Геннадий Марченко - Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия)

В какой-то момент я заметил в глубине зала знакомую физиономию, принадлежавшую тому самому секретарю райкома комсомола, что пытался «зарезать» нас на сдаче концертной программы. Он стоял у самой двери рядом с каким-то лысеющим товарищем в крупных очках, что-то старательно записывавшим в блокнот. Причем периодически комсомолец что-то пытался прокричать ему на ухо, показывая на сцену, и тот каждый раз согласно кивал. Почему-то у меня появилось предчувствие, что хорошего от этой сладкой парочки ждать не стоит.

Завершился полуторачасовой концерт забойной композицией «The Final Countdown», которую еще и пришлось исполнять на «бис». Какая-то обезумевшая девица все же попыталась прорваться на сцену, но была тут же перехвачена бдительным милиционером.

– Спасибо, друзья! – прокричал в микрофон Жора. – Это не последний вечер, когда мы радуем вас своим выступлением. Завтра и послезавтра мы снова на этой сцене. До встречи!

Лица ребят, когда они, наконец, оказались за кулисами, буквально светились от счастья. Хотя мы и ожидали подобной реакции зала, но все же ожидать и пережить – две большие разницы, как говорят в Одессе. Поздравив парней с первым блином, который получился отнюдь не комом, я отправился к звукорежиссеру. Перед концертом я выяснил у Ганса, можно ли записать концерт на магнитофон, и получил положительный ответ.

– Ну как, получилось? – поинтересовался я у нашего звукача.

– У меня осечек не бывает.

С этими словами он протянул мне магнитофонную бобину, уже в коробке. Я тут же, ничтоже сумняшеся, вывел на коробке фломастером «the Russians – Live in DK Moryakov». Забавно звучит по сравнению с каким-нибудь «Deep Purple – Live In Tokyo», но с чего-то нужно начинать. Если в будущем за распространение пиратских копий и засудить могли, а на Западе уже давно это практикуется, то в СССР на подобные вещи смотрели сквозь пальцы. И я собирался устроить грандиозную PR-кампанию с помощью нелегального тиражирования нашего первого выступления.

А еще парни попросили знакомого обладателя любительской кинокамеры снять действо на 8-миллиметрвоую пленку. Глядишь, с годами видео станет настоящим раритетом.

Кстати, на будущее не мешало бы договориться с еще нераскрученной, но талантливой группой на предмет выступления на «разогреве». Только чтобы их программа также была утверждена худсоветом, лишние проблемы мне ни к чему. Честно говоря, Рубиновский предлагал вначале дать выступить какому-то своему коллективу с полуфольклорным репертуаром, но я вежливо отклонил это предложение.

В гримерке я раздал музыкантам их первый гонорар – как и Гансу, по 25 рублей. Завтра отдам столько же, в воскресенье – еще четвертной. Суммы не заоблачные, но мне кажется, что парни готовы были и бесплатно работать, только за идею и обещания будущих мировых гастролей. Я же постарался этот момент продумать наперед. Чем дальше – тем больше будут расти аппетиты у музыкантов. Если сразу втюрить им по сотке-другой – то через полгода они попросят прибавки. Упрусь – может дойти до забастовки, а оно мне надо? Поэтому начнем с малого, и со временем сумму гонорара станем понемногу повышать.

– Так что, все инструменты и аппаратуру до завтра оставляем здесь? – спросил практичный Саша Кроль, пряча наличность во внутренний карман джинсовой куртки.

– Думаешь, спереть могут? Сторож вроде бы тут есть. А гитары, синтезатор и пульт с усилками переночуют в кладовке, там дверь металлическая, я уже договорился с Марком Геннадьевичем. Уж колонки-то со сцены, думаю, не стырят, кому охота тащить такую тяжесть.

Тут дверь распахнулась, и в гримерку просунулась кудлатая и в то же время несколько облысевшая голова Рубиновского. Легок на помине.

– Поздравляю! Сам не ожидал такого успеха. Учитывая, что практически все билеты на ваши концерты разошлись, и завтра, и в воскресенье ожидается аншлаг.

Довольная мина администратора объяснялась просто. Помимо сидячих мест он продал еще и как бы на стоячие, то есть неучтенные. И выручку с них положил себе в карман. А помимо выручки Рубиновский тут еще и дискотеку в фойе организовал после нашего концерта, с которой тоже поимеет, вероятно, нехило. Да и буфет торговал сегодня «на ура». Жирный кусок Марк Геннадьевич уцепил в лице нашей группы.

А первый наш успешный концерт мы отметили посиделками в уже знакомом нам зале ресторана «Садко» при гостинице «Европейская». Правда, без Кроля. Тот с огромными извинениями отпросился, оказалось, у него было назначено свидание с любимой девушкой. Но и мы особенно не засиживались. Все-таки завтра нам предстоял еще один концерт, и подойти к нему нужно было во всеоружии.

А еще все же не мешало бы найти хорошего администратора. Не таскаться же мне с группой по городам и весям, в самом деле?! Ладно бы заграничные гастроли, но ехать в какой-нибудь Томск или Уссурийск… Нет уж, на такой случай по-любому нужен администратор, а я и должностью худрука удовлетворюсь. Тогда придется кого-то подыскать, лучше всего из потомков царя Давида. Эта братия точно не пропьет всю выручку, у них копейка к копейке. Если только прикарманит немного… Но это уже издержки профессии, с которыми приходится мириться. И раз уж коллектив базируется пока в Ленинграде, то и администратора желательно искать в этом городе. Может, пригласить того же Рубиновского? Правда, вряд ли он согласится покинуть насиженное место. Здесь он царь и Бог, а там все равно будет у меня на побегушках. Но ведь размах-то какой, какие перспективы! Ладно, что-нибудь придумаем.

В больницу имени Боткина я приехал, раздираемый противоречиями. Держа в руке пакет с деликатесами, грустно поднимался по лестнице и остановился у отделения кардиологии. Поправил сползавшую с плеч белую накидку, и толкнул дверь…

В больнице Лапин находился уже второй месяц с перерывом. Вроде бы после тахикардии выписался, а через несколько дней снова оказался на больничной койке, теперь уже с диагнозом «Вирусный миокардит». Вроде бы с тахикардией не связано, но кто может со 100-процентной уверенностью утверждать, что этот самый миокардит не развился на фоне тахикардии. А с тахикардией Лапин угодил сюда как раз после нашего с ним разговора.

Прийти и попробовать помириться меня уговорила Валя. Все мои отговорки типа «А если ему станет еще хуже?» на нее не действовали. С другой стороны, я и сам понимал, что человек, пусть и не самый положительный, на мой взгляд, страдает и по моей вине, и неизвестно еще, чем все закончится. В итоге все же решился навестить его, предварительно заскочив в «Елисеевский». Не знаю уж, что там можно сердечникам, а что нельзя, но набор получился неплохой.

Зайдя в отделение, кивнул вопросительно посмотревшей на меня немолодой медсестре за столом: