Павел Корнев - Бессердечный

– Белый хлеб вреден в моем возрасте, – отказался хозяин.

Я отложил пакет на прилавок и взял исписанный неразборчивым почерком листок.

– Часть компонентов пришлось купить, – пояснил Александр Дьяк.

Я изучил перечень и озадаченно почесал затылок. Список включал в себя резиновую шайбу, оцинкованную трубку, муфты, пятилитровую канистру керосина, осветительную шутиху, форсунку от садового опрыскивателя, ранец и баллон сжатого воздуха.

Итого: тридцать франков и сорок пять сантимов.

– Не хватает графы «работа», – улыбнулся, доставая портмоне.

– Бросьте, Леопольд Борисович, – отмахнулся изобретатель. – Для меня это была, если угодно, небольшая головоломка. Средство от скуки.

– И как успехи?

Александр Дьяк горестно вздохнул:

– Сказать по правде, я надеялся на более сложную задачу, но все оказалось элементарно.

– Чем проще, тем надежней, верно? – пошутил я, выложил на прилавок три десятки и припечатал их сверху монетой в один франк.

– Не совсем так, – поправил меня хозяин лавки. – Впрочем, пока собирал ваш агрегат, у меня появилась еще одна задумка, и она может оказаться в плане реализации гораздо более интересной.

Я попросил ввести меня в курс дела, но изобретатель лишь махнул рукой.

– Принимайте лучше ваше чудо-оружие, – предложил он.

Мы заперли входную дверь и прошли в заднюю комнату.

Изобретатель подошел к верстаку и сдернул тряпку с соединенных воедино баллона сжатого воздуха, газовой горелки и ракетницы. Верхушку баллона окольцевал неровный сварной шов, словно его вскрывали, вместо вентиля торчало сопло, чуть ниже и под углом к нему на стянутую болтами муфту закрепили трубку с зажигательным снарядом, так же крепилась рукоять со спусковым крючком.

– Все элементарно! – объявил Александр Дьяк и, сунув баллон под мышку, стиснул рукоять правой ладонью. – Направляете на цель, выжимаете спуск. Расчетная дальность струи – до пятнадцати метров, продолжительность – порядка двадцати секунд.

– Расчетная? – уточнил я.

– Сами понимаете, Леопольд Борисович, проверить образец в полевых условиях у меня возможности не было.

– Но он сработает?

– Гарантирую! Конструкция элементарная! При воспламенении зажигательного заряда газы по внутренней трубке пойдут внутрь баллона и начнут выталкивать резиновую шайбу, что создаст избыток давления и приведет к выбросу загущенного керосина.

Незнакомое слово резануло слух, и я заинтересовался:

– Загущенного?

– Давайте упустим технические подробности, – отказался делиться деталями изобретатель. – Далее пламя зажигательного заряда воспламенит струю керосина, и хоть произойдет это на расстоянии примерно сорока сантиметров от форсунки, при использовании советую держать агрегат на вытянутых руках.

Хозяин лавки передал мне одноразовый огнемет, я взвесил его, оценил габариты и решил, что включенный в смету ранец лишним точно не будет. Иначе сложностей с переноской не избежать.

Александр Дьяк достал из-под верстака тот самый ранец, и мы без особых проблем уместили огнемет внутри.

– Благодарю! – пожал я изобретателю руку. – Обязуюсь представить отчет об использовании опытного образца!

– Полно вам, Леопольд Борисович! – скептически поморщился хозяин лавки. – Эта конструкция – вчерашний век. Мне, право, совестно предлагать столь несовершенное решение. Если начистоту, просто не было времени довести до ума более перспективную идею.

– Что за идея? – поинтересовался я.

– Компактные зажигательные снаряды с одним очень интересным составом.

– Интересным, говорите? И во сколько мне это обойдется?

– Сто франков аванса, остальное будет зависеть от итогового объема заказа, – ответил Александр Дьяк, не став утомлять меня деталями.

Я передал ему две банкноты по пятьдесят франков каждая и спросил:

– Когда можно ожидать результат?

– Заходите завтра, – предложил изобретатель, оглаживая седую бородку. – Я вечером обдумаю концепцию, с утра попробую изготовить опытный образец. Но все будет зависеть от конкретных потребностей. Возможно, вас это вообще не заинтересует.

– Ни в коем случае, – уверил я собеседника. – Я заинтригован сверх всякой меры!

– Эх, молодость, молодость, – покачал головой Дьяк, выпуская меня в торговый зал. – Жду вас завтра, Леопольд Борисович.

– Александр, вы случайно не знаете никого с исторического факультета? – спросил я напоследок.

– Вторая часть названия моей лавки дает однозначный ответ на этот вопрос, – улыбнулся изобретатель. – А почему вы спрашиваете?

– Возник вопрос по истории Нового Вавилона, и в моем образовании обнаружились досадные прорехи.

– Интересует что-то конкретное?

– Да, падший, известный как Рафаил.

Александр Дьяк ненадолго задумался, затем посмотрел на часы и оторвал клочок от газетного листа.

– Выйдите на площадь, поверните налево и сразу увидите кофейню «Елена Прекрасная», – сообщил он, записывая что-то на бумажке. – Если поторопитесь, то застанете там Хуана Доминика Рамильо, ассистента кафедры археологии. – Изобретатель свернул записку пополам и протянул мне. – Думаю, он не откажется просветить вас в этом вопросе, Леопольд Борисович.

– Благодарю, – кивнул я и отправился в «Елену Прекрасную».

На веранде кофейни, к моему несказанному разочарованию, шелестели страницами конспектов и пожелтевшими листами библиотечных томов одни только студенты. Тогда я прошел внутрь и сразу обратил внимание на черноволосого господина немногим старше меня, который что-то увлеченно записывал в толстую рабочую тетрадь.

– Сеньор Рамильо? – уточнил у него.

Ассистент кафедры археологии с нескрываемым сомнением оглядел мой не слишком презентабельный наряд и холодно поинтересовался:

– С кем имею честь?

Я просто протянул полученную от Дьяка записку.

Историк ознакомился с посланием и немедленно расплылся в улыбке:

– Присаживайтесь, прошу вас! Друг Александра – мой друг.

Я осторожно положил ранец на пол, сам опустился на стул и сразу предупредил:

– Думаю, мой вопрос не отнимет у вас много времени…

– Спрашивайте! – разрешил сеньор Рамильо.

– Был некий падший, известный как Рафаил. Вы что-нибудь знаете о его загородном имении?

– Доводилось бывать, – сообщил историк. – С точки зрения науки – ничего интересного.

– Кому оно сейчас принадлежит?

– Казне, полагаю. В здравом уме никто не взвалит на себя подобную обузу.

– Даже так?

– Скажу одно, – улыбнулся археолог, – там даже трава не растет, – и веско добавил: – До сих пор.

Я кивнул, принимая услышанное к сведению.

– Последний момент, сеньор Рамильо. Как туда добраться?

Ассистент археологической кафедры оказался столь любезен, что начертил план.