Владимир Васильев - Затерянный дозор. Лучшая фантастика 2017

У Ларфида волосы встали дыбом, когда он понял, что могло сегодня произойти. Области высокого напряжения тянутся друг к другу, они всегда стремятся к слиянию. Не нужен катализатор для каждого рисунка, достаточно одного, и выбросы пройдут по цепи. А цепь неизбежно сомкнется — и накроет весь комплекс.

— Их осталось четыре, — сказала Ошена.

— Почему четыре?

— На ветке в Первом Радиальном было пять бутонов. Он нарисовал всего пять картин. Одна уничтожена, осталось четыре.

— Он хочет, чтобы его нашли? — понимающе спросил Данеки. — Как всякий безумец…

Ошена покачала головой.

— Не думаю. Он не сумасшедший. По крайней мере не отчаявшийся страдающий сумасшедший. Он преступник. И он хочет, чтобы нашли картины.

Повисло молчание.

— Зачем он это делает? — не выдержала Унда. — Это же самоубийство.

— Не для всех. Не для него. Во всяком случае, он так считает.

— Разъясните, секторальная, — повторил Риу.

Ошена вздохнула.

— Есть миф о том, что некоторые люди способны выжить в среде высокого напряжения. Избранные.

Ларфид быстро окинул взглядом соратников. Удивилась только Унда, остальные слышали об этом и раньше.

— Некоторые люди склонны считать себя Избранными, — сказала Ошена, — это факт.

— Им стоит перевестись на аграрные работы, — буркнул Шеки, — пойти и влезть прямо в пласт. Он там рядом.

— Если человек считает себя Избранным, — сказала Фириша, — простые решения не для него.

— Хуже, — кратко сказала Ошена.

— Что?

— Снаряжать закончили? — Она поднялась из-за стола. — Идемте. Я доложила инспектору Распорядка. Рисунок уничтожен, поэтому пока что Распорядок считает дело рядовым и не срочным. Это наш шанс.

Им подогнали старый фургон с зарешеченными окнами для задержания группы лиц. Данеки сел за руль, Ошена устроилась рядом и отперла смотровое окошко в стенке между кузовом и водителем. Шеки влез в кузов, нашел приваренные к стенам наручники, сделал вид, что приковал себя, и заявил, что никуда не пойдет. Всех охватила нездоровая веселость. Ларфид будто со стороны услышал собственный нервный смех.

— Тише, — сказала Ошена, и тотчас настала мрачная тишина. — Подышите, успокойтесь. Данеки, начнем с депо. Я надеюсь, все понимают и помнят, но повторить нелишне: я собрала вас не для того, чтобы вы ходили толпой. Нужно обыскать большую территорию как можно быстрее. Рассредоточиться. Больше, чем по двое, не собираться.

— Принято, — сказал Риу.

— Что значит «хуже»? — потребовал Шеки.

Ошена развернулась на сиденье, чтобы смотреть в окошко кузова. Фургон тронулся. Наручники неприятно зазвякали о стены.

— Есть и еще мифы, — сказала она. — Они распространяются как зараза. Один из них говорит, что в высоком напряжении не умирает никто. Даже те, чью смерть видели, все равно живы — там, под другим напряжением. И там хорошо. Лучше, чем здесь. Согласно второму мифу, чтобы стать Избранным, нужно принести жертву. Чем больше людей погибнет при выбросе, тем более ты Избранный.

— Одно придумано для добрых людей, второе — для ублюдков, — заключила Унда.

— Ошена, — очень спокойно проговорил Данеки, — осторожнее. Ты как будто рассказываешь сказку.

Ошена вздрогнула. В глазах ее метнулся ужас. Потом уголки ее рта бессильно опустились, плечи поникли:

— Простите.

Ларфида охватило желание возразить Данеки. Тяжело было видеть Ошену испуганной и подавленной. Ларфид привык — все привыкли! — знать, что секторальная несгибаема. Но надзиратель Иршид был прав. Его стоило поблагодарить…

…Даже те, чью смерть видели, все равно живы.

Ларфид поймал ближайшую пару наручников, зацепил пальцем. Сказал бесстрастно:

— Ты решила, что он использует версию для ублюдков. Потому что предположила, что рисунки расположены по кругу. Это не слишком длинная цепочка догадок?

— Скоро узнаем. — Помедлив, Ошена пояснила: — Безобидный сумасшедший стал бы рисовать там, где никто не увидит. Опасный сумасшедший — там, где увидят многие. Выбор Первого Радиального выглядит как часть плана.

Ларфид кивнул.

Даже те, чью смерть видели…

«Я не буду об этом думать, — сказал себе Ларфид. — Сейчас я не буду думать об этом». Усилием воли он перенаправил мысли к другому источнику беспокойства. Распорядок. Ошена доложила инспектору. Ларфид понимал, что ее нельзя обвинять. Секторальная надзирательница выполнила свои обязанности. Не сообщи она в Распорядок, там расценили бы ее действия как попытку скрыть провал или даже как соучастие в преступлении. Но Распорядок обязательно вмешается. Остались считаные часы до появления инспекторов, а может, и бойцов особназа. Успеет ли Надзор отыскать преступника?

Надзор успеет уничтожить угрозу.

«Это лучшее, что мы можем сделать», — признал Ларфид. Но все же чувствовалась здесь недосказанность. Она зудела словно комар в темноте. Ошена готова смириться? Сдать Распорядку общежития, как военачальник сдает крепость? Не похоже на нее.

Он не стал спрашивать. Вряд ли у секторальной есть ясный план, скорее — только несколько соображений. Она сама скажет, когда сочтет нужным.

Остаток недолгого пути все провели в молчании. Фириша и Шеки одинаковыми движениями пересчитывали пристегнутые к поясу запасные магазины — снова и снова. Риу, казалось, задремал. Унда думала о страшном. Ларфид старался сымитировать ход мыслей Ошены: как бы он вычислял преступника среди тысяч рабочих? На что обратил бы внимание? Где преступник мог допустить ошибку, оставить улику? Но скоро он сдался. «Я слишком верю в Ошену, — укорил он себя. — Пускай она лучшая, но я должен думать сам. Она не должна быть незаменимой».

…Даже те, чью смерть видели, все равно живы.

Все равно живы.

Живы.

Солнце скрылось. Снова зарядила морось — будто и не было утренних часов ясного неба. Свет посерел, промозглый холод пробирал до костей. «К лучшему, — подумал Ларфид, застегивая куртку. — Под ярким солнцем картины были бы опасней». Дежурный на воротах депо пропустил Надзор без вопросов. Автобусы разъехались по маршрутам, в депо оставались несколько междугородных и те, что требовали ремонта. На первый взгляд казалось, что на огромном пустом пространстве невозможно что-либо спрятать. Ларфид напомнил себе, что по ночам тут все заставлено машинами, и скрыться среди них очень легко. Но если здесь есть картина, то где она?

— Шеки, — сказала Ошена, — посмотри, есть ли дырка в заборе. Остальные — поделите гаражи. Я отправила Мелу опрашивать комендантов. Она попробует составить карту выходов.

— Выходов? — переспросила Унда.

Ошена неожиданно фыркнула.

— Тайных выходов. Общежития — не тюрьма. Там есть охрана, но ее всегда ухитряются обойти. Где-то в двери слабый замок, где-то в окне слабый прут. За этим следят, старые выходы прикрывают. Но появляются новые.