Николай Бенгин - Срочная помощь сексуальнозависимым

Разноцветный буклетик выпал из кучи хлама на полдороге между почтовым ящиком и большим, специально приспособленным для рекламных объявлений, мусорным ведром. Благополучно выбросив все остальные «двигатели торговли», я, чертыхаясь, подобрал с пола глянцевую, хорошего полиграфического качества бумажку.

«СРОЧНАЯ ПОМОЩЬ СЕКСУАЛЬНОЗАВИСИМЫМ. АНОНИМНО. ДОСТУПНО».

Я сразу признался себе, что да, совершенно определенно нахожусь в группе риска и, прихватив буклет, отправился домой. Потом меня что-то отвлекло, потом пришел Федор рассказать, как наши не умеют играть в футбол, мы сели за стол и подробно это обсудили. Он рассказал очередную институтскую байку про Мирослава Лукича – редкостного мерзавца по сути и финансового директора по должности, и мы оценили экономическую ситуацию в стране.

А потом Федор нашел буклет.

– Грандиозно, – восхитился он. – Срочная помощь нам! Гарантия качества. Телефоны. Ты уже звонил?

– И не собирался.

– Конечно.

Федор – сосед снизу. Однажды я заснул в ванной, а он меня разбудил. Надо сказать, не только меня. Дело было ночью, и пока он пытался вышибить дверь, кто-то уже вызвал полицию. Я не алкоголик и дозу знаю, но в ванной заснул не просто так, а после корпоратива. И вот, когда я вброд добрался до двери, Федор только посмотрел в мои растревоженные глаза и смягчился. Потом, много позже, он уверял, что в тот миг остановил кулак уже на подлете к моей физиономии. Не помню. Может быть. Короче говоря, Федор спас меня тогда и от полицейских, собравшихся писать какой-то протокол, и от его собственной жены, решившей меня убить.

С тех пор он иногда по-соседски навещает меня. Это как-то связано с перипетиями его семейной жизни. Он никогда не жалуется, и так видно.

– Если не собирался, зачем принес? – он обвиняюще наставил на меня палец. – Ты, холостой здоровый неимпотент, будешь прикидываться сексуально независимым?

– Остынь, – я достал из холодильника очередную бутылку пива, – и сам подумай, что там может быть хорошего? Либо бордель, либо лекция о вреде беспорядочных связей.

– Ну, не знаю, не знаю. – Федор развернул буклет. – Тут и фотографии есть. Сейчас заценим. «Смотровой кабинет», «Гостиная», «Кабинеты терапии». Ну что. Очень прилично. Чистенько так. «Конференц-зал» даже есть.

– Знаешь, одно время в школах на эту тему какие-то уроки были. Типа: о половой грамотности. Но потом большое начальство поднатужилось умом и решило, что в деле секса все должны быть самоучками, и лично я с начальством согласен.

– Потому что дурак. Вот почему ты из холодильника только одну бутылку достал?

– Так, – я еще раз открыл холодильник, – о тебе же забочусь.

– Вот и начальство чудаковатое все в заботах, чего б еще запретить. А может, там, – он помахал над головой буклетиком, – новые горизонты откроются.

– Ага. Новые откроются. Горизонты.

– Надежды губит пессимизм, – он надолго присосался к бутылке. Похоже, в этот раз семейная жизнь обошлась с ним особенно сурово.

– А давай просто двух подружек позовем, – предложил я. – У меня день рожденья скоро. Повеселимся тут вчетвером?

Федор поперхнулся пивом.

В тот вечер мы засиделись допоздна. Мое предложение насчет подружек он отмел, покрутив пальцем у виска, но буклет демонстративно засунул во внутренний карман, куда-то очень глубоко.

Федор появился через неделю в приподнятом настроении, с пакетом вкусной еды и бутылкой водки.

– Никакой это не бордель, – начал он, по-хозяйски устраиваясь на моей кухне, – на самом деле – внушительный такой медицинский центр, все чин-чинарем, при входе буклет попросили предъявить и паспорт. Внутри паркет, мрамор, зеркала. Сестричка очкастая встретила, в кабинет проводила…

– Симпатичная?

