Сергей Лукьяненко - КВАZИ

Плохо.

- Девчонки, только один вопрос! – крикнул я. – Вы не беременны?

Теперь и Аня посмотрела на меня. С искренним возмущением.

- Объясняю суть вопроса, - пояснил я. – Если вы восстанете и возродитесь, будучи беременными, то вы останетесь беременными навсегда. Понимаете, какой это ужас?

- Мы не беременны! – с возмущением выкрикнула Юля.

- Мы не проститутки! – поддержала её Аня.

Я присел на корточки. Во-первых, скрываясь от ветра. Во-вторых, такая поза должна их расслабить. В-третьих, из такой позы можно очень резко рвануться вперёд, но вряд ли они это понимали.

- Хорошо! – крикнул я. – Тогда второй вопрос. Если можно! Как звать эту сволочь?

Девчонки переглянулись.

- А вам зачем? – с надрывом воскликнула Аня.

- Надо же знать, кто такой дурак.

- Он не дурак! – сказала Юля. Внезапно посмотрела вниз и испуганно отвела глаза. Хорошо, хорошо…

- Он нас обоих любит! – поддержала Аня. – И не может выбрать! А мы подруги, мы не будем друг друга предавать!

- А зачем предавать? – удивился я. – Он вам обоим нравится? Вы подруги? Ну и живите втроём.

На мой взгляд это было прекрасное предложение, хотя детский омбудсмен мог бы его и оспорить.

- Он женат! – с надрывом воскликнула Юля. – Сказал, что любит нас, но не может жену бросить!

- Вот козёл, - согласился я искренне. Понятное дело, что мужик просто пытался отвязаться от влюбившихся малолеток, при этом сильно их не травмируя. Но перестарался. – Девчонки, у вас сигареты есть?

Девчонки переглянулись.

Юля достала зажигалку.

Аня - мятую пачку сигарет, которые ей никто не должен был продавать по возрасту.

- Вам бросить? – спросила Аня.

- Уронишь! – возмутился я. Встал, подошёл к девчонкам (обе напряглись), взял сигареты и зажигалку. Снова сел, но уже поближе. – У меня дочка в вашем возрасте тоже со взрослым парнем встречалась...

По возрасту у меня не очень-то получалась дочка их возраста. Но в пятнадцать лет все взрослые на одно лицо.

- И что? – с подозрением спросила Юля.

- Что-что… Дура, вот что! За ней полкласса сохло, а она за учителем бегала… Два месяца в слезах ходила.

- А потом?

- Потом? С другим познакомилась. Двадцать два года, студент МИМИ.

- Мими? – удивилась Аня.

- Московский институт молекулярных исследований, - на ходу придумал я. – Мимишный парень.

Вот это уже лучше. Обе улыбнулись. Тут как на рыбалке – подкормка, крючок, подсечь, вытащить.

- Девчонки, слезли бы вы, а? – попросил я. – Посидим, покурим, поговорим.

Аня и Юля переглянулись. Прыгать они уже не хотели. Может и с самого начала не хотели, просто завели друг друга в силу свойственной полу и возрасту эмоциональности.

- Не будете нас держать? – спросила Аня.

- Не буду, - пообещал я.

Аня неловко переступила на тумбе. Попыталась присесть, тут налетел порыв ветра, она пискнула и прижалась обратно к стене.

- У меня ноги затекли! – в панике закричала она. Юля схватила её за плечи и сама пошатнулась.

- Стоп-стоп-стоп! – воскликнул я, вставая. – Давайте помогу.

Они уже не спорили.

Я крепко взял обеих за руки. Потянул вниз.

Юля аккуратно спрыгнула на балкон.

Аня пошатнулась и стала оседать в сторону перил.

- Твою мать! – завопил я, хватая девчонку обеими руками.

