Игорь Бунич - Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты
- Название:Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:НПП “Облик”.
- Год:1997
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:966-539-073-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Бунич - Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты краткое содержание
Дворцовые тайны времён кардинала Ришёлье, в которые посвящён знаменитый Д’Артаньян — герой романов Александра Дюма, бледнеют в сравнении с загадками и интригами коммунистической верхушки московского Кремля.
Герой новой книги Игоря Бунича подолгу службы в НКВД и КГБ выполняет многие “деликатные” поручения, результаты которых самым неожиданным образом влияют на развитие событий в Советском государстве.
Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Василий Лукич помолчал, что-то, видимо, припоминая.
— Я вообще этих из ЦК не очень любил, — сознаётся Василий Лукич. — Чванливые, хитрые и жадные. Вертеться умели, как угри. Не ухватишь. Вот и Борман этот — он заместителем начальника экономического отдела работал — выбил себе персональную пенсию союзного значения. Хотя право имел только на республиканскую. И жил себе — не тужил. Умер в 1967 году, так его чуть в кремлёвскую стену не засунули…
— Ну, это уж ты, Лукич, загибаешь, — не выдержал я.
— Насчёт стены? — переспрашивает Василий Лукич. — Нет, конечно, на стену он не потянул. Его на Новодевичьем схоронили. Можешь сам сходить, могилу посмотреть. Так и написано: “Франц Бергер — персональный пенсионер союзного значения”. Франц Бергер — это, вроде, его настоящее имя, хотя не уверен. В те годы как раз было указание на памятниках настоящие имена не писать. Поэтому генерала нашего, который Троцкого шлёпнул… Как его?
— Маркадер, — подсказываю я.
— Во-во, Маркадер. Так его похоронили под именем Гомеса. Так и на памятнике выбили. И звёздочку героя рядом.
— А Борман был героем? — выясняю я.
— Представляли, — вздыхает Василий Лукич, — но не дали. Какая-то у него там история вышла с казёнными деньгами. Никак отчитаться не мог. А суммы, сам понимаешь, какие. Но выкрутился. И пенсию пробил, и дачу, и ни дня не сидел. А Мюллера как посадили, так и пропал…
— Посадили всё-таки? — удивился я.
— По-глупому всё вышло, — снова вздыхает Василий Лукич. — Как началась эта кампания по борьбе с космополитизмом, так все будто ошалели. Его в эту кампанию взяли. Какая-то комиссия из ЦКК конспекты его лекций проверила, нашла их космополитическими и не отвечающими политике партии по национальному вопросу. И пропал человек…
— Шлёпнули? — спросил я.
— Точно не знаю. — Василий Лукич отхлебнул остывшего чаю и продолжал. — Не знаю. Я-то ребят из ГУЛАГа, которые на спецточках сидели, всех знал. До войны сам, почитай, лет двадцать на этих спецточках служил. Там и не такие, как этот Мюллер, сидели. Я с ними тихонечко говорил, больно уж он мне нравился. Много я, конечно, сделать не мог, но по мелочам-то помогал. Ну, скажем, чтобы крыс в камеру не запускали или клопов не сыпали. А если режим другой — чтобы сметану давали, даже если не положено. Но ребята все, как один, в отказ: не слышали, не поступал такой. Если бы прямо у нас в подвале шлёпнули, то я это в тот же бы день узнал. Но — хочешь верь, хочешь нет — ничего так и не знаю, — он понижает голос. — Параша была, что его израильской разведке передали. Уж очень они хотели знать, что он насчёт сионистов в своём гестапо накопал. А тут как раз борьба с космополитами — они и влезли.
— Что-то не верится! — я с сомнением покачиваю головой. — Вот так вот взяли просто и передали?
— Просто ничего не бывает, — отвечает Лукич. — Не просто, а в обмен на что-нибудь. Вы нам Мюллера, а мы вам “Дело врачей”.
— “Дело врачей”?! — в ужасе кричу я. — Причём здесь “дело врачей”?