– Не перебивай, без тебя собьюсь. В кабинете докторша сидит, вот кто красотуля! Не совсем в моем вкусе – худющая и, как встала, ростом оказалась метра под два, но лицо! Глазищи огромные, цвета янтаря.

– Ну и как она? Вылечила от сексуальной зависимости?

– Да поначалу вроде к тому шло: «Раздевайтесь, говорит, до трусов и все металлическое с себя обязательно снимите». Я говорю: «А зачем трусы оставлять?»

– Погоди-ка. Значит, ты вошел, а она тебе сразу: «Раздевайся»?

– Не сразу. Сначала сто вопросов задала для анкеты, а потом уже. И вот, значит, разделся я, трусы топорщатся. Неудобно, честно говоря. – Федор аккуратно налил до краев сначала мою стопку, потом собственную. – Давай за нас! Чтоб надежды не подводили!

Водка, как и закусь, оказалась из дорогих. Мы выпили, и пока я изучал этикетку, Федор, прихватив вилкой маринованный иностранный огурчик, мечтательно откинулся на спинку стула. Федор – мужчина серьезный, убойного веса в нем килограмм сто с лишним, практически никакого жира. Стул жалобно заскрипел, а я прикинул, что если развалится, грохота будет достаточно, чтобы Федорова жена примчалась. Тогда вовсе греха не оберешься. По-видимому, та же мысль посетила Федора. Он сел прямо, осторожно поерзал и только после этого откусил огурец.

– И вот, она спокойно так встает, на мои слова ноль внимания. «Пройдите, говорит, пожалуйста, к нашему интегральному анализатору». А сама мимо меня в соседнюю комнату. Я тебе честно скажу, одна походка на миллион, и ручкой сделала типа «иди за мной, дорогой».

– Ну, и как анализатор оказался? Подходящий?

– A-а, – Федор дожевал огурец и заговорил более членораздельно, – рамка с площадкой обычная, как в аэропортах. Я прошел туда – обратно, она: «Встаньте, пожалуйста, на площадку», а сама назад – в комнату, где мы до того беседовали. Я стою, как дурак. Через пару минут та очкастая сестричка заглядывает: «Спасибо, говорит, теперь одевайтесь». Прикинь?

Федор отложил вилку и сурово взглянул на меня.

– Что ты ржешь? Несмешно ни разу!

– Трусы на тебе хоть приличные были? С длинным рукавом? – я разлил еще по одной. – Могу спорить, что потом тебя на лекцию отвели. Что-нибудь о ценностях семейной жизни и вреде нерегулярного секса.

– Если такой умный, – вздохнул Федор, – мог и подсказать, чтобы я плавки надел. Про лекцию ты верно догадался, но это все ерунда. Ладно, давай вздрогнем.

– Теперь колись, по какому поводу банкет? – я примостил опустевшую стопку на заваленный соленьями и нарезками стол. – Надеюсь, ничего серьезного? Теща по-прежнему бодра, и ты с Вероникой своей не разводишься?

– А вот нетерпеливость, она тоже от неудовлетворенного сексуального голода. Я теперь не как некоторые – темный и необученный, я теперь все знаю, а ты слушай и помалкивай, – он осмотрел стол в поисках особо вкусной закуси, ничего не выбрал и снова откинулся на жалобно пискнувший стул. – Стало быть, оделся я, докторши той, конечно, след простыл. Сестричка меня в конференц-зал сопроводила. Там все затененное, только сцена в прожекторах, но зрителей я голов двадцать насчитал. На сцене крендель какой-то распинается о том, как жить правильно. Обстоятельно так рассказывает про бездуховность телесных удовольствий в целом и постельной любови в частности. Потом к последствиям грешной похоти перешел – такая, оказывается, жуть, лучше сразу повеситься. Я, было, совсем заскучал, но чую – за рукав кто-то тянет. Оглянулся – сестричка очкастая.