Анна Веди - Антифальшь

– Это тоже тебе, – сказал Артём, протягивая мешок кедровых орешков.

– Спасибо, – растроганная Нино еле сдерживала слёзы. – Спасибо большое вам.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Мария.

– Пока что слабенько физически. А вот внутреннее состояние – словно я впервые родилась! Всё так ново и необычно. Я ничего не жду, но происходят чудеса, и я чувствую, что так теперь и будет всегда. Меня наполняет внутри тепло, любовь ко всем.

– Молодец, Нино. Мы за тебя переживали и беспокоились, пока ты была в коме, – сказал Мария.

– Так приятно, – у Нино опять навернулись слёзы. – Когда кто-то беспокоится…

– Марк тоже беспокоится о тебе и передаёт привет. Мы были у него перед тобой – он раньше проснулся на сорок минут, и тоже хорошо себя чувствует, как заново родился, – добавил Игорь.

– Ой, а мне стыдно немного, мне такое снилось… И ведь вы всё это видели… – капризным голосом своего девочки-ребёнка сказала Нино, вытирая салфеткой слёзы.

– Стыдно? Брось! – сказал Артём.

– Поэтому ты и герой, – поддержал Игорь. – Мало кто решается рассказывать о всех своих снах и тайных мыслях открыто и честно. Порой человек сам-то пугается некоторых мыслей, приходящих в его голову. А ты не струсила и поверила. Ради науки и светлого будущего цивилизации, а если глобально, то ради спасения жизни на Земле обнажила свой внутренний мир и своё бессознательное.

– Ой, вы прямо возвеличили меня. Открою вам секрет. Всё довольно прагматично, я ради себя всё это сделала, – сказала, смеясь, Нино. – Мне интересно было и я склонна к риску… В итоге, получила огромное удовольствие от проекта. Очень увлекательная игра, этот проект.

– Да уж, хороша игрушка с жизнью, – критично сказала Мария. – Мне кажется, что ты наговариваешь на себя.

– Вот поэтому наш эксперимент удался, – быстро сменил тон Артём. – Потому что людям просто нравилось быть в проекте, просто было интересно. Жажда открытий, страсть к исследованиям! А не ради чего-то там великого. Нет, это, конечно, хорошо, но это вторично.

– До вакцинации я не думала ни о чём таком, а, может, не осознавала это. Но теперь меня переполняет желание всем помочь, обо всех позаботиться, я хочу поделиться с людьми своими ощущениями и чувствами, счастьем, радостью, любовью! И я это говорю от сердца, потому что разум, он рационализирует и говорит, что всё это сложно, да и зачем тебе это?..

– То есть он, разум, ещё не верит, что с тобой произошла метаморфоза? Ты ещё не привыкла к новому мировоззрению, к новой себе. Не всё сразу, – поддержала Мария.

– Пойдём мы, Нинок, привыкай к новой себе, – сказал Игорь и обнял коллегу.

– Ниночка, отдыхай, приходи в себя, – Артём тоже обнял Нино.

– Счастливо, увидимся скоро, – присоединилась Мария.

Коллеги разошлись, в комнате стало тихо. Нино вздохнула, непривычно ей столько почестей, уважения и любви сразу. Дозировано пока что надо, чтобы привыкнуть к новому образу жизни и мировоззрению.

Вскоре постучались опять. Заглянул брат, как всегда серьёзный, но сейчас глаза его улыбались, а рот расплывался в улыбке. А следом за ним папа и мама. Ой, надо же! Нино удивилась.

– Откуда вы узнали? Вы меня удивляете, но приятно, приятно. Спасибо вам.

Папа трясущимися руками обнял Нино и облобызал.

– Нинка, – так звал он её всегда.

– Ой, ну папа, чштошчопщшюиу, – зашептала Нино. Ей нравилось, конечно, это проявление любви родительской. – Не задуши меня.

– Привет, сестра, – брат обнял Нино.

– Здравствуй, дочурка, – мама, сдержанно улыбаясь, поцеловала Нино.

Нино пока что боялась слепо восхищаться родственниками, особенно мамой. Конечно, хотелось соскользнуть и быть маленькой девочкой, но это было чревато последствиями, как показывала жизнь. Она была настороже. Вернее, она уже знала, что это сейчас одна сторона мамы, а есть и другая, и не стоит обольщаться, что мама всегда такая ласковая. Нино перестала ожидать от родителей, чтобы они соответствовали её идеалам. Они такие, какие есть. Обида и злость сменилась на благодарность. Ведь благодаря участию родителей в её судьбе, она стала такой, какая была сейчас. Она и сама приложила не мало усилий для своего развития и роста. А в детстве – заслуга родителей. И пусть Нино страдала, и ей было невыносимо больно, она это пережила и сейчас возродилась с благодарностью к родителям и миру. Сегодня все были радостные и счастливые.

– Спасибо, что привёз родителей, – Нино искренне посмотрела на брата. – У меня есть для вас подарок.

Нино достала открытку с рождением малышки. И тут она вспомнила, что похожее с ней уже было. Или во сне?

