Елена Кочергина - Князьки мира сего

— А канон о передавании свечи́ правой рукой тоже устарел? — спросил Пётр, вспоминая разговор с тётей Машей.

— Такого канона вообще никогда не было. Передавай той рукой, какой удобнее. А если видишь, что кто-то передаёт свечку исключительно левой рукой, не постесняйся и спроси по-братски: почему он это делает. Может, у него правая плохо функционирует, или он левша, или делает это в знак того, что левая десница у него так же чиста, как и правая, или просто никогда не обращал на это внимания…

— Про ассимиляцию крови Христа с человеческой и протяжённость этого процесса во времени Мария Валентиновна тоже сама придумала?

— Почему же сама? Вычитала где-нибудь у оккультистов. В православных храмах продаётся куча оккультных книг, одно житие блаженной Матроны Московской, первое издание, чего стоило! Волосы дыбом вставали! А она читает всё подряд… Кровь и плоть Христа усвояются человеку Духом Святым, который есть Бог и наравне с Богом Отцом и Богом Сыном является творцом времени, а следовательно не зависит от времени. Так что никакой зафиксированной протяжённости нет и быть не может. Кому-то кровь Христова усвоится сразу, кому-то спустя несколько часов, а тому, кто не достоин, вообще не усвоится. Почитайте молитвы ко Причастию, там всё русским (то бишь славянским) языком объяснено! Это только в магии всё предопределено: прочитал правильно заклинание — получил результат. А Дух Святой дышит, где хочет, Он — свободная личность. Если у человека есть хоть небольшой духовный опыт — опыт молитвы, аскетический опыт, — он отлично знает, когда Дух Святой в нём, а когда уходит, когда кровь и плоть Христовы ассимилировались с его плотью и духом, а когда — нет. Мария же Валентиновна понимает это таинство (так же, как и большинство оккультистов) материалистически, а не духовно.

— Ещё она говорила, что нельзя целовать иконы святых после причастия…

— Всё из той же оперы. Бред сивой кобылы.

— Хорошо, давайте всё окончательно проясним относительно символов. Рокеры выкидывают вверх руки с оттопыренными пальцами — указательным и мизинцем. Это — символ?

— Символ.

— Символ поклонения рогатому?

— У кого-то — да, у других — нет. Я знаю человека, который показывает этот символ в знак того, что у Христа две воли — Божественная и человеческая. И как указательный палец длиннее мизинца и указывает, что нужно делать, так Божественная воля доминирует над человеческой, которая во всём ей послушна. Вот такой он вкладывает смысл в этот жест, и этот жест становится символом его правоверия, а не служения сатане. А вот «борцы с модернизмом» по своей непроходимой тупости всем, кто показывает этот жест, пытаются навязать свой смысл — поклонение сатане. И тем самым нарушают одну из главных заповедей: не судите, да не судимы будете. А нарушать её очень страшно. Вы подумайте, что происходит: записывая в сатанисты тех, кто таковыми не является, ты как бы увеличиваешь количество сатанистов в мире. И пусть это происходит только в твоём сознании, духовная суть от этого не меняется: то, как наше сознание воздействует на окружающий мир, доподлинно неизвестно. Господь не стал открывать это людям, хотя определённые намёки в Священном Писании имеются. Но это — отдельная тема для разговора. В любом случае, себе ты этим однозначно вредишь: видишь мир искажённым, уродливым, умножаешь в себе злобу…

— Ещё Мария Валентиновна говорила, — вспомнил Пётр, — и уж простите, про вас лично, что вы нарочно используете символы с отрицательным значением для окружающих. Допустима ли такая практика?

— Всё дело в том, какая воля движет человеком — благая или злая. Можно искушать ближних, чтобы поиздеваться над их глупостью и потешить собственное самолюбие — такое искушение осуждается в Евангелии. А можно искушать, как искушают серебро, чтобы очистить от вредных примесей, сделать мудрее, совершеннее. В любом случае, когда отец Иларион стал нашим духовником, он запретил нам это делать. А в том, что мы не смогли во всей Твери сыскать нормального духовника, виноваты не мы. К сожалению, некоторые архиереи пекутся только об исправном прохождении служб и совершении таинств и не радеют о нравственно-богословском развитии своих пастырей. Вы допрашивали отца Вячеслава?

— Да. Он довольно легко записал вас с супругой в сатанисты. Странная какая-то личность.

— С этим я не согласен. К сожалению, личность для нашего времени весьма типичная. Его коронная фраза: «в наши последние времена нужно причащаться не реже раза в неделю». Ни одна проповедь без неё не обходится. Педантичен до автоматизма и, прошу прощения, недалёк. Усмотрел в глобализации, а также иэнэнизации знаки последнего времени и решил, что «верным нужно, по заповеди, уходить в горы, а мёртвым надо предоставить погребать своих мертвецов». Догадываетесь, как этот пастырь относится к миссионерству? Тех, кто его мнения не разделяет, батюшка классифицирует как сектантов или оккультистов.

— Со слов отца Вячеслава я понял, что духовных бесед он с вами не вёл.

— Какие там духовные беседы! Принюхались только и сразу в разные стороны! Делали вид, что друг друга не замечаем. Других двух священников он выдрессировал под себя… Мы и в Москву переехали в первую очередь в поисках духовника. Думали: храмов там сотни, найдём себе хорошего батюшку. И книгу я свою хотел издать: думали — православных издательств тьма. И с чем мы столкнулись?

Алексей стал рассказывать что-то ещё о нестроениях в церковной жизни, но Пётр уже переутомился и стал собираться домой.

Пётр Иваненко ехал в Москву с лёгкой душой и очищенным сердцем. Все конфликты и сомнения, бушевавшие у него в душе, разрешились неправдоподобно быстро. Многого он ещё не понимал, многое по-прежнему вызывало приступы скептицизма. Но Пётр знал главное: он сделал свой выбор, и ничто не сможет сбить его с выбранного пути. Он выбрал довериться хорошим умным людям, а не пришельцам. Он доверился своей первой любви, теперь уже жене, доверился сердечному целителю, доверился Мыслетворцеву. А они доверяют ему. И Пётр постарается оправдать их доверие!

Ближе к Москве настроение у Иваненко изменилось. Полупустая электричка, неторопливо отсчитывая стыки рельсов, навевала какую-то печаль, и Петра снова начали одолевать сомнения. Хоть и продолжительная была у них беседа, а часть вопросов и ответов осталась за кадром. Например: если майор видел Алексея живым на следующее утро после рокового выстрела, то почему Иваненко держали взаперти целый месяц? Ведь состава преступления уже не было! Почему Степанов не стал освобождать Иваненко?