Антон Платов - Гнездо Феникса

– Можно просто Саня.

– Хорошо. Ну что же, Саня, спрашивайте.

Санька подумал и задал почему-то далеко не самый важный вопрос:

– Послушайте, Слава, мы ведь сейчас достаточно далеко от того места, где я… э… упал. Если ваши ребята тащили меня на себе, это должно было занять полчаса, не меньше.

– Где-то так, – кивнул Слава. – И еще минут двадцать вы валялись у нас на станции, пока не пришли в себя.

– Получается почти целый час. Вы думаете, я час был без сознания только из-за того, что стукнулся башкой о камень?

– Думаю, не только.

Санька снова задумался.

– Ну, черт с ней, с головой. Слава, вчера ночью я видел широкую белую лестницу, она шла от реки на вершину Горы. И… не только видел. Я ее трогал. И я по ней поднимался. А потом она исчезла. Тогда-то я и упал.

– Лестница исчезла, когда ушла луна?

– Да. А… эта лестница, она была на самом деле?

– Ну, вы же сами говорите, что видели ее. И даже трогали.

– И это не было… галлюцинацией?

– Саня, вам очень повезло, что наши влюбленные лаборанты отправились в этот вечер погулять под луной, оставив всю будничную работу с приборами на нас с Жень Женичем. К слову, по этому поводу я даже не сделал им выговор. Они тоже увидели лестницу и побежали к ней, но у них хватило ума не пытаться по ней подняться. Они видели и вас: лестница была прекрасно освещена луной.

– Тогда что это было? И если вы так спокойно об этом говорите, значит, эта лестница как-то связана с вашей работой?

– Отчасти, – с явной неохотой сказал Слава. – Эта лестница была здесь задолго до нас и пребудет до тех пор, пока стоит Баран-гора. А может, и дольше, черт ее знает. Наши эксперименты лишь… хм-м… Скажем так, при определенных условиях наши эксперименты, похоже, становятся своеобразным катализатором этого… процесса.

– Ничего не понял, – жалобно сказал Санька.

Слава вздохнул.

– Знаете, Саня, давайте, я вам расскажу все по порядку. Подробностей не обещаю, но…

– Конечно, – быстро согласился Санька.

– Говоря вообще, наша лаборатория занимается физикой пространства. Здесь, на Яхроме, у нас небольшая экспериментальная станция. Почему именно здесь? Ну, это место обладает определенными геофизическими характеристиками, отличающими его от других и очень важными для нас. Так вот. Станция была построена всего год назад – прошлой весной. Тогда же мы начали свои эксперименты. И почти сразу столкнулись с этим … с Лестницей… Собственно, с Лестницей столкнулся Жень Женич. Это наш математик, вы с ним только что чай пили, – Слава вдруг засмеялся: – Я сманил его из НИИ Механики, предложив задачу, которую невозможно было решить.

– И как задача? – спросил Санька, которому стало совсем интересно.

– Решил, конечно. Он действительно гениальный математик. Впрочем, речь не об этом. Наш Женечка возвращался из Ильинского: ходил за продуктами. И что-то он там задержался. Короче, когда он подошел к переправе через Яхрому, уже темнело и была луна, – Слава снова усмехнулся. – Это было очень смешно, когда Жень Женич уже по темноте, потерявши по дороге шапку, ворвался на станцию и принялся, размахивая руками, рассказывать, что видел призрачную лестницу, ведущую на вершину Баран-горы. Он видел ее с того берега реки, и очень недолго – всего несколько минут. Я мог бы не поверить кому угодно, но не такому ученому, как Женя; у него совершенно особый, абстрактно-математический склад ума.

И все-таки мы так ничего об этой Лестнице и не узнали бы, если бы не один курьезный случай. Тем же летом – уже в другой наш приезд на станцию – я рано утром пошел проверить «блок Д». У нас тут в нескольких местах расставлены стационарные датчики, просто небольшие коробки с телеметрией, прикопанные в земле. И вот, перешел я Яхрому, потом Дементьевский, выхожу на поляну, где этот самый «блок Д» у нас прикопан. И тут на поляну выезжает со стороны Ильинского легкий трактор, заворачивает прямо ко мне и тормозит. А из трактора вылезает, соответственно, тракторист – не совсем, скажем так, трезвый – и спрашивает, не желаю ли я этим прекрасным утром испить с ним шампанского.

Санька заржал – и сразу поморщился, потому что смех отозвался в голове болью.

– Ну вот, – продолжил Слава. – Я вежливо отказываюсь от приглашения, а тракторист, ничтоже сумняшеся, достает с третьей попытки из недр своей машины бутылку «Нового Света», открывает ее и присаживается у колеса. В общем, мне не удалось сразу от него отвязаться, и, как оказалось, к счастью. Каким-то образом оный тракторист сразу признал во мне «ученого из тех домиков, что за Бараном», и посему пришлось вашему покорному слуге выслушать пространный монолог о том, что в этих местах действительно есть что изучать. И представьте, Саня, один из его доводов звучал так: «А еще у нас тут лестница мраморная раньше была на Баран-горе».

Сами понимаете, что я ухватился за него обеими руками и попытался разузнать о нашей Лестнице хоть что-нибудь. Однако, добиться мне не удалось почти ничего. Он рассказал только, что сам он ее не видел, но видели многие, а почему ее сейчас нет, не знает: «наверное, в перестройку, гады, растащили».

Разумеется, таких совпадений не бывает. Дело в том, что такого рода фокусы косвенно связаны с нашей работой. Мы договорились с одним московским кружком юных этнографов, и они провели для нас сплошной опрос местных жителей. Выясняли, что те знают о Лестнице. И, представьте, оказалось, что несколько стариков действительно видели когда-то эту лестницу: старик из Ильинского, который в детстве пас коров на лугу под Горой, одна бабка из Пурихи и так далее. Вы знаете, что давным-давно на этой Горе стоял город? – спросил он без видимой связи.

– Да, – сказал Санька. – Вышгород-на-Яхроме.

Слава кивнул:

– Это был… немного особенный город. И эта лестница – его.

– То есть?

– Вообще-то мне не стоило, вероятно, углубляться в такие подробности. Но вы мне понравились, Саня. Обычно интуиция меня не подводит. И, раз уж понесло… Если вы заметили, мы с вами сделали почти полный круг. Минут через пять будем на станции. Там я покажу вам кое-что.

Слава явно подразумевал, что разговор временно закончен, и Санька не стал пока ничего спрашивать. Впрочем, очень скоро они действительно вышли назад к станции, только с другой стороны.

Видимо, заметив их из окна, на «площадь» выпорхнула Леночка, заулыбалась, пожелала им доброго утра и спросила Саньку, как он себя чувствует. Санька сказал, что хорошо, и поблагодарил за вчерашнее спасение. Потом Слава утянул его в каменный дом.

– Это наш рабочий корпус, – сказал он. – Если, конечно, так можно называть домишко из трех комнат, не считая сторожки.

Они прошли в самую дальнюю комнату, которая, как понял Санька, была одновременно складом приборов и кабинетом Славы. Тот подошел к одному из стеллажей и приглашающе кивнул.