Дмитрий Бочарник - Звёзда II

— Тогда гравилётом — ознакомительный облёт, потом — канал, а затем — дача. Это сегодня. А завтра я жду ваших пожеланий, сударыня. — а про себя подумал: и это она в гравилёте говорила, что навигационно изучила район. Да она тут в радиусе трёхсот километров может знать каждую сосенку и кустик, не говоря уж о холмиках, а я ей предлагаю выбор… Опять сглупил. В присутствии женщин я определённо становлюсь патологически глупым и недалёким человеком. Над этим следует подумать и поработать…

— Согласна. Может быть, потом скорректируем. А где твои родители и сёстры с братьями? — Виктория задавала ставшие абсолютно привычными для россиян стандартные вопросы, всего лишь желая полнее уяснить ситуацию со степенями свободы поведения.

— В Алуште, в санатории. Там все наши. Михаил — на конференции в Бонне. Его профиль. — спокойно ответил Александр. Виктория восприняла информацию без эмоций:

— Уже яснее. Надеюсь, я не подпортила марку здешних мастериц половника и кастрюли?

— И это?… — оторопело поинтересовался Александр, только сейчас понявший, что всё съеденное им совершенно не походило на выверенные порции, сделанные автоматами.

— Всё от начала до конца — вручную, Саша. — подтвердила его догадку Виктория, также обошедшаяся без пафосности и зазнайства.

— А ингредиенты? — спросил Александр, вспоминая списки содержимого продскладов дачи.

— Да ведь ваши личные дачные склады могут удовлетворить потребности взвода хозяек… В них провизии — на три года самой полной изоляции… Конечно, у тебя несколько сестёр, как и у меня, но всё равно — весьма впечатляет… — ответила Виктория спокойно и честно.

— С этим можно согласиться, сударыня. — ответствовал Иванов.

— Постараюсь соответствовать чуть позже вашему дачному внешнему виду, сударь. Это платье — всего лишь официальная одежда первого завтрака. И не думайте, что я — классная дама из Смольного института и собираюсь вкатить выговор с занесением в файл, то есть — в личное дело, за ваш несколько чрезмерно-дачный вид… Я всё понимаю и прощаю. Так что будем считать, что всё в порядке…

— Угу. Понял. — Александр принялся накладывать себе картошку. — А это что за фокусы? Супчик был вкусный, но ведь это же обед… Почему… — взгляд юноши смерил микроскопическую порцию картошки, лежавшую на тарелке перед Викторией и про себя подумал. — Конечно, она, пусть и украинка по рождению, но по фигуре — классическая русская красавица, настоящий золотой стандарт России, но эту форму, безусловно, следует постоянно и неуклонно поддерживать усиленным питанием и соответствующей физподготовкой — ничто не даётся без труда. Хорошего человека, каким является Виктория, должно быть много и она полностью соответствует этому требованию. И вдруг русская и украинская пава решила морить себя голодом. С чего бы это…. Неужели я снова стал катализатором не слишком желательных процессов? Надо выяснить…

— Сашок, мне худеть надо. С такой фигурой в Космоцентр не принимают. С такой фигурой — только в избе в глухой заснеженной Сибири у прялки годами сидеть. У нас в Украине подобная глушь может сыскаться только в Карпатах, но там весьма облегчённый вариант, не сибирский. Я также догадываюсь про золотой стандарт, у нас в Украине он тоже есть, а также про многое другое догадываюсь, но это уже всё — в прошлом. Мне теперь надо во многом измениться, чтобы соответствовать требованиям моей новой жизни и моей основной задачи. Тем более стандарты в той системе, куда я стремлюсь — другие. И там мои пышные формы совершенно ни к чему… Я это знаю точно…

— Ну вот ещё, вбила себе в голову очередную глупость… Какая кому разница до твоей фигуры? Покажи мне этого чинушу… — Александр напрягся.

— Угомонись… — Виктория чуть привстала, склонилась над столом, потянулась и пальцы её правой руки, протянутой через столешницу, повелительно прижали левую руку Александра к тканевой скатерти. — Пожалуйста… — чуть просительно проговорила она. — Я знаю, что ты незамедлительно впечатаешь в пластик любого моего обидчика, да и не одного, но здесь это — лишнее. Мое решение — твёрдое. Я непозволительно разжирела на школьной научной работе. И теперь намерена хорошенько поработать физически… Так что гравилёт и прочие транспортные машинерии — полностью и бесповоротно отменяются. Маленькое уточнение — отменяются для меня. Сколько у нас времени? — она все ещё хотела до конца выяснить пределы своей свободы, не желая стеснять Александра и его родных.

— Сколько пожелаешь. Хоть весь месяц. — довольно сказал Александр.

— Это уже терпимо. — ответила Виктория, понявшая, что ей определённо хочется прожить здесь этот самый месяц, а не две свободные от учений астронавигаторов недели. — Но — там будет видно. Как насчет прогулки по окрестностям с утра и до позднего вечера? А может, и с ночёвкой…

— Положительно. Но я категорически против ночёвки.

— Подумаем. Тогда через часик и двинем. Пешочком…

— Да, Вика, но радиус…

— Я же сказала, что намерена похудеть и к тому же — стать гибкой, как пантера.

— Про пантеру ничего не было. И про гибкость тоже. — Иванов прокрутил в памяти всё сказанное Викторией ранее.

— А, это так, сейчас — к слову. Для полноты характеристики. — улыбнулась Виктория одними губами. Её взгляд выдал непреклонность принятого решения.

Александр понял, что Викторию переубедить не удастся. Он помог ей загрузить посуду в утилизатор и в моечный автомат и поднялся к себе в кабинет. Виктория убежала в свою гостевую комнату.

Скоротав час у полок с информпрессрелизами в библиотеке коттеджа, Иванов и не заметил, как сзади возникла Виктория, затянутая в полный комплект туристского снаряжения. Изучающе смерив девушку с ног до головы и обратно заботливым и внимательным взглядом, Александр просто приоткрыл дверь пошире и, пройдя к себе в кабинет-спальню, подхватил с пола собранный незадолго до появления Вики рюкзак. Они спустились в нижний главный холл.

— Этот Монблан оставишь здесь, Виктория. — Александр с видимым неудовольствием обошёл огромный, набитый каменными блоками, ранее лежавшими у чёрного входа в коттедж, рюкзак, ожидавший Викторию у выхода из дачи. — Бери вот этот свой рюкзачок, в нем, я знаю, есть всё необходимое в достаточном количестве…

— Поражена твоей проницательностью, но я хочу заняться физическими упражнениями и к тому же мы идём с ночёвкой… Так что я вполне способна нести на себе оба рюкзака. — спокойно заметила она.

— Нет и нет. Против физических упражнений с разумными, — Александр сделал на этом слове заметное для Виктории ударение, — тяжестями я нисколько не возражаю, но вот против ночёвки возражаю категорически. Ровно в девять мы возвращаемся сюда. Так или иначе. Не надо меня провоцировать, Вика. Со мной этот номер не проходит. Вспомни мой статус в школе… — с некоторой долей жёсткого недвусмысленного предостережения заметил Иванов.