Юрий Симоненко - Работа над ошибками

Сразу после Революции, когда Агар узнал о событиях двух с половиной тысячелетней давности — событиях, о которых помнили лишь немногие избранные и о которых было непринято говорить даже в высших кругах — названных кем-то очень давно и довольно метко «скрытой историей», многие поначалу отказывались верить тому, что видели и слышали, настолько невероятной казалась им открытая правда. Содержавшаяся в памяти дискоида видеохроника была тогда показана по телевидению: агаряне увидели Императора Архафора, каким он был; увидели его сына — Азргона, тогда еще мальчика, которому по возмужанию предстояло положить начало мировой войне и ввергнуть Агар во тьму на века и тысячелетия; увидели Учителя… Понадобилось время, чтобы люди до конца осознали произошедшее. У Императора Аиб-Ваала было время. И были средства, с помощью которых правду узнали и правде поверили.

Созданная за века церковной тирании машина пропаганды, состоявшая из телевидения и радио (для «простых смертных», которых «благородные господа» меж собой часто именовали просто и без изысков «скотом») и довольно приличной, по меркам развивающихся цивилизаций, информационной компьютерной сети (ее использование было привилегией «благородных господ») была впервые задействована для пользы большинства, а не маленькой элитарной кучки. С каждым днем все больше и больше информации, все больше и больше подробностей выливалось в эфир и компьютерную сеть. Режиссерам, журналистам, телеведущим — всей той армии профессиональных лжецов, что работала столетиями на службе у Святой Церкви, приходилось выполнять совершенно новую для них работу — говорить людям правду. И, надо сказать, что СМИ справились… ведь у них под боком, прямо в зданиях телецентров и радиостанций, разместились отряды черных командиров, оказавшиеся никакими не бандами зверей в человеческом обличии (какими их до того представляли господа режиссеры и телеведущие), а обыкновенными людьми, с ясным умом и не лишенными обаяния, в руках которых было самое современное, произведенное в недрах Мертвой горы, оружие, а в глазах — готовность его применить против врагов Революции.

Император Аиб-Ваал чуть было не стал тогда новым богом новой религии… Ему потребовалось приложить немало усилий чтобы не дать искренней любви большей части агарянского народа к сдержавшему слово и возвратившемуся Учителю превратиться в культ, пусть и не религиозный. Аиб-Ваал не скрывал и не отрицал своей вины в появлении Церкви и последовавшей за тем тирании, он публично раскаивался и просил прощения у народа Агара, частью которого он теперь сам стал, будучи аивлянином и агарянином одновременно, люди не хотели слушать слов раскаяния от своего спасителя. Впрочем, были и такие, кто, оставаясь благодарными Аиб-Ваалу за избавление от тирании мракобесов, считали историю с Учителем выдумкой и уловкой. За это их мнение их, конечно, никто не преследовал, тем более, что теперь вместо «Святых Догм» у агарян была Конституция, в которой не предполагалось преследований за скептицизм. Да и сами скептики очень скоро были вынуждены изменить свое мнение…

Спустя год после переворота, на орбите Агара появился аивлянский корабль. Эльлия — было имя корабля, который оказался… женского рода… Тогда и был установлен первый полноценный и открытый контакт между двумя цивилизациями…

За тот год, что Эльлия находилась на орбите, десятки тысяч агарян посетили корабль. Транспортные дроны Эльлии курсировали между планетой и кораблем, доставляя все новых и новых желавших увидеть корабль своими глазами. Устраивались экскурсионные полеты к лунам Агара: т-дроны облетали орбитальные станции и возведенные на лунах базы, о существовании которых агарянам стало известно уже после Революции.

Шедареган и Жадит не раз тогда бывали на удивительном корабле. То, что корабль был некогда человеком, женщиной (Эльлия-человека, как объяснила корабль Жадит, когда та ее спросила о том, почему корабль говорил о себе в женском роде и носил женское имя) вызывало у Жадит, как и у большинства агарянок, чувство гордости за женский пол. У мужской же половины посетителей это обстоятельство, наоборот, порой вызывало смущение, так как на Агаре было непринято придавать женской половине сколь бы то ни было существенную значимость, — Агар был планетой мужчин и многое из увиденного на аивлянском корабле возмущало чопорных представителей старшего поколения, о чем, впрочем, те вежливо помалкивали. Консерваторы считали, что аивлянское общество оказывало «развращающее» действие на их молодых жен и дочерей, — знаки внимания со стороны беззастенчивых аивлян, которые те оказывали агарянкам, не давали ревнивым консерваторам покоя. Причиной такого интереса к агарянкам стала во многом их необычная внешность: при некоторой грубоватости фигур агарянских женщин, в сравнении с более мягкими линиями аивлянок, и придаваемой длинными клыками их лицам иллюзии агрессивности и хищности; при их семипалости и будоражащем воображение количестве грудей, в агарянках были и немалая женственность и подлинная животная грация. Несколько девушек и женщин тогда «развратились» настолько, что не захотели возвращаться на Агар, где на них по традиции продолжали и — как они верно считали — еще долго будут продолжать смотреть как на родящий людей кусок мяса. Они предпочли остаться в сказочном мире, о каком мечтали и мечтают большинство девочек и девушек живших и живущих в отсталых патриархальных мирах. Аиб-Ваал, возложивший незадолго до того императорскую корону на голову Шедарегана, лично просил молодого Императора позволить пожелавшим того подданным остаться на корабле аиви. Смущенный просьбой отца и Учителя Император тут же дал тем свое разрешение…

— Это твое платье… оно великолепно, милая…

— Спасибо, любимый… — улыбнулась Жадит.

— Ты сама придумала его?

— Нет, — показала ровный ряд верхних клыков Жадит. — Его придумали агаряне… Я видела такое на той женщине… Эйнрит…

— Разве ты встречалась с Эйнрит на корабле? — удивленно спросил Шедареган.

— Нет, конечно, — сказала Жадит. — Эйнрит на корабле не оказалось… Разве ты не заметил, как волновался Учитель, как постоянно озирался по сторонам?

— Я не стал спрашивать отца о Эйнрит, — пожал плечами Шедареган. — Подумал, что так только причиню ему боль…

— И правильно, что не стал, милый…

— Он ее очень любил… Прям как я тебя… — они остановились в тени раскидистого старого дуба и Шедареган нежно поцеловал губы супруги. — Тогда, в зимнем саду… — продолжил он после долгого поцелуя — …когда он рассказал нам с Харибом — кто он на самом деле, я видел слезы на его глазах… он не мог простить себе того, что сделал… когда отказался от части своего имени…