Дмитрий Бочарник - Звёзда II

— Знаю. И благодарна тебе за то, что ты выполнил свое обещание в части недопустимости для тебя давления на мой путь. — сказала Илона. Её рука впервые легла на колено Бориса и тот наконец смог погладить её пальцы. — Я тебе полностью доверяю, Борис, помни это. Но доверяю меньше, чем могла бы доверять два года назад.

— Это твой выбор, Илона. Я мог бы за двадцать минут во всех деталях пояснить тебе свой выбор, но ведь ты всё равно не примешь пояснений. Поворот для тебя пройден.

— Пройден, Борис. Я уже сказала, что не вернусь в светскую жизнь. А ты, я убеждена, не захочешь сменить жизнь светскую на жизнь духовную.

— Согласись, что это достаточно сложно сделать быстро и резко, Илона.

— Согласна. Тебе пора?

— Угу. — Борис встал. — Спасибо что напомнила. Время пролетело просто адски незаметно. — на часах уже было восемь вечера. — Я поеду.

— Ага, в вашем центре такой график — закачаешься. В десять и не позднее — ворота на запор и — ночуй под кустиком, опоздавший.

— Именно. — Борис попрощался с Илониными родными и вышел в прихожую. — Когда мне можно быть?

— Давай встретимся через два дня, Борис. Не раньше.

— Хорошо, Илона. Как скажешь. Время? Или опять прибудешь к ограде Центра?

— Как хочешь, Борис. Как сложится, так и будет.

— Посмотрим. Я смогу быть. — Борис быстро вспомнил расчасовку процедур. — не раньше двенадцати свободен.

— Понимаю. Процедуры, прогулки и еда.

— Именно. Пока.

— Пока.

Вернувшись в номер, Борис застал там мирно храпящего Сергея, быстро принял душ и лег на свою тахту. Подсознание приступило к отработке информации, полученной по множеству каналов за этот день. Впереди было два свободных дня для обдумывания и принятия решений по дальнейшему ведению работы. Борис прочёл двадцать страниц транспортного информпрессрелиза, выключил ночник и приказал себе забыться.

Утром он снова надел на себя маску архипримерного отдыхающего. Но теперь его мысли были прочно заняты процедурой совмещения. Пытаясь найти более быстрое и надежное решение возникшей проблемы, Борис после завтрака предпринял пятичасовую экскурсию по храмам и молельным домам множества конфессий. Он разговаривал с прихожанами, со множеством священнослужителей и их помощников, интересовался мельчайшими подробностями их жизни и быта. В его душе светились слова Илоны: я не вернусь в светскую жизнь. Это означало, что он, Борис Иванов, должен будет подготовить для Илоны запасной аэродром в виде общины, которая сможет безопасно принять её и обеспечить новоприбывшую всем необходимым.

На исходе пятого часа Борис нашёл на набережной незаметный указатель, который привел его к круто поднимающейся вверх лестнице. На монументальных закрытых воротах стояло «Община сестёр Церкви Святой Татьяны». Борис постучал подвешенным на кронштейне молоточком в блюдце. На звук выглянула миловидная пожилая монахиня и Иванов скромно попросил провести его к настоятельнице. Ворота приоткрылись, пожилая монахиня заперла их за Борисом и жестом пригласила пройти следом за ней.

В келье настоятельницы было чисто и светло. Насколько Борис смог судить из очень краткого попутного исследования, эта община была совершенно легальной и давно существующей. Он долго говорил с настоятельницей о самых разных вещах, ничем не выдавая истинной цели своего появления.

— И всё же, молодой человек, вы пришли сюда не за этим. — наконец молвила настоятельница.

— Да, матушка. Есть человек, который нуждается в спасении. — ответствовал давно ждавший такого поворота Борис.

— Девушка? — полувопросительно — полууточнительно сказала настоятельница.

— Да, матушка. Ваша община — лучшее, что мне порекомендовали многие уважаемые люди. — Борис назвал несколько имен и званий. Настоятельница кивнула в знак того, что они ей известны. — Эту девушку следует спасти.

— Сектанты?

— Именно. — проницательность настоятельницы начинала нравиться Борису. — Ваша община — закрытая, но она — то, что сможет ей помочь, насколько я могу судить после весьма поверхностного и непрофессионального знакомства с вашей жизнью и бытом.

— Понимаю. Вы приехали сюда не на один день и не хотите сразу приводить её сюда?

— Именно, матушка. Сами понимаете, вырвать её оттуда — слишком сложная и не быстрая задача. Ваша помощь будет просто неоценима тогда, когда она окажется за пределами сферы влияния её нынешних доброжелателей.

— Ирфисты? — уточнила настоятельница.

— Да, матушка. — Борис уже не удивлялся всё более и более точным вопросам хозяйки общины.

— Но там слишком много девушек…. Хотя их община — совсем не чисто женская.

— Позвольте мне самому вырвать её оттуда. — Борис сделал ударение на слове «самому» и настоятельница поняла подтекст.

— Что ж. Мешать не буду. Но как только она окажется вне сферы — привезите её к нам. Попробуем помочь.

— Спасибо, матушка. Разрешите подумать?

— Думайте. Я вижу, что вы сможете её вырвать оттуда лучше общественных структур. Вы её любите?

— Да.

— Не надо говорить мне, что я на редкость проницательна. В нашей достаточно закрытой среде это — весьма рядовое умение.

— Не сомневаюсь. Я пойду, матушка.

— Конечно. Степанида. — позвала настоятельница и на пороге встала та самая монахиня, которая и привела его сюда. — Проводи гостя и в следующий раз пропускай спокойно. Ему нужна наша помощь.

— Поняла, матушка.

Оказавшись за воротами, Борис быстро спустился по крутой лестнице вниз и, бросив взгляд наверх, подивился тому, что община смогла обустроить совсем небольшую площадь у крутого обрыва с максимальным эффектом. Побывав ещё в нескольких женских общинах, Иванов заручился поддержкой и помощью и теперь смог бы говорить о том, что он готов к встрече с Илоной и Магдой, а также с её мужем.

Пообедав в одной из кафешек на узкой улочке, уходившей к реке, Борис отправился в здешний городской Центр Информации и просмотрел материалы по социологическим исследованиям, проводившимся в городе за последние двадцать лет.

Он сделал это специально — в Академии его быстро и точно научили, что при проведении подобных операций офицер безопасности не имеет права совершать действия, способные пролить свет на истинные его намерения и цели. Поэтому Борис старательно читал абсолютно не нужные ему социологические выкладки, ни тема, ни содержание которых никоим образом не могли рассказать постороннему о том, о чем думает и чего хочет на самом деле этот юноша.

После обеда Борис зашел в книжный центр, выбрал там ещё четыре карты города посвежее, чем взятые ранее, взял путеводитель и вышел с твёрдым решением побывать ещё в пяти выставочных залах и на трёх представлениях самодеятельных артистов. В девять вечера он сел в знакомый пассбус и без четверти десять уже приветствовал своего соседа по номеру.