Анастасия Баталова - Исполнитель желаний [СИ]

Кирочка надела лёгкое белое платьице до колен с жемчужными пуговками на лифе, белые туфельки без каблука, крутанулась перед зеркалом, взметнув воздух летящей юбкой, подумала и подпоясалась оставленным на память ведьминым красным поясом.

Встретились они, как было условлено, у залива.

С верхнего яруса набережной, ограждённого высоким парапетом, вела вниз гранитная лестница. По широкой каменной губе нижнего яруса катились волны. Ещё одна лестница спускалась в глубину — ступени её исчезали в зеленоватой воде.

Кирочка стояла почти у самого края каменной площадки. Очередная волна, медленно облизав гранитную плиту, добралась до носков её туфель.

Она услышала, как кто-то спускается по лестнице и обернулась. Это был Мика. Он подошёл совсем близко, и какое-то время они вместе смотрели на залив. Наверное, стоило о чём-нибудь говорить, но именно теперь Кирочка почувствовала внезапную скованность мыслей. Особенно высокие валы, ударяясь в край площадки, обдавали её длинные голые руки мелкими брызгами, и на ветру нежная кожа начала покрываться мелкими мурашками. Мимо пролетела откормленная грязная чайка. Она тяжело и медленно махала крыльями, будто бы с трудом продираясь сквозь воздух.

— Жаль, что у нас нет хлеба… — произнесла наконец Кирочка, с усилием преодолев порог своей тревожной немоты, и долго провожала птицу глазами.

— С тобой что-то происходит, — тихо сказал Мика, — ты как будто бы вся напряжена.

— Ничего, — ответила Кирочка быстро, — нормально, — ей не хотелось говорить о своём состоянии, да она и при желании не смогла бы описать охватившие её чувства. Правило Одной Ночи, оно повисло, словно сабля на волоске, над робкой зарождающейся симпатией Кирочки к молодому инженеру. Всему виной было происшествие с ведьмами. Что говорить, минута опасности, пережитая вместе, способна сблизить двоих куда сильнее, чем месяц унылого шляния за ручку по кафешкам-киношкам. Мика случайно оказался заброшенным на непозволительную глубину в пространство Кирочкиного одиночества, она не могла предвидеть, какими будут её переживания утром на следующий день, и предчувствие потери угнетало её.

— С твоей стороны неразумно было бросаться на ведьму, — сказала она, развернувшись к нему, — Ты мог погибнуть. Это стало бы огромной потерей для человечества… Такие люди… Такие умы рождаются очень редко… Ты изобрел генератор для пистолета…

— Если бы я его не изобрел, это сделал бы рано или поздно кто-нибудь другой. Ни в одном научном открытии нет ничего уникального — они лишь описывают окружающий мир в рамках определённых упрощённых моделей. Истинную ценность имеет только неповторимое.

— Что ты считаешь неповторимым?

— Личность. Человеческую индивидуальность. Это самое большое сокровище.

Налетевшая на край площадки волна шумно разбилась и вспенилась, брызги взлетели так высоко, что Кирочка инстинктивно заслонила лицо рукой — на белоснежном платье проявилось несколько точечных мокрых пятен.

— Ты не простудишься? — спросил Мика, — Может, нам стоит подняться на набережную?

Кирочка пожала плечами.

— Давай поднимемся.

Набережная простиралась вперёд на многие километры. Всё побережье залива было заковано в гранитную броню. Когда случалась хорошая погода над серой лентой парапета насколько хватало глаз плыли в лёгком мареве разномастные головы прохожих, а в пасмурные дни набережная оставалась угнетающе пустой — только ревел, пролетающий по ней и не встречающий преград, жёсткий морской ветер, да сердито ухали, отчаянно кидаясь на неприступную каменную стену, высокие волны.

Кирочка подняла голову. Отсюда были хорошо видны высотные корпуса гостиницы «Прибрежная». На пластинах глянцевой обшивки небоскребов ярче пламени горели красно-оранжевые отблески заходящего солнца. Вершина одного из зданий увенчана была сферическим прозрачным куполом. Стеклянный шар изысканного видового кафе «Жемчужина» тихо сиял в нежном кремовом небе — словно в раскрывшейся раковине. И дальше — за изящными пальцами гостиничных корпусов, за линией прибрежных торгово-развлекательных павильонов громоздился огромный город; его невозможно было объять взглядом даже из окна «Жемчужины», на горизонте, у самого предела видимости, как будто в тумане тонкими паутинками вырисовывались новые и новые строительные краны, кубики домов, купола и шпили различных построек… Город продолжал расти, расползаясь, словно гигантское пятно на теле планеты, подминая под себя всё больше леса, полей и чистых рек; он был и красив и страшен в своём рукотворном величии всеобщей чёткости и упорядоченности линий, в своей геометрической точности, выверенности форм. Таинственное, зыбкое, неожиданное с помощью человеческого ума постепенно заменялось правильным и идеальным.

— Ты когда-нибудь измерял свой интеллект? — спросила, чтобы долго не молчать, Кирочка.

— Каким образом? — удивился Мика.

— Тесты есть специальные. Вроде шарад. В книжных магазинах продаются. Раз в месяц выходит новый выпуск. Там в каждом сборнике — несколько вариантов. Надо любой из них решить за час и подсчитать баллы.

— Аааа… — радостно вспомнил Мика. — Ты имеешь ввиду эти загадки логические что ли? Я их ещё в школе разгадывал для забавы, у меня на весь выпуск уходил час от силы. И они мне быстро надоели… — Всё это юноша произнёс со спокойной улыбкой, без малейшего намёка на хвастовство или самодовольство.

Кирочка быстро взглянула на него. В её глазах было восхищение, граничащее в испугом. Как правило, всякое качество возведённое в абсолют вызывает у обыкновенного человека суеверный трепет.

— Вот видишь! Такие возможности — необыкновенно редкий дар. Большинство не обладает и десятой долей твоего интеллектуального могущества. Зря ты напал на ведьму… Это был необоснованный риск.

— А если бы ты погибла?

— Такова моя служба, — не в меру напыщенно ответила Кирочка. Патетически приподнятый подбородок и взгляд устремлённый вдаль придавали её облику лёгкий оттенок комизма. — Я не представляю из себя ничего великого, неповторимого и незаменимого.

— Кто тебе это сказал?

— Крайст… Он наш куратор. Перед самой первой лекцией он проводил в группе вводную беседу. Крайст выразил это так: чувство собственной исключительности и важности — самая бесполезная иллюзия разума, но именно ею разум более всего дорожит.

— Он прав и неправ одновременно, — вдумчиво заметил Мика, — всякое живое существо, порождённое Вселенной — будь то человек, кошка, птица или комар — по-своему прекрасно, уникально и имеет неотъемлемое право на существование. Пусть всё повторяется, но оно никогда не повторяется в точности. Жизнь на планете — поразительно слаженный цельный организм, и каждая крошечная часть его достойна сохранения и защиты. Мне противна сама идея убийства. Я просто не мог допустить… И решение броситься на ведьму было скорее интуитивным, чем рассудочным…