Филип Жисе - Перевоплощение

– Горе у нас, Тайги, – сказала Мэри, гладя кота. – Что-то случилось с Дэниелем, и никто не знает, что с ним.

Капелька слезинки скатилась по щеке женщины и упала на грудь. Мэри хлюпнула носом и вытерла глаза.

«Шизофрения у него. Личность у него того, растроилась», – Дэниел зафыркал. Ему стало весело, когда он снова вернулся воспоминаниями в недавнее прошлое.

Мэри от неожиданности отдернула руку и с удивлением посмотрела на кота. Дэниел воспользовался моментом, выскользнул из-под руки матери, спрыгнул с кровати и забрался под стол.

«Как мне надоели ваши сопли, а еще эта рука. Себя гладь, меня-то зачем?»

– Дэниел недовольно фыркнул и свернулся в калачик возле батареи.

Мэри проводила кота удивленным взглядом, затем поднялась и покинула комнату.

«Вот это здорово. Было бы хорошо, если бы вообще никто не заходил в эту комнату. Что вам здесь, сахаром посыпано?»

Ветер дернул за штору, колыхнул тюль и заиграл волосками на теле кота.

«Как-то скучно вот так целые дни проводить. Лежать и ничего не делать, нет, я так не могу. Я не кот, хоть и тело кошачье», – Дэниел выбрался из-под стола, вышел на середину комнаты и завертел головой, думая, чем бы себя занять. Внезапно взгляд его зацепился за штору, вновь потревоженную вездесущим ветром. Дэниел приблизился к балконной двери, скользнул в дверной проем и оказался на балконе, затем запрыгнул на коробку из-под компьютера, с нее перебрался на деревянный ящик, а с ящика – на подоконник. Дэниел осторожно выглянул наружу. Внизу виднелся пустой внутренний дворик, с трех сторон окруженный домами: двухэтажкой, в которой жил Дэниел, трехэтажкой напротив и четырехэтажкой справа. Слева, за проволочным забором, протянулась серая полоска автомобильной дороги. Чуть дальше виднелась громада холма Говен, а еще дальше убегали на север к Грампианским горам пустоши – вотчина шотландских ветров, серых туманов и пьяных дождей, глухих дебрей и диких холмов.

Дэниел приподнялся на передних лапах, вытянул тело стрелой и устремил взор по направлению к Грампианским горам. Нос его ожил, задвигался вместе с усами, будто пытаясь унюхать воздух далеких, укрытых небесным облачным одеялом гор. Налетевший порыв ветра заставил Дэниела вжаться в подоконник, вцепиться в него когтями всех четырех лап, чтобы не упасть с балкона. Проверять количество собственных жизней у Дэниела не было никакого желания.

Дэниел отодвинулся от края подоконника и вновь устремил взор на невидимые отсюда пустоши.

«Вот там тебя точно никто не достанет. Там и людей, раз-два и обчелся. Но далеко, да и холодно там. Здесь теплее», – Дэниел бросил последний взгляд на дорогу, бежавшую неподалеку, затем перевел его на темное, клубящееся тяжелыми облаками небо и соскочил с подоконника на пол.

Вернувшись в комнату, Дэниел почувствовал голод.

«Что-то это тело слишком быстро расходует энергию», – подумал он, направляясь к выходу из комнаты. Пробравшись на кухню, Дэниел направился прямиком к кошачьей тарелке. У тарелки он остановился, посмотрел на ее содержимое, затем запрокинул голову, пытаясь разглядеть что-нибудь повкуснее на столе. Не удовлетворившись увиденным, он запрыгнул на стул, стал передними лапами на стол и окинул его взглядом полным надежды. Увы, надеждам Дэниеля сбыться было не суждено, чего-нибудь вкусненького на столе не было.

До слуха Дэниела донесся звук шагов. Пока он искал, куда спрятаться, на кухню вошел отец. Заметив кота на стуле возле стола, он стащил с ноги тапок и запустил его в кота. Дэниел взвизгнул, когда тапок врезался ему в бок, чуть не сбив со стула. Спрыгнув на пол, кот метнулся в коридор, но по дороге успел получить пинок под зад от Эвана Макмилана.

– Я тебе покажу, как лезть на стол, – пробурчал Эван Макмилан, надевая на ногу тапок. – Знай свое место, кот.

Дэниел влетел в свою комнату и спрятался под стол. Его кошачье сердце колотилось, глаза готовы были выскочить из орбит.

«Идиот. И это еще отец называется, – Дэниел закрыл глаза и попытался успокоиться. – Пинки, летящие в мою сторону тапки – вот мое будущее в этой квартире. Я здесь никому не нужен, так зачем мне здесь оставаться? Жизни здесь для меня все равно не будет. Или тапочком убьют, или умру от объятий матери, а то и чего доброго с ума сойду в четырех стенах с шизофреником Тайги. Нет, не могу я здесь оставаться. Лучше там, – Дэниел выбрался из-под стола и снова выскочил на балкон. Взобравшись на подоконник, он снова устремил взор в сторону невидимых отсюда Грампианских гор. – Там… там никто меня не будет пинать. И тапочки в меня кидать никто не будет, – Дэниел почувствовал соленую воду на губах. Скатываясь с глаз, она прокладывала тонкие дорожки на шерсти, увлажняла его кошачью мордочку и падала на деревянный подоконник. – Далеко? Ничего страшного… Не пойду так далеко… Вон туда пойду, – Дэниел сместил взгляд правее от холма Говен. – К Лох Ломонду. В лесу у Лох Ломонда спрячусь и буду жить себе в тишине и спокойствии. И никто меня там не найдет, потому что никому я не нужен».

Раздался раскат грома. Небо пронзила молния, и на землю хлынула вода. Пронзительно задул ветер, засвистел, застонал и попытался сбросить кота с балкона. Но тот вцепился когтями в подоконник и все смотрел и смотрел в сторону Лох Ломонда. Ни завывания ветра, ни косые струи дождя, ни грохот небесных барабанов, ни вспышки небесных огней, – ничто, казалось, не способно было отвлечь Дэниела от далекого Лох Ломонда. Он еще долго так сидел, промокший, продрогший, но не отступивший. В конце концов, утомленный борьбой со стихией, он вернулся в комнату, забрался под стол и уснул.

Дэниел открыл глаза и потянулся. Выбравшись из-под стола, он прислушался. В квартире было тихо, если не брать во внимание посапывание Тайги. Тот лежал на кровати, поджав ноги, и спал. Дэниел обернулся. На улице было светло. Солнечные лучи играли на окнах, прыгали по шторе и спускались на пол. Ветерок колыхал штору, шелестел в листве берез, росших во внутреннем дворике.

Дэниел поднял лапу и накрыл ею солнечное озерцо, раскинувшееся прямо у его ног. Лучи заискрились на кошачьей лапе, шерсть вспыхнула, словно пламя костра, лизнувшее сухую ветку. Дэниел выбрался на балкон и вскочил на подоконник. Яркое утреннее солнце заставило его зажмуриться. Едва Дэниел оказался на подоконнике, неугомонный ветерок оставил в покое листву деревьев и устремился к нему. Дэниел почувствовал, как шерсть ожила под легкими, неуловимыми касаниями ветерка.

Дэниел открыл глаза и окинул взглядом внутренний дворик. Откуда-то неслись голоса, где-то слышался смех, играла музыка. Парочка воробьев затеяли игру в догонялки. Прыгая друг за дружкой, они оглашали округу громким чириканьем. Прилетела горлица, уселась на березовую ветку и стала наблюдать за воробьями.