Сергей Елис - Разбитая призма

Раздались запоздалые выстрелы. Это выскочившие на крышу преследователи открыли огонь. Но их цель уже была слишком далеко. Волнующее чувство полета захватило все существо Жана Батиста О’Ри Дьора, и он наслаждался каждым его мгновением. Куда-то ушли боль и остальные глупости окружающего мира, оставив мужчину наедине с бескрайним пространством, подвластным его воле. Он хотел кричать и смеяться, сообщить всем, как ему хорошо. Сейчас его жизнь наполнилась смыслом, и он был счастлив. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. И чуть отошедшая на задний план эйфория уступила место тревожным мыслям о близких ему людях. Поэтому чуть сориентировавшись на местности, Золотой подправил свою траекторию полёта в сторону аэропорта, где его ожидали личный самолет и охрана.

Конечно, он блаженствовал от каждой секунды своего нахождения в воздухе, но большие расстояния лучше преодолевать по старинке: в чреве «стальной птицы» и под надёжной защитой своих бойцов. Так что, опустившись почти у трапа своего джета под изумленными взглядами пилотов и охранников, он сразу же отдал команду на экстренный взлёт. На вопрос капитана самолёта, куда лететь, он устало потер виски и тихо произнес – Домой. Мы летим домой.

Хрупкие и изломанные ветви стеклянных деревьев окружали одинокую фигуру в тёмно-оранжевой тоге. В воздухе звенели высокие атональные ноты каждый раз, когда порывы колючего ветра бросали осколки этих сюрреалистичных растений на землю. Пахло солью, и чувствовалась близость к морю. Так оно и было: вместо привычного небосвода в этом непривычном месте до самого горизонта простиралась колеблющаяся масса тёмной воды.

Изредка над горизонтом пробегали эфемерные всполохи, но основное освещение исходило от самой почвы. Правда, назвать это полноценным светом можно было лишь с большой натяжкой. Скорее, было похоже на мерцание тысяч светлячков, что каким-то образом оказались под землей и стремились вырваться наружу. Но тонкая туманно-тёмная пелена держала их в каких-то миллиметрах от свободы. Вокруг царила атмосфера мрачности, но в тоже время и своеобразной извращенной красоты.

Номин стоял посреди всей этой фантасмагории и пытался найти «искру» духа Сяомин. Это было сложно сделать, хотя он и находился внутри её разума. Точнее, самой обширной и одновременно закрытой его части – подсознания. И сейчас максимально открывшись, он старался оповестить «владельца» этого мира выйти к нему и поговорить. Но пока ответом ему была тишина. Лишь изредка окружающее молчание нарушал звон прозрачных деревьев и визгливый вой проносящихся сквозь них воздушных потоков.

Зелёный Глас ничего не мог поделать. Он был здесь гостем, и всё, что ему оставалось – это безропотно ждать, изо всех сил показывая свои благие намерения. Радовало лишь то, что время во внешней реальности и в этом внутреннем измерении шло по-разному. И секунда там – была часом здесь. Хотя само понятие времени могло чудовищно изменяться в этой действительности. Ведь это субъективная единица измерения, и разум человека любит её искажать до неузнаваемости. Растягивая моменты ожидания в целые эпохи и сокращая мгновения счастья в доли секунды.

Внезапно где-то на границе восприятия монаха послышался чей-то вздох. Тяжёлый и гнетущий. Насторожившийся Номин чуть потянулся к источнику этого «призрачного» звука. И он вновь повторился. На этот раз уже гораздо ближе, добавив еще и какое-то неразборчивое бормотание. Вскоре Зелёный Глас уже отчетливо ощущал, как к нему направляется некто. И он надеялся, что это будет именно Сяомин.

– Кто ты и зачем здесь? – раздалось отчетливо у него за спиной.

Он не стал поворачиваться, а лишь слегка повернул голову и спокойным голосом ответил – Я твой друг. Ты помнишь меня под именем Номин. Пришел поговорить.

– Мне никто не нужен. Уходи! – чуть громче произнес голос, который звучал устало и холодно.

Но холоден он был не жалящим морозом, а, скорее, недостатком тепла.

– Ты не права. Одинокий человек слаб и беззащитен. Каждому из нас нужна поддержка. Даже самым сильным.

– Кто послал тебя? – уже спокойней спросила девушка.

Монах повернулся уже полностью, и прежде чем ответить, внимательно её осмотрел. Да, это, несомненно, была Сяомин. Но будто тяжела я печать какого-то горя и великой скорби отложились на её лице. Прежде воздушные и приятные глазу очертания лица заострились и потемнели. Покрытые трещинками искусанные губы были плотно сжаты, а брови сильно нахмурены. Похоже, что «нечто» сплелось с доселе жизнерадостной девушкой и теперь пьет из неё соки. Но покрывало иллюзии искажало всё для Небесного моря, и ей казалось, что весь окружающий мир ополчился против неё. И даже самые близкие люди хотят ей зла. Испорченным зеркалом были её очи, и всё отражающееся в них было ужасно и дефектно.

– Меня послал Вячеслав. И ты знаешь зачем, – коротко ответил Зелёный Глас.

– Всем от меня что-то нужно. Почему же он сам не пришел?

Здесь сложно было дать правильный ответ, ведь она сама знала о его страхах, так как лично их взрастила.

– Он не намерен у тебя что-то забирать. Скорее, наоборот, хочет делиться своей любовью. Но ты отвергаешь его, изменяясь.

– И именно поэтому он прислал гонца, не в силах справиться и поговорить самому? Мне не нужны слабые мужчины, – резко бросила Сяомин.

– Но ты полюбила его таким, как есть. И, значит, для тебя он был сильным.

– Я была слепа, но сейчас мне открылась его мягкотелость. О, да! Теперь я вижу всё!

– Скажи мне тогда, кто помог тебе прозреть? Есть ли у него имя? – осторожно спросил монах.

– Вы, жалкие существа мужского рода даже не думаете, что женщины могут быть выше вас. Причём во всех смыслах. И это была она, а не он. У неё нет имени. Нам, Истинным Сестрам, нет нужды в клейме, – неожиданно распалившись, прогремела девушка.

Она словно выросла в размерах, и от неё ощутимо повеяло яростью и жаждой разрушать. Кто-то живущий в её мыслях подстегнул их, направляя по тёмному пути.

– Подожди, не гневись. Я просто хочу поговорить с тобой. Здесь твой мир, и перечить тебе нет смысла. Выслушай меня, и я уйду, смиренно приняв любое твоё решение, – сделав шаг назад и чуть склонив голову, молвил монах.

Он понимал, что любое противодействие вызовет лишь более негативную реакцию, и сейчас нужно действовать аккуратно. Именно поэтому Номин, приняв позу покорности, ждал разрешения говорить.

– Так и быть. Я дам тебе каплю моего драгоценного времени. Но как только ты мне наскучишь, то сразу исчезнешь.

Слегка воодушевившись, Зелёный Глас собрался с духом и приготовился вещать так, чтобы даже самая ядовитая змея усмирила свою дикость в тенетах его слов. Он начал. И вскоре вокруг них словно образовался купол тишины и спокойствия. Казалось, весь окружающий мир подсознания Небесного моря замер, вслушиваясь в речи монаха. Он рассказывал о теплоте чувств, о том, как они делают человека выше, дают ему надежду и силу. Вспоминал свою первую любовь и то, как она повлияла на него. Делился самым сокровенным, что было у него на душе. И в самом финале своего монолога поразился тому, что рядом с ним есть люди, которые воодушевляют его творить великие дела, показывая искренность и чистоту духа.