— Ну, если ты таких простых вещей не понимаешь, — смеется Лукич, — то мне тебе и не объяснить. Ты знаешь, что Сталин два раза в Тель-Авив лично летал? — Лукич наслаждается моей растерянностью, специально делает паузу, глядя на меня с ухмылкой, а затем поясняет. — Подлечиться ему надо было. Хозяин-то у нас был совсем плох. О том мало кто знает. В сорок третьем, после Тегерана, думали, что всё уже — концы отдаст. Спасибо, Гитлер своего врача прислал, еврея. Моррель его фамилия или что-то в этом роде. Уже не помню. Так тот его вытащил. А после войны этот Моррель в Израиль уехал…
— Вместе с Гитлером? — ехидно спрашиваю я.
— Причём тут Гитлер? — отмахивается Василий Лукич. — Гитлер у нас на Кунцево-4 жил, дай Бог памяти, чуть ли не с июля сорок четвёртого. Это уж ты мне поверь. Не со слов говорю, а сам всё видел. Мы во время войны под Смоленском специальный аэродром держали. Так самолёты Москва-Берлин летали, как по расписанию. Кто летал, зачем летал — не нашего ума дело. А вот принять самолёт, заправить и дальше отправить — этим как раз мои люди и занимались. Немцы все свои трёхмоторные “хенкели” гоняли, а мы на американских “дугласах”. Я не особенно любопытствовал. Сам знаешь, разговор тогда был короткий — пломба в затылок, за ноги оттащат в канаву, и никто не вспомнит. Но Молотова пару раз в этих самолётах видел… Так о чём я говорил? Перебил ты мне мысль. Я тебе говорю: на Сталина страшно смотреть было. Когда он понял, что его план рухнул, чёрт знает, что с ним произошло. Волосы стали выпадать, зубы тоже. Ну, заживо человек гниёт — и всё. Он ведь уже в Потсдам сам не ездил, “куклу” послал. Его только в Израиле на ноги и ставили. А уж какую цену они с него за это брали, я не знаю. Но немалую, наверно, если учесть, в какой мы заднице сегодня сидим. Но латали они его прилично. В пятьдесят втором уже совсем был, как огурчик…
— Ничего себе, как огурчик, — вмешиваюсь я, — если в пятьдесят третьем загнулся.
— Любой бы загнулся, — посмеивается Лукич, — если бы в него всю обойму из маузера всадили… Да сиди ты, не дёргайся. Я тебе адрес дам. На Таганке полковник живёт, отставник. Он тебе все подробности расскажет. Сам за этот маузер держался!
Лукич берёт со столика заварной чайник, наливает себе полстакана, добавляет сахарного песку, размешивает и с удовольствием отхлёбывает глоток.
— Но это другая история, — продолжает Василий Лукич. — А что касается Мюллера, то вот так он и пропал бесследно. А Борман выкрутился. Партаппаратчики — они где хошь выкрутятся. Вот такие дела…
— А с Гитлером-то чего стало? Вы говорили, что он в Кунцево-4 сидел, — открыв рот, я ждал ответа.
— Да не сидел он там, а просто жил, — поправляет меня Василий Лукич. — Машина у него была, в Москву ездил, когда хотел. Ну, наблюдали за ним, конечно. Чтобы, скажем, митинг где-нибудь не собрал. Или с мавзолея что-нибудь орать не начал. Но он тихий был. Больше на даче сидел, пейзажики рисовал. Природа-то там — роскошь. Подмосковье! — Василий Лукич зажмуривается от удовольствия (его дача тоже недалеко от Кунцево). — Рисовал очень даже неплохо, я тебе скажу. С бабой своей — блондинка такая, не помню, как звали, — в театры ездили. В Большой чаще всего. Оперы любил очень. С ним вся его команда была: и Кепка-шофёр, и Гюнше-адьютант, и Монк-телохранитель. Хорошие ребята, верные. Они до самой его смерти при нём сидели. Он умер в пятьдесят шестом от инфаркта. Сколько ему было? Лет шестьдесят семь — шестьдесят восемь. Но переживал сильно. Когда план рухнул, Сталин его ни разу после войны не принял. Хотя слухи были, что в сорок девятом, на семидесятилетие, Сталин с ним встречался. И, говорят, беседовали спокойно. Ну, не вышло — ничего не поделаешь. Сам-то Гитлер ни в чём виноват не был. Свою часть плана выполнил. Кто мог подумать, что так всё дело обернётся.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: