут своим путем. Эти выживут.

Будь другим.

Иди своей дорогой».

Шаг за шагом — путь в вечность из темного зимнего леса. Бесконечная тропа среди сугробов и мрака зимнего леса. Мне кажется, что я уже так давно иду по этой дороге, что должен бы выйти к свету. Но каждый раз, когда я поднимаю голову, свет далеких фонарей всего лишь манит мнимой близостью.

Мария Давидовна задумчиво смотрела на экран монитора. На чистом листе текстового редактора черные буквы заголовка и несколько десятков строк вымученного текста. И всё. Она должна написать заключение по Макарову, из прокуратуры уже звонили и спрашивали, когда ждать результат. Но она сейчас думала о Михаиле Борисовиче Ахтине. Впрочем, Мария Давидовна думала о нем в последние дни почти всегда. Даже ночью, когда он приходил в её сны. И эти сновидения ей нравились.

Услышав какой-то посторонний звук, она не сразу поняла, что кто-то стучит в дверь.

— Да, войдите, — громко сказала она. И повернулась к двери.

— Здравствуйте, Мария Давидовна, — майор Вилентьев, как ни в чем не бывало, улыбался, стоя на пороге, — я могу войти?

— Да, конечно, вы уже это сделали, — кивнула она, и показала на стул, на котором обычно сидели пациенты, — садитесь здесь, Иван Викторович. Я сейчас.

Майор сел, положив черную папку на колени, и молчал, пока она сохранила текстовый файл, и, нажав на кнопку, превратила голубой экран в черный прямоугольник. Затем, сняв очки для компьютера, она повернулась к посетителю.

— Если вы здесь, то, значит, вы поняли, что это не Парашистай, — сказала Мария Давидовна спокойным голосом, пристально глядя в глаза Вилентьеву. Майор поморщился и повернул голову в сторону, словно хотел осмотреться в кабинете. Книжный шкаф, забитый специальной литературой, спокойный натюрморт на стене, светло-коричневый стол со стопками бумаг на краю, ваза с розой на подоконнике. Хаотично перемещающийся по предметам обстановки взгляд. Она знала, что признать себя неправым может далеко не каждый мужчина.

— Ладно. Давайте, Иван Викторович, говорите, с чем пришли.

— Сегодня рано утром было третье убийство. Снова молодая девушка. И снова типичный набор — удар по голове, выдавленные глаза, вскрытый живот и изнасилование. Отличие от предыдущих двух случаев только лишь одно. Теперь у нас есть свидетель, — Вилентьев говорил сухими отрывистыми фразами, словно говоря, что как бы там ни было, он не собирается извиняться и ни в коем случае не перестанет подозревать в происходящих сейчас убийствах Парашистая.

— Свидетель? Кто-то видел, как убивали девушку?

— Да. Пьяный мужик вечером не дошел до дома, проспав всю ночь в кустах, утром замерз и проснулся. Вот на его глазах всё и произошло.

— Он видел убийцу?

— Видел, — майор снова поморщился, — как бы видел, бред какой-то несет. Не очень-то я ему верю. В овраге еще темно было, да и он еще наверняка не протрезвел к этому времени. А может вообще это приступ белой горячки. И я даже не удивлюсь, что это он и убил, а потом придумал эту сказку.

— Так что он видел? Рассказывайте уже, Иван Викторович, вы ведь хотите, чтобы я вам помогла?!

— Жертва, Марина Бержевская, двадцать пять лет, шла через лог по тропе, как мы выяснили, это был её обычный путь на работу, споткнулась и чуть не упала. Неожиданно сзади появилась приземистая черная тень, которая двигалась странными скачками. Мужик сравнил это движение с прыжками обезьяны, которую он однажды видел в зоопарке. Затем эта тень выпрямилась и стала собакой, стоящей на задних лапах. Потом удар лапой по голове, и женщина упала в кусты. Собака набросилась сверху и стала её терзать. Достаточно долго — мужик сказал, что этот ужас продолжался целую вечность. Затем всё стихло. А мужик смог встать и выйти из кустов, где он прятался, только, когда взошло солнце. Ну, вы видите, что это горячечный бред. Собака убила женщину весом около ста килограмм и затем растерзала труп, а мы на месте преступления имеем разрезанный ножом живот, извлеченные внутренности, выдавленные глаза, и сперму во влагалище жертвы, которая один в один сходится с семенной жидкостью, найденной во влагалище предыдущих жертв.

Вилентьев наконец-то посмотрел на Марию Давидовну, словно ждал, что она подтвердит его предположение про белую горячку. И увидел, что женщина улыбается.

— И что смешного я рассказал?

— Ничего, — по-прежнему улыбаясь, помотала головой доктор Гринберг, — скажите мне, Иван Викторович, этот ваш свидетель смог сказать какого роста была эта собака, стоящая на задних лапах, по отношению к убитой женщине?

Майор хмыкнул. Она задала именно тот вопрос, который возник у него при разговоре со свидетелем. Но это вопрос возник у него далеко не сразу.

— Они были примерно одинакового роста. И предвосхищая ваш следующий вопрос — рост у жертвы сто пятьдесят пять сантиметров.

— Ну, теперь-то вы согласны, что это не может быть Парашистай. Если вы помните, его рост составляет сто восемьдесят пять сантиметров.

— Мария Давидовна, — майор снова повернул голову в сторону, упрямо поджав губы, — возможно, Парашистай именно в этом случае и не причем, но кем убиты две первые жертвы, я пока не знаю, и не собираюсь отказываться от его поисков.

Женщина пожала плечами, как бы говоря, — вы следователь, вам и решать, что делать. И сказала:

— Фотографии принесли?

— Да.

— Оставьте мне их. Я следила за новостями и знаю, что происходит в городе. Я посмотрю ваши фотографии, подумаю, и завтра буду готова обсудить с вами возможный психологический портрет убийцы.

Майор Вилентьев достал из папки конверт и положил на стол. Подойдя к двери, он повернулся и сказал:

— Надеюсь, вы помните о тайне следствия? Эти фотографии никто не должен увидеть. Мне бы не хотелось, чтобы эти снимки оказались в средствах массовой информации.

— Я всё знаю и помню. До свидания, Иван Викторович, — сказала Мария Давидовна, надев очки и глядя поверх них.

— До завтра.

Когда дверь закрылась, Мария Давидовна протянула руку к белому конверту, но пересилила себя. Сначала она должна закончить заключение по Макарову, а потом уже эти фотографии.

Доктор Гринберг перевела взгляд на картину, висящую на стене. Букет темно-желтых подсолнухов. Глубоко вдохнув, она неторопливо пересчитала лепестки всех соцветий, и медленно выдохнула. Простое упражнение на концентрацию, которое всегда помогает ей.