Иван Безродный - День рожденья

— Все хорошо, что хорошо кончается, — заметил он. — Мы все должны радоваться, что наш сын объявился живым, здоровым и даже получил повышение по службе!

— О, да, Слава Всевышнему и Императору! — сказала миссис Робинсон, поправляя и без того идеально разложенные столовые приборы. — Но где же он? Уже двенадцатый час!

И тут пропищала система оповещения. Кто-то открыл калитку и теперь подходил к их домику.

— Это он… — прошептала миссис Робинсон, раскинув руки для объятья и обомлев от счастья, не в силах сделать и шагу ко входной двери.

Папаша от неожиданности икнул, чуть было не подавившись сигарой. Судорожно затушив ее о подлокотник (ох, и достанется ему в последствии за это от Мамаши!), он вскочил и круглыми глазами уставился на дверь, ловя ртом воздух.

Дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем просунулась светлая кучерявая, как одуванчик, голова соседа, Мартина Джонса. Увидев немую сцену четы Робинсонов, он тоже остолбенел, моргая белесыми ресницами.

— Тьфу, ты! — в сердцах сказал Папаша, обретя дар речи.

— Ваш сын Джейк вернулся! — наконец, выпалил Джонс. — Вот…

Он исчез, дверь настежь распахнулась, и показался… ОН! Высокий, ладный, статный, в великолепной парадной форме героя-покорителя космодесантника, о которой мечтает каждый мальчишка. Грудь в орденах, берет по-залихватски сдвинут набок, глаза сияют звездами, а на губах широкая улыбка.

— Мама! Папа! — Джейк протянул к ним сильные загорелые руки. — Я пришел!

Толпа соседей и зевак, столпившаяся позади него во дворике, неистово взревела в ликующем восторге. Закатив глаза, Мамаша упала в обморок.

Праздник удался на славу. В силу большого количества народа, пришедшего на него, его решили отмечать в саду. Пришлось немного повозиться с перебазированием места торжества. Угощений хватило всем — помогли друзья и соседи, по крайней мере, спиртным можно было залиться. Присутствовало человек сорок, добрую треть из которой Джейк и не знал вовсе, но, конечно, какое это имело сейчас значение? Он увлеченно рассказывал о своем армейском житье-бытье, далеких планетах и темных глубинах холодного космоса, великих сражениях с мерзопакостными зоргами и о благодарных спасенных цивилизациях, о смелости и чести, взаимовыручке и благородстве, отваге и мужестве космодесантников Солнечной Империи. Слушатели сидели при этом, затая дыхание, и только очередной тост за что-нибудь святое и близкое каждому рождал в их рядах волны оживления.

А чета Робинсонов пребывала в благоговейном восторге. Мамаша словно забыла о всяческих своих болячках и хронической хандре — ухаживая за гостями, она метеором носилась взад-вперед, обслуживая их. Папаша, беспрерывно дымя трубкой, как древний паровоз, гордо восседал рядом с сыном и важничал, всем своим видом показывая, что если бы не он, Рональд Джерри Робинсон, в свое время не охмурил сладкой болтовней стюардессу лайнера «Земля-Марс» Марту Штейнмейер, то и не было бы на белом свете такого чуда, как Джейк. Смотрите и восхищайтесь.

А потом были танцы. Джейка познакомили с хорошенькой молодой девушкой, и ему не представило никакого труда моментально вскружить ей голову, но она скоро наскучила глупыми расспросами и неловкими па в танцах. Попутно покадрив с незамужней соседкой средних лет и также запав той в душу, он уличил подходящий момент и улизнул от всех в дальний угол большого вишневого сада родителей. К тому времени Папаша напился вдрызг и звучно храпел, уткнувшись носом в салат оливье, а Мамаша делилась своим вновь приобретенным счастьем с подругами. Все было в норме.

Однако, я уже несколько приелся им, решил Джейк, пусть они вспомнят обо мне и немного поищут.

Он нашел небольшую лавочку под раскидистой старой вишней и уселся на нее, блаженно вытянув ноги и наслаждаясь наступающими мягкими весенними сумерками. Где-то в вышине зажглась первая звездочка. Наверно, Венера, подумал он.

С праздничной поляны глухо доносилась залихватская плясовая, которую так любила его мама. Может, поэтому он не сразу услышал звук приближающихся шагов. Кусты внезапно расступились, и к нему вышел один из гостей — пожилой, но еще крепкий коренастый мужчина. Он был полностью седой, включая и аккуратную бороду (не то, что «метла» Ридли). На левом глазу его красовалась черная повязка. Всю вечеринку этот таинственный господин тихо просидел в уголке, пил мало, хотя и произнес один тост, немного заумный и поэтому не совсем понятный. Кто он такой, Джейк был без понятия, ему его представили просто как мистер Блейк.

— Не помешаю? — произнес он низким приятным голосом.

— Н…нет, нет… — несколько растерялся Джейк, но сразу же совладал с собой. — Присаживайтесь, пожалуйста, мистер Блейк.

Бородач сел на краешек скамьи, но не рядом с ним, а у дальнего конца скамьи. С минуту они молчали. Верхушки раскидистых вишен позолотила выкатившаяся из-за горизонта луна. Стало холодать.

— Значит, на Трапеции все замечательно, — наконец, нарушил молчание Блейк.

По его тону нельзя было понять, вопрос это или утверждение.

— Да, — ответил Джейк, — мы выбили оттуда зоргов, не понеся практически никаких потерь. Для этих тварей эта планетная система теперь недосягаема. Факт.

— А как поживает адмирал Наттон? Не хворает? Я слышал, в последнее время у него пошаливает сердце?

— Что вы! — Джейк насторожился. — Наш адмирал в полном здравии, несет свою службу исправно, ведя нас к полной победе над врагом…

— А как его болонка Тина, он все также постоянно находится с ней?

Блейк, казалось, чего-то добивался.

— Кажется, он ЛИЧНО вас награждал Орденом? — нажимал он.

— Д…да, я ведь особо рассказывал об этом… — Джейк придал голосу непринужденный тон.

Нужно принимать меры. Кто это? Лазутчик?

— Адмирал по-прежнему с ней. Он так ее любит! С рук не спускает…

— А вы не узнаете меня? — неожиданно спросил Блейк.

— Пожалуй… извините… нет. Видите ли, год, проведенный мною в плену… Я мог запамятовать… — Джейк заерзал.

Хоть кто-нибудь сюда заглянул бы и спас его!

— Нуур мен зайкис, — четко произнес Блейк.

— Что, простите?

— Понятно, — сказал Блейк и, незаметно просунув руку в карман, нажал кнопку на маленькой плоской коробочке, ждущей своего часа.

Пропищал зуммер, и Джейк чуть заметно дернулся, круглыми от удивления глазами уставившись на бородача, который удовлетворенно кивнул.

— Норма, — равнодушно сообщил тот, кто был ранее Джейком. — Слушаюсь и повинуюсь.

— Меня зовут капитан Блейд. Блейд, а не Блейк. Впрочем, для тебя это и не важно. Для тебя . А вот для Джейка Робинсона это было важно. Потому что я был его командиром первые полтора года службы в сто пятой бригаде. До того, как его перевели в злополучную сто седьмую… Сто седьмая! От нее ничего не осталось. Битва за систему Трапеции нами полностью проиграна , если ТЫ этого не знаешь. Кстати, твой идентификационный номер?