Андрей Кокоулин - Нормальные люди

Не выдержал и Михаил.

— Ну а мы с вами, — наклонился он к гостю, — не тяпнем ли по маленькой?

— Согласность, — качнулся зеленоватый глава и протянул щупальце. — Шуаншегишен.

— Михаил.

— Приятность есть.

Они замечательно ели.

Селедка под шубой, оливье, огурцы с помидорами, грибы.

Соседи обходились без ртов, вонзали в себя ложки, и пища плавала прямо в них, потихоньку расщепляясь и тая.

Сначала Михаилу было не по себе, да и Светка смущенно отводила взгляд, а потом ничего, даже пикантным показалось.

У зеленоватого Шуаншегишена, которого Михаил через две минуты уже окрестил Жаном, оказалась весьма необычная манера пить водку, чуть подсаливая. Ну да у каждого свои тараканы, просят солонку, чего б не дать?

— Меру-то знай, — сказала Михаилу Светка.

— Обязательно, — кивнул Михаил.

— Обязательность! — поднял рюмку Жан.

— Великолепно-велико! — бледно-синяя супруга присоединила к рюмке мужа бокал с вином.

Звали ее Тиантику… Тиантаку…

Михаил, в общем, решил звать ее Таней. Иначе же язык сломаешь.

Динка выкладывала на стол перед соседским мальчишкой фрукты и объясняла, заглядывая серьезными глазами:

— Это банан… это вот яблоко… в них много железа…

Мальчишка, густо краснея, несмело касался выложенного щупальцами и переспрашивал:

— Яблоко?

— И представляемо — цера коворра еще меня сабан сатубан!

Михаил и не заметил, как Светка разговорилась с Таней. Общие темы, надо же, нашли. Собственно, а чего удивляться?

Сабан сатубан — кто ж не знает!

— А ведь тутоль в тутоль жили, кайвосо-телим вместе. Нет, церра коворра!

Светка, послушав и покивав, включалась на паузе:

— Да они все такие, подруги так называемые! Сами же, сами перед чужими мужиками юбками метут!

— О, согласность, — горько всплескивала щупальцами Таня.

Внутри нее плыли, уменьшаясь, дольки картофеля и кус только что вынутого из духовки мяса.

— И не говори, — Светка прижала ладонь к груди, — к ним всем сердцем…

— Всем ба-каа…

Зеленоватый Жан прижмурил крайний глаз:

— Евенсин…

Михаил наморщился, соображая.

— А, ну да, женщины! Что с них возьмешь. Все о бабском.

Жан придвинул стул ближе.

— Каймин-катын видеть? Кошмарность! Так втипеть! Щупальца пообрывать! Всем! Я таял, как наши катын-сердан, когда им — раз за разом каймин наставал, раз за разом!

— Это что! — с жаром подхватил Михаил. — Наши тоже — фанерой над Парижем. Нет, ты понимаешь, Жан, пять — один!

Они хлопнули еще по рюмашке.

— Вот эту, это облачко, вот сюда.

В детской было светло.

Динка учила соседского мальчишку собирать паззлы. Картинка лежала у стены. Доска, в которую нужно было вкладывать элементы, хвасталась лишь правым верхним углом: там синело небо и протягивалась куда-то коричневая ветка.

— А где птичка?

Мальчишка протянул Динке щупальца, в каждом — по паззлу.

— Это все не то. Ой!

Динка пальчиком коснулась красноватой мягкой кожи.

— Что?

Мальчишка моргнул средним глазом.

— У тебя птичка — внутри.

В теле мальчишки черно-белым корабликом крутился искомый паззл.

— Случайность, — заволновался тот. — Нехотелость.

— Ну так выплюнь! — потребовала Динка.

В гостиной шумели взрослые.

— Хорошую юбку — еще найти! — горячилась Светка. — Чтобы в тон. Чтобы по фигуре. Чтобы гармонировала, Танечка…

— Понимание, — покачивалась Таня. — Тут на каждый тутоль кераль бы найти, чтобы цветом играние сочеталось.

Она пошевелила щупальцами-тутолями.

— А политики! — хрипел Михаил. — Вот хрен они о народе думают! Нашим-то уж точно машину б поярче да виллу побольше!

— А кердан-гуйсе! — гремел, клонясь к нему, зеленоватый Жан. — Знание кердан-гуйсе?

Михаил мотнул головой.

— Что к тутолю прилипло, то — все!

Потом были танцы, и Михаил неловко водил по ковру Танечку, ощущая под ладонями теплые бока, а Жан обнимал Светку щупальцами.

На теплоходе играла музыка, кто-то в одиночестве стоял на берегу…

Паззл был собран, в нем под сенью деревьев задумался единорог, на него смотрели птицы, облака и солнце.

Прощались долго.

Глаза у Светки были на мокром месте. Соседский мальчишка держал Динку за руку. Та говорила, что у нее паззлов — просто море.

— Бла… благодарствие, — уже на пороге сказал Жан.

Михаил его обнял.

Они сгрузили посуду в мойку. Кое-как подтерли полы. И на большее сил не осталось. Заново накрыли сбившимся одеялом уснувшую Динку. Легли сами.

— Знаешь, — сонно сказала Светка, — а мне они и не показались сначала.

— Мне тоже, — сказал Михаил.

— А вот нормальные же люди.

— А то.

На подоконнике в клетке попискивали мохнатые зверьки, завороженно наблюдая за бабочкой, колотящей крылышками в стекло.

Бяк-бяк, бяк-бяк…