Анастасия Баталова - Исполнитель желаний [СИ]

Эрн деловито расхаживал туда-сюда по роскошной гостиной Магистра Белой Луны. Еще никто и никогда так не тешил его самолюбия, как этот чудаковатый старый чародей. Воистину самолюбие — есть та самая секретная педаль, с помощью которой можно как угодно воздействовать на человека, когда требуется унижая его или, напротив, возвышая! Эрн с его подростковым самомнением являл собою ярчайшее тому подтверждение.

Магистр Друбенс велел принести древнюю корону Победителя Поединков и собственноручно увенчал ею изящную головку мальчика. Долгое время эта корона валялась у Магистра на даче — ох уж эти загородные чердаки, и сам забываешь иногда, что у тебя есть! — Ехира несколько раз уже предлагала Учителю сдать корону в антикварную лавку, но он как-то всё не мог собраться… А, может, надеялся ещё когда-нибудь надеть её и выступить за Круглым Столом. Кто знает?

Корона оказалась немного велика Эрну и постоянно съезжала почти до бровей. Поправлять её ему, однако, было в радость…

В центре короны красовался зажатый несколькими золотыми лапками огромный рубин удивительно густого и тёмного цвета — точно смородиновый сок; Магистр сказал, будто, согласно древнему преданию, рубин совсем почернеет перед Концом Света или, если корона коснется головы обладающего истинной Силой, рубин вспыхнет ярко-алым, засветится, засияет как солнце.

На голове у Эрна рубин и не думал менять свой цвет, что сильно опечалило новоиспеченного повелителя. Зато скипетр, прилагающийся к короне, привел его в неописуемый восторг. Он размахивал им, вертел по-всякому, любовался игрой света на россыпях драгоценных камней.

Магистр приказал Ниобу исполнять все кулинарные капризы Эрна. Но гастрономические изыски почему-то не впечатляли его; он продолжал есть то, чем обычно кормил его дома Дирк: макароны с сосисками, картошку и гречневую кашу с луком. Зато колу он дул просто в невообразимых количествах. Специально для него Ниобом был заказан в виртуальном магазине холодильник для напитков.

Эрн был просто счастлив: впервые в жизни ему позволялось делать всё, что ему хочется, ничего с него не спрашивалось, и, самое главное, им непрерывно восхищались! Он не задумываясь покарал бы любого, кто посмел бы нарушить этот великолепный уклад жизни. Но, к счастью, никто пока не собирался этого делать. Ниоб молчал, Ехира улещивала парнишку как только умела, а Роберто Друбенс обращался к нему исключительно на «вы» и называл его «Великий Исполнитель Желаний».

Эрн целыми днями предавался блаженному безделью; он играл в компьютерные игры, собирал роботов из конструктора, гонял в огромном саду Друбенса мяч или просто лежал на диване, забавляя себя игрой, которую недавно придумал: воображая себе разные предметы, он без помощи рук жонглировал ими в воздухе над своей головой, управляясь с ними так же легко, как обычные люди управляются с мыслями и фантазиями.

И была в безоблачной жизни Эрна только одна совсем незначительная неприятность: почему-то его никогда не выпускали за калитку. Впрочем, он и не рвался туда особо, довольствуясь знанием, что уж если ему захочется этого очень сильно, никто не сможет ему воспрепятствовать, ибо он — Великий Исполнитель Желаний…

Иногда, правда, юного мага посещала тревога об отце. Вдруг Дирк огорчен его внезапным исчезновением? Эрн спросил об этом сперва Ехиру, а потом Магистра Друбенса, но они оба заверили его, что всё в порядке, и Дирк знает, что сын его находится в безопасности.

Эрин в ядовито-оранжевой робе дворника, в хлюпающих резиновых сапогах, с неубранными волосами, кое-как подколотыми на затылке, яростно шарила метлой по территории зонтичной фабрики.

— Как у вас дела?

Магистр Голубой Грозы остановилась и, опершись на ручку метлы, смерила Билла недовольным взглядом.

— А как вы сами думаете?! Ужасно! — воскликнула она, — Я выгляжу таким страшилищем в этой робе! И все ногти себе переломала…

— Да ну, — с лучезарной улыбкой возразил лейтенант Крайст, — по-моему, вы просто очаровательны!

— Неужели? — поправляя свои пропыленные волосы, недоверчиво спросила Эрин, — Мне кажется, или вы надо мной издеваетесь?

— Даже не думаю! Роба вам действительно к лицу. Оранжевый — однозначно ваш цвет. А в этих здоровенных сапогах вы кажетесь такой хрупкой!

— Погодите, а без них я что, по-вашему, толстая?! — упершись кулаками в бока негодующе воскликнула Эрин. Она становилась излишне впечатлительной, если речь заходила о внешности. –

— Нет-нет, что вы… Я не это хотел сказать… — пробормотал Билл, отступая на полшага под грозным, прямо-таки мечущим молнии, взглядом маленькой блондинки, — Я просто… — к своему облегчению он умел быстро выпутываться из неловких ситуаций, — Я имел ввиду, что по-настоящему красивую женщину не испортит ни один, даже самый нелепый наряд!

— Ааааа… Тогда ладно… — Эрин сменила гнев на милость, и в её голосе снова послышались кокетливые нотки, — лейтенант Крайст, а нельзя ли как-нибудь сделать, чтобы мне не нужно было одной убирать всю территорию? Я так устаю…

— Чего же вы хотели? Это же исправительные работы! Потерпите пару дней, срок вашего наказания подходит к концу. Скоро я приеду и заберу вас. — Билл улыбнулся Эрин на прощание и направился к воротам.

Опираясь на ручку метлы, она смотрела ему вслед.

— Эй там, не филонить! — раздался недовольный окрик из раскрытого окна на первом этаже, откуда аппетитно веяло свежемолотым кофе. Обречённо вздохнув, Эрин снова взялась за метлу.

Жёсткие щетинки зашуршали по асфальту. Пролетая мимо, как будто в насмешку, ветерок приносил дразнящий запах булок и звон чашечек. Эрин принимала свою грустную участь с размеренным усердным сопением, временами, вдохновения ради, вызывая в памяти улыбающееся лицо лейтенанта Крайста.

К вечеру у неё отчего-то так сильно разболелась голова, что даже коробка шоколадных конфет, употребленная без оглядки на фигуру в лечебных целях почти целиком оказалась совершенно бессильной.

Эрин списала этот внезапный приступ мигрени на непривычную обстановку, недовольство своим внешним видом и переутомление. «Вот приеду домой, залезу в ванну с эфирными маслами и огромной, будто сугроб, горой пены, вымоюсь хорошенько, приоденусь, уложу волосы и всё сразу пройдёт…» — утешала она себя, лежа на деревянных нарах в тесной сторожке для подсобных рабочих.

Представляя себе счастливый час своего освобождения, она крепко уснула.

Через два дня, как и обещал Крайст, за Эрин приехали. Она заметила высокого офицера ещё на проходной, и принялась, прищурившись, жадно вглядываться в него; она была весьма удивлена тем, что сердце у неё колотилось при этом скоро-скоро, точно у испуганного зайца; и каково же было её разочарование, когда выяснилось, что явившийся за нею лейтенант — не Билл Крайст! У него образовались какие-то другие срочные дела и он попросил своего коллегу оформить Эрин окончание срока исправительных работ. Она чуть не плакала, меняя оранжевую робу на белое хлопковое платье и поднадоевшие резиновые сапоги на босоножки с тонкими ремешками! Это неожиданное и глупое чувство облома от подмены Крайста другим офицером невозможно было объяснить ничем, кроме…