- Держите меня, держите! – в панике закричала Аня. В полуприседе она балансировала на краю ветхой поскрипывающей тумбы, всё сильнее и сильнее заваливаясь в сторону края. Я бы её легко вытащил, но ветер навалился мне на спину и теперь толкал к девчонке…

Дверь хлопнула. Михаил в два прыжка оказался возле нас. Одной рукой рванул на себя Аню, другой придержал меня. Мы все вместе рухнули на грязный балконный пол, покрытый голубиным помётом и старыми сплющенными окурками.

Юля рыдала. Аня хлопала глазами, засунув в рот палец.

- Вот же дурёхи, - сказал я с чувством. – Держите свою отраву.

Аня вытащила изо рта палец, сменила его на сигарету и лихо запалила ту с фильтра.

Я вздохнул, вытащил у неё изо рта сигарету и затушил.

Буря, похоже, решила сегодня пройти стороной. Тучи всё так же неслись над городом, временами проливаясь короткими холодными ливнями, но ветер ослабел.

- Ты берёшь на себя больше, чем требуется, - сказал Михаил. Я снова был за рулём, он сидел рядом. К его старому костюму добавилась помятая фетровая шляпа, которую он предусмотрительно оставил в машине. – Надо было дождаться переговорщика, девчонки не собирались прыгать.

- Их бы сдуло, - сказал я. – А ещё их было двое.

- Тоже верно, - согласился кваzи.

- Тебе помочь с переездом?

Он немного подумал.

- Да, спасибо. Вещей у нас немного, но ведь положено делать новоселье.

- Кем положено?

- Людьми, - ответил Михаил.

- А… - я остановился возле участка. – Ты считаешь себя человеком?

- Одной из разновидностей. Люди. Восставшие. Кваzи.

- Восставшие, на твой взгляд, тоже люди?

Михаил заколебался, прежде чем ответить.

- Промежуточный этап. Куколка. У насекомых это обычное дело – личинка, куколка, взрослая особь – имаго. Можно найти много параллелей. Личинки обычно хищники, имаго – часто вегетарианцы.

- А восставшие – куколки?

- Это грубое сравнение.

- Не поспоришь, - я вылез из машины. Михаил, придерживая шляпу, следом. – То есть ты против убийства восставших?

- Я вообще против убийств, - ответил Михаил. – Кого бы то ни было. Только если нет иного выхода.

- Стая восставших идёт на человека. Твои действия?

- Я их остановлю.

- Их много. Даже кваzи не могут управлять большой толпой. Стая идёт на человека, у тебя пулемёт, твои действия?

- По ситуации, - Михаил повернулся и пошёл в участок.

Я пошёл следом.

Всё-таки он нежить и забывать об этом нельзя.

В помещении было прохладно – жара сегодня упала, а кондиционеры, похоже, отрегулировать никто не спешил, так и работали на полную мощность. Народа оказалось немного. Две заплаканные тётки делились с молодым лейтенантом из дежурной части своими бедами. Судя по лицу лейтенанта, ему эти беды казались не огромными и неслыханными, а мелкими и банальными. Ирина из регистрационно-разрешительной оформляла какие-то бумаги худощавому мужчине интеллигентного вида. Наверное, выписывала разрешение на очень большую и страшную пушку.

- У тебя ведь есть свой кабинет? – спросил Михаил.

- Да, разумеется… - я покрутил головой. – Вон там.

Дверь заедала и открылась с трудом. Через маленькое окошко с трудом проникал свет с улицы, я щёлкнул выключателем, с недовольным гудением загорелись старые люминесцентные лампы.

Я сел за стол, Михаил напротив. Кабинет сразу оказался полон. Кваzи провёл пальцем по столу, посмотрел на палец, покачал головой. Спросил:

- Как подполковник Даулетдинова тебя терпит?

- Я хорошо работаю, - сказал я. – А бумажками занимаюсь два раза в месяц. Ну, или раз. От рассвета до заката. А у тебя был кабинет в Питере?