Ольга Антер - Грань реального

– Не столько, как хотел бы, – улыбка на лице Мэя стала шире. – Ты прав.

– В чем?

– Только я смогу сейчас найти Лану. Но что я должен делать потом?

– Хм…

Эвин всерьез задумался, перебирая варианты. Телефон и прочие приборы дальней связи майд, конечно, использовать не сумеет. И, если ему придется нырять, все тут же придет в негодность.

– Давай так. Я на тебя одену браслет, по которому будет ориентироваться летающий аппарат. Я сделаю его максимально незаметным для других майдов, но скорость ограничится, так что будь добр не разгоняться слишком сильно. Если же ты нырнешь, он подаст мне сигнал.

Дверь зашипела, открываясь и пропуская внутрь взволнованную девушку с маленьким пластиковым стаканчиком в руке. Едва Аори успела миновать проем, как он захлопнулся за ее спиной.

– Лексаз пообещал меня выпороть, – пожаловалась она, протягивая Мэю посудину с тонким слоем жидкости на самом дне. – Как только Ри успокоит.

– Поразительное единомыслие, – протянул маг, глядя, как Мэй аккуратно выливает на ладонь багровую лужицу.

– Что?

– Ничего.

Меатин, чувствуя себя предельно неловко под изучающим взглядом изменяющего, коснулся губами прохладной жидкости. Сколько здесь осталось от Ланы, а сколько – энергия новой жизни? И хватит ли немногих знаний и умений майда, никогда не готовившегося стать патриархом, но столь самонадеянно согласившегося выполнить поручение?

Гораздо лучше справилась бы Данейин. Но ему так хотелось увидеть внешний мир. Расправить во всю длину плавники и взлететь, чувствуя, как ночной ветер обнимает гладкое тело.

Его организм впитал подачку, и Мэй закрыл глаза, отрешаясь от взвывшего чувства голода.

Грохот собственной крови внутри. Медленная, едва уловимая пульсация превратилась в отчаянное стаккато, свойственное теплокровным. Тройные удары практически слились между собой, сливаясь в шелестящий металлом ток.

В подчиненном строгой гармонии ритме жили множество чужих нот. Отзвуки, остатки эха. Какие-то сильнее, какие-то реже. Одни он мог узнать, другие давно забыл. Большинство нитей были мертвы, давным-давно оборваны, рассыпались пеплом, и вскоре должны были исчезнуть, подобно своим предшественницам. Но некоторые… О, они горели светом, живым огнем.

– Я… Я не уверен, – пробормотал Меатин на своей родной речи, с трудом открывая глаза. – Слишком далеко, размыто, холодно… Я чую очень, очень слабый отзыв, может, потому, что я хочу его чуять…

Неожиданно осекшись, Мэй крупно, испуганно задрожал.

– Что с тобой?

Эвин едва успел схватить рванувшуюся вперед девушку за руку.

– Отец… Он где-то рядом…

– Найтир? Здесь? Мы должны предупредить…

– Нет! Стой! – теперь уже майду пришлось спешно останавливать Аори под недоумевающим взглядом изменяющего. – Там. Там, где может быть Лана. Или ее тело.

– Значит… Значит, ты не сможешь туда добраться?

Вместо ответа Меатин повернулся к бассейну. Там, видимые лишь его взглядом, кружились беззаботные майды, не понимающие еще, что теперь стало их миром. Если Лана не вернется, их будет окружать одна только ненависть и презрение. А если не вернется он сам, они вырастут искалеченными. Никто не научит их быть майдами, никто не сможет вновь вернуть Дани хотя бы рассудок, если не разум.

Достаточно просто промолчать. Не добавлять ничего к уже известному, забыть, что сегодня Лана защищала не людей.

Никто и никогда не увидит в нем человека.

– Найтир бросил клич. Это… Это как бы одновременно и вызов, и ликование ввиду безусловной победы.

– Значит, все кончено…

– Нет. Это всего лишь прелюдия. Ритуал. Начало игры.

Аори и Эвин молчали, наблюдая, как Мэй опускается на одно колено возле глади бассейна. Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но не знал нужных слов.

Поднявшись, серебристый майд протянул руку в сторону изменяющего и пристально, понимающе на него посмотрел. Без лишних уговоров Эвин достал из кармана и надел на чешуйчатое запястье черный, отблескивающий гладким узким экраном браслет.

Delain. Electricity.

18.

В самый первый раз особенность Ланы проявила себя в далеком детстве. Настолько далеком, что воспоминание об этом случае стало единственным на долгие годы.

Вся ее семья тогда приехала к дедушке в гости. Небольшой дом стоял на берегу илистого озера, и маленькая Лана обычно с удовольствием устраивалась на заменяющей сидение облезлой доске, иногда дотрагиваясь ладонью до проплывающих мимо кувшинок.

Но не в тот день. Серебристые ветви плакучих ив все так же полоскались в безмятежной водной глади, изредка тревожимые слабыми порывами ветра. Где-то неподалеку, сразу за лугом, привычно перекликались птицы, разбавляя нестройный лягушачий хор. Редкая в этом краю детвора перекрикивала и тех, и других, с размаху врываясь в озеро ради того, чтобы тут же с визгом рвануть прочь из питаемой ледяными ключами темно-зеленой толщи.

Лана, надувшись, смотрела на них издалека, не желая присоединяться. Весь день ее мучило что-то непонятное, необъяснимое. Ближе к вечеру она устроила настоящую истерику, когда ее пытались взять с собой кататься на лодке. Испортила всем день, и родители, едва не отшлепав вредного ребенка, уехали совсем рано, недоумевая, что случилось с обычно сдержанной дочкой.

А наутро им позвонили из службы спасения. Дедушка едва не погиб, когда двигатель старой моторки взорвался.

Лана запомнила даже не саднящую боль прошедшего дня. Нет. Только страх и гордость в глазах родителей, настоящих Баго, когда они поняли, насколько особенность дочери превышает их собственную.

Отец тогда первый и последний раз перед ней извинился.

Та самая особенность, что за руку оттащила Лану от лодки, сегодня вновь отвесила ей смачный пинок. Ровно за мгновение до того, как обезумевший солдат хлестнул очередью по своим товарищам.

Тело словно само собой швырнуло на жесткое, ледяное днище вертолета, и Лана, перекатившись на спину, без колебаний выстрелила в ответ. Особенность ее рода всегда плохо работала против своих же, и войны между ветвями Баго были самыми кровопролитными. Никто не мог ничего предугадать, почти любая атака заканчивалась смертью. Но на то она и Глава, чтобы быть немного впереди.

Пол резко накренился, и Лана едва успела ухватиться за раму сидения. Автомат, выскользнув из рук, ухнул вниз, и женщина, выругавшись, кое-как подтянулась и заглянула в кабину пилотов.

Демоны раздери их души…

Оба солдата безжизненно обмякли в своих креслах, перед смертью украсив кабину брызгами собственной крови. Остальные Баго, отражавшие атаки майдов и не успевшие среагировать на новую угрозу, либо отправились вниз вслед за оружием Ланы, либо, подобно пилотам, повисли на ремнях, не подавая никаких признаков жизни. Проверять их пульс не было никакой возможности.