Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Жертвоприношения

Динара сидела в своем углу у компьютера и пыталась приготовить перед школой домашнее задание. Иногда у неё получалось, но чаще — нет.

Сначала она стала хуже учиться.

Затем она стала больше кушать.

Потом у неё появился шум в ушах.

Так как хождение по врачам не помогло, а родители не перестали ругаться, она перестала жаловаться матери на то это. Она перестала готовиться к занятиям в школе, просиживая практически всё время за компьютерными играми, в которых была иллюзия нормальной жизни.

С трудом закончив школу, Динара на целый год зависла в подвешенном состоянии, став еще одной причиной для родительских ссор. В голове девушки постоянный шум, крики родителей и однообразная музыка компьютерных игр слились в одну какофонию звуков, которые стали почти привычными. Она прибавила в весе двадцать килограмм, и уже не хотела смотреть на себя в зеркало.

И всё бы ничего, но пару месяцев назад девушка в первый раз упала в обморок. Отец ушел получать пенсию, мать ушла в ванную комнату мыться, и в это момент зазвенел телефон. Резко встав со стула, Динара хотела подойти к нему и взять трубку, но вдруг перед глазами всё поплыло, и она поняла, что ноги её не держат. Очнулась она на полу. Прошло всего лишь пара минут, вода в ванной продолжала шуметь, но телефон больше не звонил. Динара встала с пола и вернулась к компьютеру. В течение дня она ощущала головокружение, но никому ничего не сказала.

У неё еще два раза были обмороки, прежде чем она поняла, что надо идти к доктору.

Я знаю причины болезни девушки.

И я хочу помочь.

Вопрос лишь в том, как это сделать.

Я сижу и рисую семью — бывший подполковник, домохозяйка и толстая девушка.

Я думаю о том, кто и в чем виноват. И как это можно исправить.

И еще вопрос — что после этого изменится?

В детстве девушка по имени Динара мечтала стать певицей. У неё хороший голос, и вполне возможно, у неё бы могло что-то получиться. Потом она хотела стать врачом, но это желание быстро испарилось после посещения стоматолога. В тринадцать лет она решила, что будет бизнесвумен и заработает кучу денег. В пятнадцать — она хотела стать палачом и, нажав на рубильник, смотреть, как умирают на электрическом стуле люди. И чаще всего она убивала своих родителей. В шестнадцать — она уже ни о чем не мечтала. В семнадцать лет она захотела умереть и даже думала о том, как это сделать, но дальше мыслей не пошла. После — она просто тупо шла по жизни, ничего не замечая вокруг.

После третьего обморока Динара впервые задумалась о том, что хочет жить. И впервые ей в голову пришла мысль, что она хочет родить ребенка и воспитать его так, чтобы он вырос в тишине и спокойствии. И чтобы родители любили его.

Собственно, поэтому девушка пошла в поликлинику.

Она захотела стать обычным человеком. Простой тенью, бредущей в общем стаде.

Стоит ли помогать ей?

Нарисовав лицо Динары, я не вижу в глазах того, чтобы я хотел увидеть.

А, значит, пока еще рано.

Отложив рисунок в сторону, я вдруг понимаю, что не один в комнате.

Я улыбаюсь.

Богиня вернулась.

Я вижу её силуэт в дальней части комнаты. Она не смотрит в мою сторону. Она словно не замечает меня. Она как бы случайно здесь оказалась.

Но я рад даже этому.

Вернувшись на утоптанную тропу, я иду по своему пути и пока не вижу свет далеких фонарей. Но это вопрос времени.

Я терпелив и спокоен.

В ночи я шепчу слова, которые обращены к Богине:

Любовь — это память, которая всегда с тобой. Ты идешь по жизни, не замечая смены дня и ночи, пытаешься хорошо делать свое дело или не делаешь ничего, молчишь, когда надо говорить, и поешь песню, которая никому не нужна.

Ты хочешь быть самим собой, но постоянно приходится опасаться порицания общества.

Ты ломаешь преграды, воздвигнутые только что на твоем пути.

Ты перешагиваешь через трупы, и протягиваешь руку помощи человеку, падающему в пропасть.

Ты живешь так, как можешь и — ты всегда погружен в свою память, словно находишься в другом мире.

И в этом мире ты счастлив.

Вилентьев был приятно возбужден. Уверенность в том, что убийство совершил Парашистай, не покидало его. Убил и подставил мужика, вся вина которого в неумеренном употреблении алкоголя. Раньше Парашистай так не делал, но — всё течет, всё меняется. Затаившийся маньяк снова вышел на охоту, но при этом он хочет остаться в тени.

Но не на того напал. Майор хрустнул суставами рук и придвинул к себе папку. Он уже просмотрел все документы, отметил для себя проблемные места, решил, что он сделает в первую очередь, а что во вторую, но просто сидеть и ждать он не мог. Скоро должны были привезти основного подозреваемого, сожителя жертвы, и, только поговорив с ним, он сможет двигаться дальше.

Иван Викторович открыл папку и снова стал раскладывать информацию в сознании по полочкам.

Первое, и самое важное, — выдавленный правый глаз. Зачем бы мужику это делать, даже если он находится в невменяемом состоянии? И почему не выдавлен левый глаз? Вопросы, на которые он скоро получит ответы.

Второе — точный удар ножом. Трудно поверить в то, что пьяный мужик смог бы это сделать. Надо не только нанести удар, но и знать, куда вонзить нож.

Раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Вилентьев послушал, что ему сказали, и произнес довольным голосом:

— Да. Давайте его прямо ко мне.

Ощущение полноценной жизни стремительно возвращалось к майору. Весело глядя в окно, он с удовольствием подумал о том, что чутье в очередной раз не подвело его. Мог бы не обратить внимания на рассказ капитана Сергеева, полениться съездить в районное УВД, и, как результат, никто бы не заметил этих мелочей.

И Парашистай снова ушел бы от правосудия.

— Можно, товарищ майор?

— Заводи.

Сержант завел в кабинет подозреваемого. Вилентьев увидел перед собой маленького роста невзрачного мужичка с пропитым опухшим лицом и пустыми глазами. Узкие плечи и оттопыренные уши на голове с редкими волосенками завершали карикатурную картину на настоящего самца.

— Садись, — показал рукой на стул майор.

Мужик сел, сложил руки в наручниках себе на колени и исподлобья посмотрел на нового для него человека.

— Зовут как?

Вилентьев знал имя и фамилию мужика, но надо было с чего-то начинать.

— Василий, — ответил мужик тихим голосом.

— Рассказывай, Василий, как сожительницу свою убивал.