Евгений Енин - Случайностей не бывает

К ним поочерёдно подошли: Мэлвин, можно Мэл, Верджил, можно Джил, Митчелл, можно Мит, Дэлрой, можно Дэл.

Внешне от уже знакомых трёх чертей братья отличались мало, и в родстве сомневаться не приходилось.

— Бабушка Аз… Азалия, а почему… ну, такие имена? — решилась спросить Яна, но не решилась назвать чертовку Азой. При такой-то разнице в возрасте.

— Так я же работать начинала переводчицей, в Кукуйской слободе ещё, у Ивана Грозного. Ох, Ваня, Ваня, — покачала рогами чёртова мама. — Ну и молодые мы были, до всего иностранного охочие, вот и назвала балбесов моих басурманскими именами. Вроде как модно и красиво. Потом Ваня сам же Кукуй наш спьяну пожёг, когда с Европой через Польшу поссорился и опричнину завёл. Но после Бориски Годунова Немецкую слободу заново отстроили. И Петенька туда часто наезжал, а он страсть как любил всё иноземное.

— Ваня? — начала догадываться Яна. — Петенька? Молодые были? Так вы это? И они что? — показала она на чертей.

— Ну что ж так пугаешься? — игриво пихнула Азалия Яну в бок. — Прав на престол всё равно у них нет, мы с этим никого не беспокоим, а гены, они никуда не денутся. Гены отборные, лучшие из того, что тогда имелось под… Под рукой, в общем. Вишь, какие они у меня красивые да умные!

— Да-а-а, — согласилась ошеломлённая Яна.

— Рогами только не вышли. Ну да никто из нас не аполлон. Бобчик, вы там как, собрались? Пора вам уже, наверное, котятки мои, ой, как же вы работаете много, надо отдыхать вам почаще. Давайте-ка в гости к маме на выходные. У меня как раз ремонта в избушке накопилось. Немножко. Вот и отдохнёте.

Котятки как-то резво расселись по трём телегам. В дальнюю, которую Яна с Артёмом уже считали своей, Джо успел снова запрячь крыс, они оглядывались, облизывались и, наевшись, хотели скорее спать, чем кого-то куда-то тащить.

За ней, развёрнутые передом в обратную сторону, стояли ещё две, примерно той же конструкции. Только одна была на электрическом ходу, с питанием от аккумуляторов, на ней ездила Азалия и самый младший из братьев, Верджил. Это свет от её фар заметили ребята, когда кавалерия приближалась. Вторая была педальная: посередине торчали друг за другом три велосипедных седла и три руля, только чтобы держаться, рулить на рельсах всё равно некуда. По бокам — лавочки для пассажиров, какие бывают у подъездов. И эти, похоже, тоже когда-то были у подъезда. На них уселись довольные гули. Прижимая набитые чем-то пластиковые пакеты. О том, что в пакетах, Яна и Артём старались не думать.

После объятий, избежать которых никому не удалось, Джо два раза свистнул, крысы, не торопясь, встали, оглянулись, уточнить, не передумал ли хозяин, и участники битвы под тремя вокзалами разъехались в разные стороны, две дрезины назад, к Красносельской, одна вперёд, к Комсомольской.

— А эти гули правда строители? — поинтересовалась Яна минут через пять, когда телега набрала крейсерскую скорость.

— Строители, отделочники. Плитку кладут вообще идеально.

Бенедикт развалился на панцирной пружинной сетке, растянувшейся под его весом почти до шпал.

— Они нам гараж для дрезин делали. Это мы бартером за перевозку взяли. Ровненько-ровненько.

— А что это вы говорили перед тем, как зомбаки полезли, что всё это не случайно? — вспомнил Артём.

— У Боба спроси, — Бенедикт пихнул брата в бок.

— А? — Роберт, кажется, задремал. — А, ну я же говорил, что зомби такого никогда не устраивали. Они обычно прячутся по всяким тёмным углам, пока не сгниют. Вонять — воняют, но никого не трогают. И вдруг — на тебе, приехали. Гоп-стоп, могила. — Лежащий на куске металлической ограды Роберт поднял сжатую в кулак руку и разогнул большой палец. — Это раз. И они нас не вчера тормозят, а когда мы по экспресс-тарифу везём вас разбираться со всем этим делом. Вон, смотрите, что творится. Это два.

Роберт разогнул указательный палец и показал на приближающуюся платформу: дрезина как раз подъезжала к Комсомольской. Вдоль края платформы, так же, как на Красносельской, стеной стояли люди, галереи наверху тоже были забиты. Яне показалось, что один из стоящих у края покачнулся и вот-вот упадёт на рельсы, но дрезина въехала в тоннель, и она не увидела, чем всё кончилось.

— И она здесь появилась, непонятно, как и зачем. Это три.

Роберт сложил указательный и средний палец пистолетом и показал на Яну.

— А вы откуда про меня знаете? — спросила она.

— Слухи ходят, — лёжа пожал плечами Роберт. — Ходят и шепчут: намечается какой-то большой бабах. Мы, конечно, извозчики, наше дело маленькое. Но мы в Москве, считай, с шестнадцатого века. И наши пока не оторванные хвосты колотят нас по нашим толстым чёртовым задницам и говорят: братаны рогатые, это всё не случайно. А знаешь, почему? — приподнялся Роберт.

Артём помотал головой.

— Потому, что случайностей не бывает. Если на тебя случайно падает кирпич, значит, ты не видел, как его в тебя кинули. И кто кинул. И не знаешь, зачем. И не узнаешь уже.

— Кстати, — вступила всё внимательнее прислушавшаяся к разговору Яна. — А ну-ка, расскажите мне про эти ваши фокусы. Артём! Тебя Никотиныч чему-то учил? Давай, делись. Я же ничего не знаю, вы меня только сюда притащили и сразу это эге-гей началось. Так что излагай, я понятливая.

До Артёма дошло, что его напарница совершенно ничего не знает об управлении случайностями, о том, как увидеть, что в этом мире не на своём месте, и не знает, что будет, если места перепутать. А им вместе, между прочим, на Тропарево придётся это неизвестно что найти, и непонятно что с этим неизвестно чем сделать, чтобы не случился большой бабах. В эпицентре которого они имеют хороший шанс не случайно оказаться. Так что в повышении квалификации напарницы он заинтересован кровно и прочими органами своего тела.

— Помнишь, ты увидела, как высокий мужик как бы дребезжит?.. — начал Артём.

Всё, что Артём узнал за несколько дней в спокойной обстановке уютного офиса «Регистрации и распределения», где разве что летающим сейфом могло пришибить, он постарался изложить в промежутке от Чистых прудов до Охотного ряда в скрипящей дрезине, запряжённой крысами и управляемой чертями.

Талант и способность видеть у Яны имелись. А опыта у них с Артёмом было наравне. То есть никакого.

Платформа Охотного ряда снизу выглядела так же, как те, что они проезжали: стена из людей. Они прогрохотали по станции, въехали в тоннель и почти сразу теоретический курс «Всё, что я смог запомнить из того, что я плохо понял» закончился. Боб врезался в Джо, Беня врезался в Боба, Артём врезался в Беню, Яна ни в кого не врезалась, потому что успела оценить этот цирк и вцепиться в какую-то железяку. Придавленный Джо давил изо всех сил на лом, пытаясь остановить разогнавшуюся дрезину. Искры вполне бы сошли за фейерверк на день города.