Анастасия Баталова - Исполнитель желаний (СИ)

— Пппрогноз ккколлапса пппространства и исчезновения времени, — выговорил он, заикаясь, — я занимался математическим моделированием условий на границах чёрных дыр…

— И что же случилось?

— Мне не поверили… Я ппполучил…ппполучил… — Йоганн скорчился, как от боли, создавалось ощущение, что каждое слово даётся ему с трудом, — их моих уравнений вытекало, что существуют некие объекты, я не стал придумывать им название, ну, скажем так, квази кванты, которые могут, распадаясь в одной точке пространства, одновременно рождаться в другой, и это происходит мгновенно; они не двигаются, не бегут, не летят, не излучаются, а именно возникают и исчезают, потому способны мгновенно переноситься на немыслимые расстояния, квази квант за доли секунды может переместиться в другой конец Вселенной! И скорость света не предел!

— А что происходит с квази квантом в промежуток между распадом и рождением? — спросила Кирочка.

— Вот в этом вся и загвоздка, — Йоганн побледнел, — мои оппоненты спросили меня, есть ли доказательства, что родившийся квази квант действительно тот же самый квази квант, который распался? Я сказал, что квази квант способен переносить информацию, она может быть закодирована в его характеристиках, я не буду сейчас вдаваться в подробности как именно происходит кодирование, я ответил комиссии, что только по этим передаваемым «посланиям» можно отличить один квази квант от другого, и тогда они стали гудеть, возмущаться, и спросили меня вот именно то, что спросили сейчас вы; понятие одновременности, если речь идёт о сильно удалённых точках пространства, теряет смысл, совершенно справедливо заметили они, следовательно, согласно вашей теории, между рождением и распадом квази кванта переносимая им информация существует без всякого носителя, в чистом виде, разве это возможно? Я начал объяснять им, что квази кванты порождают пространственно-временные неоднородности, что одновременные распад и рождение можно приравнять к бесконечно быстрому движению внутри «канала постоянного времени», но они уже стали вставать с мест и уходить…

Он отдышался и продолжил металлическим тоном.

— Я ошибся. Мои расчёты содержали некорректные допущения, на которые мне указали, я не только не смог защититься, но и был с позором изгнан из университета, некоторые ученые возмутились, называли меня лжецом, фриком, унижали, утверждая, будто бы мои заблуждения вызваны членством в религиозной секте и я таким образом пытаюсь доказать существование горнего мира, Бога, Верховной Идеи Идей… Мой авторитет был подорван. Счастье, что три года назад мне удалось устроиться сюда младшим оператором…

— Вы пытались бороться? — робко спросила Кирочка, — Пробовали представить свои результаты где-нибудь в другом месте?

Йоганн резко обернулся к ней. Лицо его как будто вдруг затвердело, подобно быстро стынущей лаве, приняло недоброе упрямое выражение.

— Я ошибся. Мои результаты просто не могли быть правдой.

Холодом повеяло от острого льда этой рубленой фразы. Кирочка не стала ничего отвечать.

— И вы больше не занимались математикой?

— Нет. Я писал программное обеспечение для телескопов. Это получалось у меня гораздо лучше.

На платформе уже стоял готовый к отправлению вагон-капсула.

— До свидания, — Билл крепко пожал небольшую руку Йоганна, ощутив прохладу его тонких приученных к клавиатуре пальцев.

— До свидания, — сказала Кирочка.

Эрн молчал. Встретив откровенно-враждебный взгляд Иоганна, он ответил ему мрачной саркастической полуулыбкой.

Двери вагона бесшумно сомкнулись, отделив гостей от фигуры, стоявшей на платформе. Ветер теребил на Иоганне пиджак; в небе над телескопами тянулись грязноватые зимние облака, точно техническая вата.

— И чего он все время так на меня смотрел? — Эрн неприязненно дернул плечиком.

— Боялся поверить. Люди сильно не любят ломать привычную картину мира, — задумчиво проговорил Крайст, — и в этом их несчастье…

— Боялся поверить…в меня? — уточнил Эрн.

— В тебя тоже, но больше в себя самого. Связь взрыва с тобой могла бы быть обоснована теоретически, скажем, существованием этих его квази квантов. Он уже похоронил свои идеи, привык к мысли, что просто ошибся, авторитеты раздавили его, а ты разбередил его раны… Дал ему надежду. Надежда ведь такая вещь, что порой её наличие куда больнее, чем отсутствие…

Двери капсулы бесшумно раскрылись; их встретил тот же унылый зимний день, но уже на другой платформе.

Крайст вышел первым, закурил, прислонившись к перилам, загляделся на огромный розоватый пузырь заката, раздувающийся над голыми деревьями. Эрн поднял глаза на Киру:

— Ну вот, теперь ты должна поцеловать меня, — сказал он очень тихо, чтобы не услышал никто, кроме неё, — уговор дороже денег.

По пустынной платформе туда-сюда передвигался чеканными шагами робот-контролер, и Кирочке пришлось даже немного посторониться, когда он проходил мимо. Крайст, погруженный в свои мысли, стоял спиной.

— Ладно, — она шагнула навстречу Эрну и попыталась привлечь его к себе.

Он смущенно отстранился, оглядываясь на Крайста.

— Нет уж. Так не пойдёт. Мы должны быть совершенно одни. Иначе это не первый поцелуй, а какое-то издевательство получается…. — он осторожно взял Кирочку за предплечья чуть выше кистей и что-то прошептал.

Она почувствовала лёгкое головокружение. В тот же миг все вокруг невообразимым образом изменилось: не стало ни платформы, ни Крайста, ни голых деревьев — чёрным вычерченных на розовом… Над их головами тянулись нескончаемые провода. С тихим свистом продуваемые ветром скелеты вышек окуружали их со всех сторон.

— Что это за место? — удивленно воскликнула Кирочка.

— Не знаю. Я просто загадал, чтобы мы остались совершенно одни.

Действительно, поблизости не было видно ни одного человека. Тишину, обволакивающую, жутковатую, нарушало лишь негромкое гудение проводов.

— Как мы сюда попали? — не унималась Кирочка.

Она оглядывалась по сторонам; вдали, почти у самого горизонта виднелась сизая кромка леса, за нею, ещё дальше, наверное, находилась стена, обозначающая границы Города, а за их спинами, далеко-далеко, там, где дремал нежно-розовый как щека младенца закат, высились причудливые сооружения дорожных развязок, — я серьезно, Эрн, где это, и как мы здесь очутились? — повторила она почти испуганно.

— Телепортация, — деловито пояснил юный чародей.

— Что? — Кирочка оторопела, — Постой, это Друбенс научил тебя колдовать настолько… хм… серьёзно?

— Нет. Он ничему меня не учил. Просто у него была библиотека, где он часто засыпал, прямо в кресле, и ещё так странно, с открытыми глазами, а уж читать я умею. Поначалу я очень боялся трогать книги — а вдруг старик всё видит своим остекленевшим взором? Но потом ничего, привык.