Михаил Тырин - Жёлтая линия

Дойдя до идейно-политической черты, наш командир вдруг запутался и перестал сам себя понимать. “Видимо, рядом крупное месторождение, — подумал я.

— Иначе нетленные принципы мы утверждали бы в другом месте”.

Рафин-Е замолчал, тупо глядя перед собой и приводя мысли в порядок.

Видимо, он принял единственно верное решение — не лезть больше в идеологию, а говорить лишь о том, в чем разбирается.

— Кто взял болотные костюмы, — сказал он, — лучше оставьте здесь, они не понадобятся. И еще хочу предупредить — территория будет чистая, ее с темноты утюжат штурмовики. Так что не надо стрелять на каждый шорох. Нам уже надоело отчитываться за “внутренние потери”… Я закончил, после завтрака собираетесь здесь же.

Нам пришлось все время карабкаться по косогорам, и мы, конечно, выдохлись.

Зато бежали по сухой траве, а не по чавкающей грязи. И вдобавок нам давали отдохнуть — Рафин-Е то и дело объявлял остановки, выслушав очередное распоряжение по радиосвязи.

Один раз, когда мы надолго засели в кустах, мимо промчалось целое стадо антротанков. Железных чудищ было не меньше полусотни, я никогда не видел такого количества топающего и лязгающего железа. Они оставили после себя чуть ли не просеку, поломав сучья и утоптав землю.

С каждым шагом становилось заметнее, что обещанный поселок ивенков где-то рядом. Стали попадаться кучи мусора — тряпки, кости, гнилое железо, осколки глиняной посуды. Несколько раз мы пересекали неширокие, но хорошо утоптанные дороги, видели какие-то странные зарубки на деревьях, остатки заборов или стен.

— Остановка! — крикнул в очередной раз Рафин-Е, и мы осели на траву, сняв шлемы.

Воздух был насыщен звуками — отдаленными людскими голосами, гулом моторов, каким-то звоном, скрежетом. Земля иногда едва ощутимо вздрагивала. Приятно и уютно делалось от того, что вокруг тысячи соратников, что на твоей стороне могучая техника и смертоносное оружие. Хорошо чувствовать себя героем-завоевателем, когда ты в безопасности. Хотя, говорят, в безопасности героями не становятся.

Тянуло гарью. Лес был каким-то редким, затоптанным, ощипанным. Видимо, мы подошли уже совсем близко.

— Ой, корова! — удивленно сказал Нуй.

Шилу тут же схватил огнемет, но бояться было нечего. Корова, а вернее, ее останки практически висели на дереве. Скорее всего ее отбросило мощным взрывом и насадило на острые сучья. Ствол внизу блестел от крови, словно лакированный.

Разглядеть что-то было трудно, однако мне это животное показалось мало похожим на корову. Скорей на лошадь. Или на помесь лошади с носорогом — большая роговая шишка росла прямо перед глазами. Ноги расширялись книзу, очень широкие копыта были приспособлены для странствий по болотам.

— Говорят, ивенки их специально натаскивают на антротанки, — сказал Улса.

— Если такая тварь разгонится и врежет рогом — танк летит кувырком. А если четыре или пять поднапрут, то могут перевернуть и вездеход.

— А если подпрыгнут — то и реаплан с неба сшибут, — добавил Ояз и презрительно рассмеялся. — Придурки придумывают, а вы распространяете такую чушь.

— Почему придумывают? — оскорбился Улса.

— А потому! — Ояз сурово свел брови. — Корова на танк — нормальный человек такое может сказать? Ты когда-нибудь танк в бою видел? Или только на стоянке?

— Видел, — не очень уверенно, но вызывающе ответил Улса.

— Пока корова к танку подойдет, он ее сначала порежет, потом порубит, затем раздавит и напоследок поджарит, ясно?

— А если неожиданно подбежит? — не сдавался Улса.

— А для этого уши и глаза есть, чтоб коровы неожиданно не подбегали.

Я заметил, что Рафин-Е довольно заинтересованно прислушивается к спору. И все время поглядывает на Ояза, будто присматривается. Может, ищет себе замену?

“Надо будет, — подумал я, — при случае тоже сказать что-нибудь умное.

Вдруг командиром назначат? Отдельная комнатка, специальная столовая, общество.

Щербатин от зависти желчью истечет”.

Рафин-Е опять схватился за свой передатчик. Он уже не убирал его — постоянно приходилось что-то уточнять и корректировать. Мы так часто останавливались лишь по одной причине — ждали отстающие команды. Оккупационные силы должны были войти в поселение не разрозненными отрядами, а единым фронтом.

Но это не очень-то получалось — фронт растянулся на несколько километров, а управлять такой махиной в едином ритме просто нереально.

Если присматриваться и прислушиваться, можно было заметить, что весь лес наводнен цивилизаторами. Среди редких зарослей то и дело мель-: кали серо-зеленые одежды, слышалось приглушенное бряцанье оружия.

Наконец линия выровнялась, радиоэфир принес приказ наступать дальше. Я специально пошел стороной, чтоб рассмотреть застрявшую на дереве корову. Прежде всего меня поразили размеры — животное было, наверно, не меньше трех метров в высоту. Рог был массивный, тупой на конце — настоящий таран. Пожалуй, такая громада и в самом деле может свалить антротанк.

— Я “Крысолов”, — донесся голос командира. — Вижу ориентир…

Мы все одновременно увидели этот ориентир — высокую башню, поднявшуюся над деревьями. Это была обыкновенная каменная башня с плоской верхушкой, старая и обшарпанная. Никакой экзотики, никаких особых знаков принадлежности к чужой культуре. Я даже немного разочаровался.

— Понял, выполняю, — сказал командир в свою коробочку и повернулся к нам.

— Еще сто шагов вперед и останавливаемся, ждем команды на вхождение в поселок.

Все заметно разволновались. До поселка всего сто шагов — уже было видно, что за деревьями что-то есть, наверно, первые дома. Я прибавил ходу, мне ужасно интересно было увидеть обиталища ивенков.

Уже не было никакого леса, только приземистые кусты, вытоптанная почва, тропинки, остатки изгородей. И вдруг мы увидели людей. На проплешине между кустами сидели и лежали примерно полтора десятка человек. Был слышен какой-то стон, мучительный, непрерывный, перемежаемый отчаянными вскриками и ругательствами.

— Штурмовики! — присвистнул Шилу.

Из кустов тем временем, пригибаясь, выбежали еще двое — они несли на каком-то полотнище третьего. Положили его в общий ряд, снова ушли. Лежащий жалобно вскрикивал и молотил руками по земле.

Рафин-Е велел нам стоять, а сам пошел разбираться. Мы же принялись думать и гадать. Никаких штурмовиков на нашем пути не предполагалось. Тем более израненных и умирающих. Огневая часть операции давно закончилась, всех побитых и покалеченных должны были вывезти.

Командир вернулся, яростно ругаясь с кем-то по радио.

— …Лучше с голой задницей на нож, чем с такой поддержкой! — только и успели услышать мы.

Оказавшись возле нас, Рафин-Е вернул себе состояние невозмутимости и самоуверенности или только сделал вид.