Мишель Роман - Времена Бессмертных

— Есть крыша над головой и еда, это главное. Я не приходил так долго, потому что не мог оставить сестру одну, после того что случилось…

— Не нужно ничего объяснять. — прерываю я его и нежно, но неуклюже принимаюсь гладить по волосам, запуская в них пальцы.

Есть в происходящем между нами что-то напряженное, что-то неправильное! Я хочу касаться его, хочу заниматься сексом и быть рядом столько времени, сколько позволяют часы в сутках, но он сам… Конечно, он не скажет мне об этом… Я нутром чувствую: он принадлежит не мне! Как бы сильно я не пыталась себя обмануть, Саванна значит для него куда больше и пока что, я ничего не могу сделать с этими его чувствами к ней.

— Давай пока не будем говорить о том, что с нами происходило за пределами Византии, я не хочу просить тебя забыть свою жизнь на Окраине, или… в общем, я прошу тебя быть со мной рядом! Мне трудно говорить с тобой, Лео, ты и сам должен это замечать и все от того, что ты мне очень сильно нравишься… И я прошу тебя лишь об одном: не исчезай сейчас. Позволь мне пробыть с тобой столько времени, сколько ты сможешь мне подарить.

Я замолкаю, стыдливо отодвинувшись от него и разглядывая свои руки, только бы не видеть сейчас его лица! Я сказала, что думала — точнее насобирала слов, крутившихся в голове — зато я имею шанс быть понятой им.

— Иди сюда. — усмехаясь говорит он и притягивает меня к себе для объятий.

Я счастлива! Серьезно. В окружении тысяч голографических звезд, в руках любимого человека, зная, что у нас еще есть время — я счастлива! И думаю вся жизнь, трудная и порой кажущаяся бессмысленной, стоит того, чтобы в ней однажды появилось такое осознание истинной радости.

— А как ты вообще сюда попал? Стражи должны быть на всех магнитных кольцах! — кладя голову на его колени, интересуюсь я.

Он улыбается, и я отмечаю про себя: Лео вообще часто со мной улыбается, что конечно радует.

— Ты не поверишь. Даже не буду просить тебя предположить, как я добрался до третьего уровня! Такого ты точно представить не можешь… — интригует он.

— Да в чем дело-то, сгораю от любопытства?! — я и правда ничего не могу предположить после его слов.

— Ладно, идем! Сам удивляюсь, как меня не засекли…

Лео ведет меня за руку в холл, затем в просторную прихожую, которая в свою очередь ведет к платформе. Я смотрю через стекло на освещенную платформу, от которой к шоссе ведет магнитная дорога, и поначалу, ничего необычного не замечаю — и тут и там сверкают рекламные щитки, носятся магнитомобили, мерцают платформы других домов — но взгляд мой останавливается на красном, и я ахаю.

Импала Лео припаркована на моей подъездной платформе! Невероятно! Он приехал сюда на колесах, деля дорогу с магнитомобилями!

— Не может быть, Лео! Этого просто не может быть…

— Да все оказалось не так уж и сложно, я просто ехал по магнитным кольцам, а эти штуки, которые вы зовете машинами, были у меня над головой. Думаю поэтому меня никто и не заметил.

— Это было очень опасно! Серьезно, Лео, если бы какой-то мобиль вдруг стал неисправен и опустился бы…

— Тише, детка, я же цел! — снова ухмыляется он и обнимает меня.

Его бесстрашие и баловство передается и мне.

— Давай сделаем кое-что? — прошу я, неожиданно вспомнив двух влюбленных незнакомцев сидевших у ворот Неона и наблюдавших за посетителями. — Можешь отвезти меня, куда скажу?

Лео соглашается и, рискуя, мы отправляемся к Неону в его красной машине, незаметно для Стражей продвигаясь под общим потоком магнитомобилей. Вот мы сидим рядом, я могу смотреть на него, дышать с ним одним воздухом, могу даже дотронуться до его руки, если мне так будет угодно, а я все равно не могу поверить, что он мой! Неприятное, ядовитое ощущение — еще не такое сильное, чтобы заставить меня переживать — укореняется в душе. Все время с ним наедине и он сам — это ненадолго. Пока мы мчимся, молча глядя — он на дорогу, я на свои руки, лежащие на коленях, — я пытаюсь прогнать пугающее чувство. Появляется новый страх: если я поверю в это выдуманное мною ощущение, оно неожиданно может стать реальным! И желая сбежать от себя, от бредовых болезненный мыслей, я поворачиваю голову и смотрю на его окаменевшее лицо.

Аварийные красные огни, непрерывно горящие на том низком уровне магнитной дороги, где мы мчимся, кидают полосы на профиль Лео. Наблюдая за тем, как ничего не происходит с его выражение лица, мне становится спокойно, я ощущаю себя на нужном месте, но через какое-то время мерцание аварийных огней цепляющихся за него, вызывает во мне страх. Они представляются мне символом ухода, скорости, с которой он так молниеносно исчезает из моей жизни.

Молчание начинает тяготить, устаревшая машина, катящаяся по непредназначенной для нее дороге пугает, приступ какой-то странной, необоснованной паники овладевает мною. А он все так же молчит и смотрит на дорогу перед собой, и я уже хочу признаться ему, в своем страхе потерять его, так внезапно нахлынувшим, но мы въезжаем на платформу перед клубом.

Яркий резкий свет обрушивается на нас и мне вспоминается тот ужасный момент, когда мы хотели пересечь мост в Византию, а он взорвался. Такое сияние огней меня поражает. Зачем мы приехали сюда? — неожиданно задаюсь я вопросом и не нахожу ответа.

— Даже я наслышан об этом месте. По мне, так грязный кабак для выпендрежников! — презрительно ухмыляясь, говорит Лео, глядя на сияющие голубым неоновым светом двери клуба.

Я ничего не отвечаю, у меня нет подходящих слов. С какой целью я притащила его сюда? И почему он вообще оказался со мной рядом — ведь он меня не любит!?

Я выхожу из машины, без интереса рассматриваю толпящихся у входа молодых людей в белом. Мне никогда не хотелось быть частью их, всегда нравилось быть в стороне, как сейчас. Лео становится рядом со мной. Я думала, приехав сюда, в чуждое нам обоим место, страх перед его нелюбовью, так ясно в эти минуты проступивший, отступит, но я по-прежнему это чувствую. Смотрю на него.

Он бросил несколько оценивающих взглядов на молодежь и теперь с опаской поглядывает на край платформы в сотне шагов от нас. Там пропасть… под нами десятки извивающихся лент магнитных дорог и пустота. Надо же… как я сразу не заметила — он боится высоты, не привык подниматься так высоко, не чувствовать под собой надежной земли. Это мило. Сердцу приятно видеть его почти детский страх.

Я пытаюсь вспомнить лица тех парня и девушки, что были здесь. Ничего особенного в их чертах, дело в другом, в самом образе: они двое и непредназначенный для них мир, на который они смотрели с призрением.

Мы такие же? Мы вместе против всего мира? И хочу ли я сама этого? Вопросы крутятся в голове, но в них уже есть ответы, мне только нужно разобраться в себе и посмотреть правде в глаза.