Эндре Гейереш - Храни тебя бог, Ланселот!

— Ну, что ж, — неподвижно глядя перед собой, проговорил Артур, — высмеял ты меня, Галахад. Всякий другой поплатился бы головой за такое.

— Знаешь сам, государь, не над тобой я смеялся.

— Все равно, — Артур шевельнул рукой, словно отогнал муху. Все равно. Не нужно тебе ни жены, ни титула, ни лена. Чем же пожаловать тебя могу?

— Коня дай мне и меч! Никогда я не буду вассалом. Свободу мне дай!

С тем и уехал, как сгинул.

И вот, через сколько-то дней после великого небывалого ристанья, Галахад возвратился; это он, Галахад Безупречный, застонал, сходя с коня своего, Артур же обнял его как брата и увел ото всех; это его, Галахада, с нетерпением ожидали опозоренные рыцари, дабы он вернул им, справедливо разделив между всеми, «похищенную» Ланселотом славу Круглого стола!

Услышав, что прибыл Галахад, Ланселот опрометью бросился в королевские покои, однако алебардщики преградили ему путь.

— На нас обиды не держи, благородный господин! Король приказал: «Никого не впускать, даже Ланселота!» Так что нельзя и тебе войти!

— Что ж, и не войду! — отвечал взбешенный Ланселот. — Вы же скажите им, что я на… на них… э, ничего не говорите, одно скажите, если спросят: здесь я, — С тем он сел у окна в тронном зале, упершись в пол обиженным взором. И просидел недвижимо около часа. Ибо решил «пересидеть» их величавое уединение.

Кто был знаком с Ланселотом, тот знает, сколь важные перемены должны были свершиться, чтобы сей избалованный судьбой и Артуром юноша так долго ждал своей очереди. Здесь кроется забавное — или поучительное? — противоречие. Побеждая в одном за другим памятных поединках, Ланселот после первых побед своих кружил среди дам молодым павлином и с упоением наслаждался тем, что дамы тоже вокруг него вьются. Когда же пришло время серьезных сражений, он с каждым днем становился молчаливее, задумчивее — в нем началась та крайне опасная, но благородная работа, которая ведома только великим победителям и только после великих побед: он стал всматриваться в себя, заглянуть стараясь поглубже. И то, что увидел он, отнюдь не наполнило его торжеством. Думаю я, что именно в эту пору стал он душевно весомее, глубже и опаснее. Тогда-то, быть может, и начал он превращаться в Ланселота. И вот теперь, когда его не допустили к королю и лучшему его другу, прежний Ланселот взвился было напоследок, но под окном сидел уже другой Ланселот. Ланселот Победоносный.

Немало времени утекло, пока дверь наконец отворилась и Артур, выглянув, сказал Ланселоту, тупо воззрившемуся на носки своих сапог:

— Войди, Ланселот.

Ланселот вскочил и поспешил во внутренние покои. Сэр Галахад, увидя его, встал, Ланселот подбежал к нему, они обнялись.

— Наконец-то вернулся! Рад видеть тебя… Убил его, да?

— Кого?

— Дракона. Что значит, кого? Рад видеть тебя.

— У меня нет причин радоваться, Ланселот! Господин наш Артур рассказал мне, каких натворил ты безумств.

Ланселот оскорбленно глядел в окно: он так ждал похвалы от Галахада, именно от него!

— Знаю. Король мой безумием назвал этот вызов. А что вышло? Одного за другим победил я всю банду.

— Н-ну… эту «банду» ты победил пока что не всю, я ведь тоже вхожу в нее, Ланселот. Знаешь ли, что натворил ты, победив знаменитых сих рыцарей?

— Знаю. Я был им достойным противником, бой был честный, Галахад, поверь, да вот и король Артур тому свидетель. Я победил всех, и притом так исхитрился, чтобы ни один не помер!

— Они умерли, Ланселот, умерли все, — Галахад был мрачен как туча, Артур молчал, словно в испуге. — Все они мертвы, покуда жив ты. Сколько одержал ты побед, столько приобрел врагов себе. — Он с силой ударил себя кулаком по лбу. — И надо же так, чтобы меня здесь не было!

— Что ж, враги так враги, — пожал плечами Ланселот. — Если этого урока им мало, если кто-то из них глянет на меня косо, я того вызову и убью. Ну чем они могут навредить мне? Пока король Артур ко мне милостив, а ты — друг мне…

— Вот-вот! — вскричал Галахад, — Или не видишь, они уже вредят тебе! Потому что слишком рано ты победил, слишком еще молод. Потому что осмелился побить их и потому… Эх!

— Послушай меня, Ланселот, — заговорил Артур, и тоже с великой тревогой. — Ты совершил вещь недостойную.

— Но в чем, государь?

— Вспомни, как сделан был вызов!

— Так, как это принято, — недоумевал Ланселот.

— Нет! — Тяжело опустился на стул Артур, тяжко вздохнул. Нет, сын мой. Ты приказал герольду объявить, что лучших британских рыцарей вызывает на бой Ланселот, сын Годревуара, из подневольной судьбы вознесенного . Так оно было, увы.

— Так. Ведь это правда!

— Болван! — взвился Галахад, — Вот если б они тебя победили, никто ничего и не заметил бы. А ты, ты мог хотя бы половину банды побить — рыцарский меч все равно уж был бы твой! Но нет, ты разметал их всех. И как!.. Трое последних даже не решились выступить против тебя!

— И это говоришь мне ты?! Я ли виноват, если кто-то, родись он мужиком или вельможею, — трус?!

Галахад прыгнул к Ланселоту, в гневе сгреб ручищами кожаный камзол его на груди и потряс.

— Ты же и меня вызвал, понимаешь?

И тут Ланселот так глянул на Галахада, как не глядел на него до сих пор никто и никогда.

— А ну, отпусти камзол мой, да быстро! Вот, значит, что! Нот что вам не по нраву! Теперь понимаю! А мне-то и невдомек, мне — лишь бы господину Артуру и всему свету доказать, что я уже не щенок сопливый и могу достойно носить рыцарский меч, могу хоть сейчас отправиться в путь, чтобы убить Дракона! Вы же вон как все вывернули?! Банда аристократов! Сборище дураков и трусов! Молчи! — в бешенстве, потеряв всякий разум, закричал он на Артура, — Уж ты молчал бы, государь! Этот твой расчудесный Круглый стол… тьфу на него! — презрительно щелкнул он пальцами. — Ведь ты затем собрал, затем пестовал всю эту шваль, чтобы они убили Дракона, верно? Ну так слушай! Уверен я: и ты, и Галахад видели Дракона! Похоже на то, — сверкнул он на Галахада зеленым огнем полыхнувшим холодным взглядом, — да, мнится мне, что и ты бежал! Так вам ли изучать меня?! И это, мол, не так, и то негоже… Глупцы! Моя великая сила в том, что я, хоть не видел, но хочу увидеть Дракона! Вы же — видели и бежали!.. Да если б пожелал, все твои рыцари пали бы замертво от моей руки. Это я дозволил им жить! И не прошу я, но требую рыцарский меч, я за него сразился. Тебе, мой король, за то, что взрастил и воспитал меня, уже заплатил мой отец, ты это знаешь. Заплачу и я, привезу ухо Драконово, чтоб ты им любовался! Государь мой! Король! Ты ли это, кто так любил меня? С кем сиживали мы у огня? Кто… Значит, и ты всего лишь король!

— Да уймись же ты наконец!

— Помолчи и ты, печальный Галахад, бородатый Галахад! Что-то случилось с тобой, ведь когда уезжал ты, открыто было твое лицо, борода не скрывала его. Если ты — один из них, если сам относишь себя к этой жалкой банде, умеющей лишь хвастать да чваниться, тогда перчатка моя и тебя ждет на ристалище! И если скажешь еще хоть слово, мы будем биться насмерть! И я убью тебя! Прочь с моей дороги!