Анна Веди - Антифальшь

Я выбираю ум, так я вырасту внутренне и дольше проживу. Сексуальность и красота теряют свою ценность с возрастом, а ум растёт в цене. Секс – это самообман, иллюзия, как наркотик, алкоголь, желание наполнить себя чем-то. Пустота невыносима. О да, ведь и во время секса мне нравятся именно большие и чтобы кончали в меня. Это потребность наполнить пустоту внутри себя, будь то член, сперма, наркотики или алкоголь, другие наполняют себя едой и жиреют. Или культуристы накачивают свою мышечную массу.

Второй раз в окно залетает пёрышко, как послание с неба. Интересно так. Надо обратить внимание на всё: чему я противлюсь, чего боюсь, на что злюсь… Повернуться к этим страхам лицом. Противлюсь близким отношениям, боюсь общаться с умными людьми, противлюсь посещать группу сёрфинга, злюсь на безделье, на отсутствие интересов и увлечений, боюсь своей бездарности. Не достаточно проанализировать, необходимо ещё и изменить к ним своё отношение.

Но вот с этим обманом – доверием как быть? Что делать? Зачем я? Почему я?

– Все врут, – сказала мама.

А раньше не могла признаться, что она врёт и себе тоже. Все врут, значит, и она врёт. И себе врёт, в первую очередь. Как же сложно детям с такими фальшивыми родителями. И дети вырастают фальшивыми. А почему мне это не понравилось? Да, и я врала.

Многие люди, которые меня окружали раньше, были, на мой взгляд, с примитивными взглядами и мышлением. Я их не осуждаю, просто они такие. Почему у меня мало друзей, подруг, единомышленников? Да потому что не в тех кругах общаюсь и потому что таких, как я, единицы.

Я прыгнула с парашютом. Мечтала о прыжке давно, может, лет пять, и вот, наконец, я сделала это. Выпрыгнула в облака, прямо в небо. Всё произошло обычным летним утром. Когда я садилась в самолёт и он пошёл на взлёт, меня стали одолевать ужасные мысли, что вдруг именно мой парашют и запасной не раскроются, или я что-нибудь не так сделаю. Но эти мысли были цветочками по сравнению с тем, какой жуткий страх меня сковал перед прыжком, я не чувствовала тело, был один комок страха и действовала я уже механически. Когда пришла моя очередь, я встала, подошла к проёму и…

– Пошла, – крикнул инструктор, перекрикивая гул самолёта, и подтолкнул меня в открытое пространство.

Я вылетела. Три секунды свободного падения, я растерялась, стала считать, дёрнула кольцо, и в тот же момент меня подбросило – это открылся купол. Я посмотрела вверх – он целый, невредимый, без дырок, всё, как положено. Я была счастлива, пережив жуткий страх в самолёте перед прыжком. Но важно пережить страх и также важно довериться инструктору, технике. То есть надо доверять больше. Ну, и конечно, смотреть, с кем имею дело. Прыжок с парашютом – это класс, драйв – чувствую себя героем. Я сделала это, всё остальное кажется несущественным.

А что это за любовь к мужу? Я же знаю, что он наркоман. А я взрослая, самостоятельная, сама принимаю решения. Наконец-то я живу своей жизнью. О, я хозяин, волшебник своей жизни. И никто не сможет её у меня забрать. А муж, что муж… Перед сном говорила себе, что люблю его больше всего на свете. Я и про Ярослава так говорила и думала. Это получается уже созависимость. А здесь корни в низкой самооценке. Я ценю себя, люблю и уважаю. Я достойна всего самого лучшего, что может предложить мне жизнь.

Вот нарисовал меня художник. Какой-то холодной люди видят меня. Красивая, но несколько грубая, жестокая, злая. Вот и он также меня увидел. Но это его творение, восприятие. Все видят меня по-разному, в силу своих проекций. Девяносто пять процентов окружающего мира – чистая проекция. Оставшиеся пять – тоже. Весь мир иллюзия и проекция. Значит, когда мне не нравится окружение, я не нравлюсь себе. Как человек относится к себе, так и окружающие к нему. Моя любимая книга в детстве была «Пиноккио», там Буратино превратился в красивого юношу. Мама всегда повторяла фразу из неё: «Непослушные дети заканчивают тюрьмой или больницей». Вот так родители программируют будущее своих отпрысков.

Думаю, у меня были две страсти в жизни – к мужчинам и к наркотикам. Из мужчин – это были всегда наркоманы. К «независимым» влечения не было ни к кому. Страсти к мужчинам. И почему мне нравится это? Это как самоотречение от себя. Я ведь могу испытывать страсть к творчеству, к спорту, к красоте, наконец. Волшебное чувство влюблённости. Эйфория. Как мне нравится обманывать себя. Я в постоянной иллюзии пребываю. Жизнь реальна, наверное, я не хочу это признать. А что я хочу, что мне надо? Мало людей хотят знать реальность. Все привыкли жить в розовых очках, постоянно зашоренными, лишь бы не видеть грязь и убожество этого реального мира. А, может, я так думаю, потому что сама психолог и познаю себя. Другие, может, и в ладу с собой, хотя нет, это невозможно. Вон сколько окружающих меня людей, за исключением единиц, все неосознанны. И как жить в этом мире?

Я прыгнула с парашютом второй раз. Сейчас было лучше, чем в первый, уже не было страха, и я смогла рассмотреть в иллюминатор окрестности перед прыжком. Выпрыгнула, отделилась, почувствовала свободное падение, покрутилась в воздухе, так как стропы были закручены, и летела, развернувшись по ветру, оглядывала окрестности. Красота! Меня смутило препятствие внизу – парашютист собирал свой парашют, а мне казалось, что я лечу на него. Я кричала «воздух, воздух», а он меня не слышал. В итоге, я не успела сгруппироваться перед приземлением и стукнулась попой. Было больно, и потом болела голова. Инструктор сказал, что мне не надо больше прыгать. Вот он, наглядный урок. Когда я беспокоюсь о других, набиваю себе шишки. А если поступать таким образом, что когда я хочу позаботиться о другом, думать прежде, зачем мне это надо, учесть свои интересы и не навредить себе? Если мне идёт в ущерб забота о другом, тогда зачем мне это надо? Альтруизм? Что я получаю для себя с этой заботы? А, может, ему эта моя забота и не нужна? Там, да, растерялась в воздухе. Прыжок с парашютом – это как процесс рождения ребёнка. Самолёт – это утроба матери, а парашютист – новорожденный, который отделяется, рождается. И вот он выпрыгивает из самолёта, жутко, конечно. Как и ребёнку страшно выходить из тёплого пространства в материнском лоне. Вот и в первый раз было очень страшно, а второй раз уже не так. Первые роды всегда тяжелее, чем вторые.

Проснулась, как будто по-другому всё. Сны снились о моей миссии, и что не будет у меня детей. Кажется, что успокоилась я, торопиться не надо и не надо бояться рожать. И вообще, где я буду жить? Может, планировать без учёта семьи, мужа и ребёнка? А, может, это просто защитная функция психики, и я защищаю себя, чтобы не переживать свою семейную неустроенность, свою ущербность? Хочу ли я детей? Кажется, нет. Я транслирую через Вселенную свои мечты. Кажется, мне нужна чья-то жизнь, так проще – раствориться в чужой и не нести ответственность за свою жизнь. Так большинству проще, так все и делают, копируют жизни родителей или нагружают детей своим смыслом, своими нереализованными планами и проживают не свои жизни.