Степан Вартанов - Путь в тысячу ли (цикл)

– Что за…

– Полагаю, что это был «свист», капитан, – донесся из наушников голос Бутончика. – По классификации Андрея. Мальчишки этого. У нас все приборы зашкалило.

– Дела… – Капитан направился к стене кустарника, затем с сомнением посмотрел на звездолет. Затем снова на стену кустарника. Сомнения его очень удачно сформулировал Грег.

– У меня такое впечатление, что мы ведем себя как два медведя в супермаркете, – сказал он. – Осторожно, на цыпочках, но народ все равно обращает внимание…

– Мне тоже кажется, что скрываться не имеет смысла, – кивнул капитан. – Потопали в город. – Он засунул пистолет за пояс и решительно полез напролом через кусты. В тот же миг оттуда с визгом и писком прыснуло в разные стороны что-то маленькое, почти невидимое в траве. Капитан красиво кувыркнулся назад, сбив при этом с ног стрелка-радиста, в руках у него снова был пистолет.

– Ну? – сказал он после паузы, ни к кому не обращаясь в отдельности.

– Я сейчас вернусь, – ответил ему Грег. – Я понял, что надо делать.

Он бегом бросился к звездолету и нырнул в открытый люк. Через мгновение оттуда донесся вопль, но не его, а темно-зеленой твари, которая проворно заковыляла к кустам. Они уже в корабле!

– Штурман! Заблокировать пульт.

– Уже… Капитан, тут такое творится… Настоящий зверинец. Некоторые разговаривают.

– Придумай что-нибудь.

– Думаю… Придумал! – Тишина над холмом раскололась, и из корабля в панике бросились во все стороны глюки. – Heavy metall! – с гордостью провозгласил Лом.

– А потише нельзя?

– Так обратно же сползутся…

Грег показался назад примерно через минуту, и его было не узнать. В руках у него был сверкающий меч, исписанный эльфийскими рунами, а за спиной висел щит. Пистолет, впрочем, по-прежнему находился в кобуре.

– Это что? – Капитану показалось, что он видит глюк.

– Меч-глюксворд, – довольно отозвался Грег, – что в переводе означает – глюкоруб.

– Ты что – спятил?

– Щит-глюкеншилд, – поспешно сказал этот ненормальный. – Мне его ребята заговорили от умертвий и от…

– Торин!

– Капитан, ясно же, что этот мир свихнулся… Я и подумал…

Илья молча повернулся и с треском полез через кусты, не обращая внимания на визги и писки. Торин Оукеншилд шел за ним, вертя в воздухе мечом и напевая песню о похищенных драконом сокровищах. Он жалел лишь о том, что в руках его меч, а не боевой топор, который ему не отдал Тан Ли, топором он чинил маховики системы ориентации.

– Торин, ЗАТКНИСЬ! Это разведка, а не ваши игры!

– Я не вижу разницы, капитан… Пригнитесь! – Богатырь пригнулся, и над головой у него прошуршало что-то похожее на летящую задом наперед птицу.

– Как ты думаешь, это было нападением? – поинтересовался капитан, провожая странный объект взглядом.

– Не знаю… Вроде не возвращается… – отозвался Грег. – Мальчишка этот упоминал что-то такое в своих интервью. Чем ближе к городу, тем их больше, потому что в городе они в основном образуются, а их оттуда вышвыривают коты с помощью своей магии.

– Торин!

– Виноват, капитан! Но ведь как-то мы должны это называть? Мальчишка называл магией, коты, похоже, тоже…

– Да хоть горшком назови… Я даже не уверен, что нам надо в этот… город. Лом!

– Я! – прозвучало в наушниках.

– Закончишь с ремонтом, запускай зонд на спиральный поиск, только над городом его не проводи. Нам надо все-таки найти Кондор…

– Я могу запустить его прямо сейчас, – предложил бортинженер, – вот только отскребу эту пакость с потолка…

– Какую пакость?

– Не знаю, капитан. Она туда залезла и висит…

– Ладно… Запускай зонд. Потом возьми Тана, и топайте по прямой от города. Я хочу найти в этом мире хоть каплю логики.

– Тогда я лучше возьму Бутончика. Логика – это по его части.

– Не возражаю. Только на корабле чтоб кто-нибудь все время оставался…

– Капитан! – подал голос Грег. – Вы уверены, что будете возражать, если я запою?

– Черт с тобой, пой…

Планета невзлюбила капитана с первого взгляда, она не поддавалась логике и систематизации. После двадцати лет службы в армии это очень угнетало. Неправильный мир. Неправильность окружала капитана со всех сторон, она аукала и перекликалась в чаще почти что человеческими голосами, она ложилась под ноги зеленым ковром цветов, которые хихикали, когда их задевали рубчатые ботинки космического волка, и вообще – нервировала. Этот мир, казалось, не подчинялся законам природы, а вместо этого населен был волшебниками… Да собственно, так оно и было… Сначала они послали ему на орбите этого сексуально озабоченного глюка – порноглюка, по классификации Бутончика, но глюк оказался стар и туп и не мог предложить им ничего, кроме непотребщины. Затем волшебники осознали свою ошибку и выпустили из кустов сиреневый туман, холодный и липкий, и капитану сразу захотелось бежать со всех ног, схватив в охапку Торина вместе с его дурацкой амуницией, перепрыгивая через глубокие ямы, наполненные чем-то зеленым, копошащимся… Просто чтобы согреться. Разумеется, бежать капитан не стал, он все-таки был военным. Но волшебники не сдавались. Они положили поперек дороги огромное страшилище, поросшее бурой шерстью, с пятнистой перекошенной физиономией. Увидев его, Торин поволок из ножен тяжелый меч с волнистым лезвием – самодельный, но очень острый, и запел свое любимое: «А, Элберет…» Страшилище рвануло прочь, словно ему пятки подпалили.

Капитан с уважением посмотрел на своего спутника, затем глаза его округлились и он крикнул «Берегись!».

Грег резко обернулся, и серая туша, маячившая у него за спиной, не успела сместиться. Воробей. Килограммов на восемьдесят. Шустро перебирая лапами, птичка переместилась Торину за спину и замерла, мрачно нахохлившись и поглядывая искоса.

– Что он там делает? – шепотом спросил радист.

– Стоит… – также шепотом отозвался капитан. – Смотрит.

– Зар-раза! – Торин выхватил меч, перебросил щит со спины на грудь и подхватил его левой рукой. – Смерть глюкам! – воскликнул он, лихо крутанулся на пятке и сделал красивый выпад, который должен был снести недругу голову. Капитан проворно отпрыгнул и выразительно постучал себя пальцем по виску. Воробей же подумал немного и вдруг клюнул глюкоборца в самый центр щита. По металлу прошла волна, словно щит на мгновение ожил, и оба космонавта в изумлении уставились на результат.