Александр Житинский - Визит вежливости

Светлана Николаевна кивнула, всхлипывая.

Директор вернулся к столу, взял Мананама за туловище и поднес к носу, внимательно разглядывая. Он ощупал его ноги и руки, попытался отвинтить ухонос, дернул за пальчик, бормоча:

– Очень, очень тонкая работа… Интересно, как он управляет его речью?

– Кто управляет речью? – спросил Мананам.

– Ну, Пашка этот! – рассмеялся директор. – Постреленок!

– В таком случае я вынужден предположить, что кто-то управляет вашей речью, – сказал Мананам.

– Ах, негодяй! Ах, поросенок! – обрадованно вскричал директор, имея в виду Пашку. Это ведь не автомат, Светлана Николаевна, а робот, управляемый по радио. Большая разница! – обратился он к учительнице.

Учительнице было все равно – что автомат, что робот. Говорящий таракан по-прежнему пугал ее.

– Ладно, отнесем его в музей и пойдем разбираться с вашим пятым "Б", – сказал директор.

Он вырезал из плотной бумаги прямоугольник, написал на нем: "Радиоуправляемая модель робота. Изготовлена учеником пятого класса "Б" Павлом Булкиным", положил этикетку с Мананамом в футляр очков и понес в школьный музей.

Когда директор водрузил Мананама среди приборов и моделей, изготовленных учениками школы, Мананам умоляюще простер к директору руки и быстро-быстро заговорил:

– Я ничего не понимаю, извините меня! Вы – мыслящее существо?

– Мыслящее, – подтвердил директор.

– Почему же вы отказываете в этом мне? Я проделал огромный путь в миллионы световых лет. Я прилетел с другой планеты. Мы должны вместе решать проблемы Вселенной…

– Ох, у меня своих проблем хватает, – вздохнул директор.

– Я – пришелец, клянусь вам!

– Пришельцев нет, – директор погрозил пальцем Мананаму. – Наукой доказано.

Отдохнувший и окрепший Пататам проснулся в кастрюле с землей, которую Юра с вечера принес в комнату общежития. Настроение у Пататама было превосходное. Он резко выдернул присоски из земли, сделал несколько энергичных движений руками и спрыгнул вниз. «Миллион, миллион, миллион алых роз…» – мурлыкал он песенку, услышанную вчера по радио. Песенка чрезвычайно понравилась космонавту. Она напоминала ему о родной планете, о миллионах цветов, которые остались на ней миллионы лет назад.

Постель Юры была аккуратно заправлена, но хозяин отсутствовал. Пататам осмотрелся. Неподалеку на тарелке лежали три апельсина. Пататам подошел к ним и на всякий случай произнес космическое приветствие.

Апельсины молчали. «Ишь, какие важные! Не хотят разговаривать», – подумал Пататам.

– Вы здесь в гостях или по делу? – спросил он.

Апельсины не отвечали.

Дверь комнаты отворилась, и на пороге появилась девушка со спортивной сумкой через плечо. Пататам вздрогнул. Он узнал девушку – это она приходила в комиссионный магазин, улыбалась ему и назвала странным именем Буратино. Девушка подошла к столу и заметила маленького пришельца.

– Какая встреча! – удивилась она. – Ты меня помнишь?

– Помню… – Пататам почему-то смутился.

– Как ты здесь оказался?

– Юра меня купил. – Пататам опустил глаза.

– Вот молодец! Как тебя зовут?

– Пататам – покоритель космоса.

– А я – Маша. Оператор вычислительной машины. Где Юра?

– Не знаю. Я проснулся, а его нет.

– Наверное, пошел в магазин, – догадалась Маша. – Сейчас будем завтракать.

Она достала из сумки бутылку молока, булку и сыр; поставила на стол тарелки и стаканы.

– Мы будем с тобой дружить? – спросила Маша.

– Если вы этого хотите, то я – с удовольствием, – отвечал Пататам.

– Ой, как ты странно говоришь! Как старичок. Зови меня на «ты».

– Я постараюсь, – обещал Пататам.

Маша сняла с тарелки апельсин и катнула его по столу к Пататаму.

– Хочешь? – спросила она.

– Откуда он? – задал вопрос Пататам, останавливая апельсин.

Для этого ему пришлось упереться в него обеими руками – апельсин был тяжелый и неповоротливый.

– Он из Марокко.

– Это такая планета?

– Нет. Это государство в Африке.

– Африка – это планета?

– Почему ты все считаешь планетами? – засмеялась Маша.

– Я привык иметь дело с планетами, – гордо сказал Пататам. – Я – покоритель космоса.

– Ах, ну да! – кивнула Маша.

– Почему апельсины такие неразговорчивые? – спросил Пататам.

– Они не умеют говорить. Это же растения, – опять улыбнулась Маша.

– Я тоже растение. И не вижу в этом ничего плохого, – Пататам обиженно засопел.

– Конечно, конечно! – воскликнула Маша, нежно дотрагиваясь до ухоноса. – Но ты – умное растение. Ты умеешь говорить. А наши растения – глупые. Мы их едим.

– Вы едите растения? – в ужасе вскричал Пататам.

– Да… А что? – удивилась Маша.

– Интересно! А что вы еще едите?

– Колбасу, сыр, мясо… – -принялась перечислять она.

– Это – не растения?

– Нет. Это пища животного происхождения.

– Какого?

– Животного, – сказала Маша растерянно.

– А что это такое?

– Коровы, куры, овцы…

– Постойте, постойте! – остановил ее Пататам.

– А сами вы кто?

– Мы – люди… Зачем это тебе?

– Не растения и не животные? – уточнил Пататам.

– Ну, животные мы, животные! – чуть не плача закричала Маша. – Чего ты ко мне пристал!? Мы не такие животные, как они…

– Откуда вы это знаете? – спросил Пататам.

– Это же само собой понятно. Мы говорим, мы думаем…

– Говорить и думать – это не одно и то же, – изрек Пататам.

Маша задумалась. Тут появился Юра с яблоками, колбасой и печеньем.

Он взглянул на стол и поцеловал Машу.

– Молодец, Машенька. Спасибо.

Пататаму сделалось неприятно. «Перебил на самом интересном месте», – подумал он.

– Юрик, он довел меня! – пожаловалась Маша. – Почему вы едите растения? Почему вы едите животных? – передразнила она Пататама. – А почему мы их едим?

Юра сразу стал серьезным. Он снял очки и протер их, собираясь с мыслями.

– Видите ли, Пататам… – медленно начал он. – Это непростые вопросы. У нас на Земле так устроена жизнь.

– Какая же это жизнь! – буркнул Пататам.

– А разве у вас не так?

– Мы помогаем друг другу, растем рядом и радуемся жизни и свету. Наше солнце и почва дают нам все, что нужно…

– Вам хорошо, – выкрикнула Маша, – присосался к земле и сыт. И совесть чиста, главное! Никого они не едят, видите ли. А мы так не умеем!

– Погоди, Машенька… – возразил Юра.

– Может, мне самой жалко всяких цыплят и телят! – Маша вдруг заплакала. – Я об этом не хочу даже и думать. А тут явился этот… вегетарианец.

– Он даже не вегетарианец, – улыбнулся Юра.

Пататам взглянул на всхлипывающую Машу, и ему вдруг до невозможности стало ее жалко. Он рассердился на себя за то, что довел ее до слез. «Пускай ест, кого хочет, – подумал он. – Пускай даже меня съест – лишь бы не плакала. Зачем она плачет?»