Кристофер Прист - Опрокинутый мир

— Э-э… — замялся Ник. — Ты пойми меня правильно, но если контракт составлен настолько надежно, как ты говоришь, то какой тогда в этом смысл?

— Это зависит от того, хочешь ты больше денег или нет.

Хотя Уэлсли говорил по телефону, можно было буквально видеть, как он пожал плечами.

— Ну, в общем-то…

— У тебя есть нечто такое, за что «Ган-хо», со всей очевидностью, готова заплатить, а эта шарага буквально лопается от денег. Ты хоть имеешь представление, какой ожидается в этом году суммарный, по всему миру, доход от «Экс-экс»?

— Нет. До последнего времени я и вообще едва подозревал, что такая штука существует.

— Про интернет говорили то же самое. Один мой знакомый из Сити описал ситуацию следующим образом: будь «Экс-экс» страной, его экономика была бы сейчас второй по размеру в мире. У них же в день больше платных клиентов, чем у всех вместе взятых компаний, производящих безалкогольные напитки. А берут они за услуги малость побольше, чем стоит кока-кола.

— Ты хочешь сказать, что с твоей помощью я получу за это еще больше ? Честно говоря, мне и эта-то сумма кажется нелепо огромной.

— Я не имею права озвучивать какие-либо цифры, побуждая тебя этим прибегнуть к моим услугам. Я юрист. Ник. Мы действуем строго по правилам.

— А что бы ты сказал мне, не будь юристом?

— Ну… Ладно, все-таки это ты. Удвоить исходную сумму будет проще простого. Разобравшись с этим, я смогу побороться с ними за права на использование в кино и на телевидении, включая и гонорары за каждый повторный показ. Думаю, мне удастся отбить многие права, и уж во всяком случае — самые главные. А как насчет иждивенцев? Ты женился на этой девушке, с которой живешь?

— Эми? Нет.

— Так детей, значит, тоже нет?

— Нет.

— А жаль. Для семейных есть большие налоговые скидки.

— В данный момент налоги беспокоят меня меньше всего.

— Посмотрим, что ты запоешь через год.

Все это не сразу укладывалось у Ника в голове, однако уже через несколько минут Джон Уэлсли стал его доверенным лицом. Уэлсли сказал, что, по его мнению, переговоры с «Ган-хо» займут примерно неделю, а аванс можно будет получить почти сразу.

— Кстати, — заметил Уэлсли, — за этот разговор ты мне тоже заплатишь.

— И сколько же?

Уэлсли со смехом назвал ему сумму.

— Да это же грабеж! — возмутился Ник.

— Грабеж, говоришь? Но за то время, что мы с тобой проговорили, тебе одних только процентов накапало раз в пятьдесят больше. Ты, Ник, становишься моей дойной коровой, не мог же я прорулить мимо такой удачи.

На чем разговор и завершился.

Ошеломленный и ликующий, Ник спустился вниз, чтобы скорее поделиться новостями с Эми. Однако Эми все не было видно, и он решил, что она ушла в город по каким-нибудь делам.

Он сел за стойку и покрутил в руке пустой стакан, виски из которого был допит получасом раньше. Соблазн повторить был огромен, однако он мужественно сдержался. А чтобы подальше от соблазна, он встал и пошел искать Эми. Эти розыски стали для Ника первейшей задачей. Без нее он не мог ничего планировать, ни о чем мечтать, да и вообще ни о чем думать. Все как-то вдруг переменилось.

Выходя через заднюю дверь из гостиницы, он столкнулся с ней лоб в лоб. Эми была словно пьяная, ее щеки пылали от возбуждения, а в руке у нее была бумага, очень похожая на его контракт.

Эми тут же опять ушла, сказав, что до вечера, а Ник поднялся в спальню и увидел ее контракт; он лежал на стуле, куда она клала на ночь свою одежду. Он позвонил Джеку Мастерсу и спросил, не постоит ли тот вечером за стойкой, а затем спустился в столовую, чтобы подать постояльцам обед. Они были здесь в полном составе, за двумя столиками в противоположных концах помещения, причем Тереза Саймонс сидела спиной ко всем остальным. Ник ожидал, что Эйси Йенсен как-нибудь помянет его контракт, но та ничего не сказала.

« Второе , что я сделаю, — это продам гостиницу, — думал Ник, готовя еду, — но сперва я найму повара».

Эми не было и не было, и к тому времени, как Джек закрыл бар, Ник успел убедить себя, что она ушла с концами. Он долго не ложился, а когда лег, ему не дали уснуть неотступные мысли о близком богатстве. Он был в полном смятении, как никогда прежде, не исключая и первых, самых страшных часов после прошлогодней бойни. В конце концов Эми вернулась. Она тихо поднялась по лестнице, заглянула в спальню, увидела, что Ник лег, но не спит, и прошла в ванную. Ник слушал, как шумит за стенкой душ, и думал, не станет ли эта ночь для них последней.

Эми ничего не сказала, просто забралась в постель, обняла его, как всегда, и вскоре они занялись любовью. А потом, после всплеска неистовой страсти, Ник снова впал в тоску и озабоченность.

— Тебе всегда хотелось развязаться с гостиницей, — сказала Эми. — Так что же, теперь ты так и сделаешь?

— С какой такой стати? — покривил душой Ник.

— Теперь у тебя есть деньги, вернее, будут. И ничто тебя больше не держит. Как ни посмотри — это прекрасная возможность.

— Я еще не решил.

— Иначе говоря, ты так и сделаешь, но не хочешь пока что в этом признаться. — Эми скинула с себя покрывало и села, Ник видел силуэт ее тела на фоне незанавешенного, подсвеченного с улицы окна. Он тоже сел и увидел вдобавок крутой изгиб спутниковой антенны — тайваньцы не убрали ее на ночь. — Ладно, лично я уже давно пытаюсь что-то спланировать. Ник, я хочу уехать. Я не хочу больше видеть Булвертон, никогда, по гроб жизни.

— Ну и прекрасно, я чувствую себя примерно так же.

— Я думала уйти от тебя, — сказала Эми. — Уйти, как только смогу. Мне же все время казалось, что я в ловушке. Ты и Джейс, гостиница, долго перебирать. Но теперь… теперь все изменилось. И это не деньги, это то, что они нам позволят. Исчезнет нервотрепка, вечная забота, как бы заработать на жизнь. Я знаю, что деньги это не все, но они избавят нас хотя бы от этого. Слушай, а давай уйдем вместе. Если ты не хочешь сейчас ничего обещать, так и ладно, не надо, но потом, когда разберемся с этими тайваньцами, двинем-ка мы отсюда.

— Я не ослышался? — удивился Ник. — Ты хочешь, чтобы мы уехали вместе?

— Да.

— Скажи «пожалуйста», — рассмеялся Ник.

— Пожалуйста, Ник. Но как же насчет тебя? Ведь ты же хочешь уехать в одиночку.

— Нет-нет, — замотал головой Ник. — Теперь-то уж точно не хочу.

Утром, после бессонной ночи планов, решений и фантазий вслух, они вместе спустились на кухню, чтобы приготовить постояльцам завтрак.

— В жизни не вернусь к гостиничному делу, — сказал Ник. — Из всех малоприятных, малоприбыльных и малопрестижных работ это самая…

— А ты понимаешь, — спросила Эми, вытряхивая из кофеварки гущу и доставая из холодильника низкокофеиновый, низконатриевый, высокоцинковый, доступнооцененный, произведенный без использования подневольного труда, оптимально помолотый кофе, приобретенный у независимого лондонского импортера за абсолютно грабительскую цену, — ты понимаешь, что это, возможно, последний раз в твоей жизни, когда ты этим занимаешься?