– Так как ты мой отец и, как правило, мужчина – глава семейства, вручаю тебе открытку, – она подала открытку папе, и, обведя всех любящим взглядом, произнесла. – Поздравляю вас с рождением новой жизни. Сегодня я родилась!

Он взял эту открытку и сначала удивился. Что это? Смотрит. А Нино очень волновалась, чтобы её подарок всем понравился. Он открыл открытку и она, открытка, стала демонстрировать балет.

– Это балет «Спящая красавица», – прокомментировала Нино.

Над открыткой материализовались маленькие балеринки в цветных юбочках и стали кружиться, кружиться под музыку Чайковского. Родители присели и с открытыми ртами уставились на действие. Оно завораживало, вбирало в себя всё внимание. Мама и брат смотрели и не могли оторваться. Мама то и дело охала, брат говорил:

– Да, круто, – кивал головой и выпячивал губы.

А папа крутил открытку, пытаясь разобраться в микросхемах. Он же был радиолюбителем.

– Как закроете открытку, балет прекратиться, – сказала Нино.

Это было новое изобретение и ещё таких открыток не выпускали. А так как Нино работала в НИИ, у неё была возможность быть первой или почти первой в разных экспериментах и адаптации нового. В открытку встраивалась микросхема, которая при открытии воспроизводила заложенную программу в ней. Вообще, время, в которое жила Нино, было время всего нового. Она жила в двадцать первом веке, в веке нанотехнологий и гордилась этим. А сколько веков осталось позади… об этом есть история. А что впереди, в будущем? Пока это не произошло. Если не считать духовное падение в яму, которое явилось толчком для глобальных мировых изменений. На смену должно было прийти новое поколение – искреннее, правдивое, осознанное. Да, может быть, прошлые поколения были более искренними, может, даже и наивными. Наивность – это не порок. Но она являлась провокацией для нечестных и нечистых, разлагала их и соблазняла, да так что стало опасно быть наивным человеком.

Экспериментировать на живых людях, значит, подвергать их жизнь опасности. И хотя вакцина была протестирована на крысах и нематодах, и ошибки исключались, учёные беспокоились о результате вакцинации. После того как Марк, Нино и другие десять испытуемых вышли из комы и начали обычную жизнь, необходимо было, чтобы прошло три года, прежде чем выпускать вакцину в серийное производство и начинать массовую вакцинацию людей. Многие первоиспытуемые отправились в кругосветное путешествие. Им надлежало отчитываться раз в месяц о состоянии здоровья и выходить на связь в сеть. Эрнест Генрихович, Нино и Антон полетели на остров, где планировали создание основного центра вакцинации «Антифальшь». Марк собирался позже прилететь, он там уже был не один раз за последний год. Предстоял восьмичасовой перелёт. Нино и раньше летала, но там было по-другому. Она зарегистрировалась на предпоследнем ряду, по совету Марка, вероятнее всего, что последние ряды не будут заняты и можно будет комфортно пролететь восемь часов, вытянув ноги. Но самолёт был весь забит битком, и свободных рядов не было. Рядом с Нино сидели парень с девушкой – муж и жена, им примерно около двадцати лет. Ей показалось, что у них только начало отношений – они игрались, смеялись, целовались. И всё это происходило очень громко и эмоционально. Нино сначала раздражалась, что ей не удалось одной сидеть, но потом адаптировалась, и умиротворённо любовалась красотой неба. Был закат солнца. До чего же он был похож на северное сияние, которое Нино когда-то посчастливилось видеть. Внизу чёрная земля, а вдали, по краю горизонта, после тёмной полосы – радуга со всеми своим цветами. Сначала красный цвет, потом оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. И так цвета распределились по всему небу вверху после черной полоски суши. Если радуга определённого размера, то есть ширины, то здесь эти полосы занимали всё небо. Через четыре часа начался рассвет. А, может, через два или три? Нино и не заметила, как небо поменялось. Удивительное зрелище! Спать Нино не могла и не хотела. Было только одно желание смотреть и созерцать красоту ночного неба. А ощущение от того, что преломляется время – невероятное. На восходе Нино любовалась облаками, которые были внизу – такие пушистые, как взбитый сливочный крем, или как свалявшаяся, немного грязная, вата, или манная каша, уже перемешанная с комочками. Самолёт несколько раз трясло, когда он попадал в зону турбулентности. Было страшно, но это был не панический страх. Так сказать, страх приятный, лёгкий, для тех, кто любит испытывать это чувство. А Нино любила… Он был ей необходим, пусть даже вот в таком виде. Что ж. Когда самолёт пошёл на спуск, он попал в яму, как будто провалился. И внутри всё поднялось. Выброс адреналина как на аттракционе «Свободное падение» или при прыжке с парашютом. Отсутствие почвы под ногами, провал в пустоту, в пропасть. Жуть, конечно же, но это быстро проходит. Раньше таких не было ощущений у Нино. У неё поменялось восприятие мира. Мировоззрение.