Майк Гелприн - СССР-2061 (антология)

А время? Когда с переработанным алгоритмом было покончено, Завалов чуть отвлекся и с изумлением обнаружил, что племянница Машенька уже вполне самостоятельно бегает по дому, крича что-то на своем птичьем языке. Дашенька и Пашенька ненамного отставали от сестры. Целый год прошел, а он и не заметил.

Вряд ли люди научатся избегать невероятно долгого и сложного этапа взросления. Завалов пытался перестроиться, развернуть мысли в иное русло. Есть вещи, к которым не приделаешь волшебную кнопку (хотя, как же он старался!). Теперь ему только предстояло осознать масштабы тяжелого многолетнего пути.

На улице опять была весна, и Завалов ходил на консультации мимо цветущих декоративных яблонь. Подолгу сидел в неоцифрованном отделе библиотеки, категория «педагогика». Ночью он спал крепко, без снов, чему способствовали сильнодействующие таблетки, выписанные врачами еще на базе.

– Жениться тебе пора, Вадя, – по привычке ворчала мама.

– Семья – это сложное экономическое предприятие, – отвечал Завалов. – Нужно сначала на ноги встать, а уж потом принимать такие серьезные решения.

Мама не понимала, но печально кивала в ответ.

В рабочем компьютере Вадима Завалова уже хранилось составленное заявление на адрес совета по гуманитарной политике. Нет программы, способной в работе сравниться с гибкостью человеческого разума. Совсем скоро Завалов должен был снова оказаться под чужим жарким небом в должности учителя русского языка.

Каждый раз, когда он приезжал, в Амстердаме было ветрено. Сказывалось ли на этом время года или географическое положение в устье двух рек, неизвестно. Город находился самую капельку ниже уровня моря, и туда постоянно стекал холодный морской воздух, который с визгом несся потом по Амстелу и Эй, закидывая отростки по улицам и площадям, районам и зданиям.

Олегу Амстердам нравился. Нравился своей добродушной расслабленностью, сочетающей прекрасные старинные здания, расслабленную, пахнущую чем-то жженым публику, загаженные ржавыми велосипедами каналы – и четкую, какую-то машинную аккуратность и собранность. Один и тот же человек мог продать тебе двухдневный Iamsterdam Pass, дающий возможность бесплатного посещения всех музеев в пределах города, и тут же, сдернув надоевший пиджак, затащить на проходящий в цокольном этаже офиса бесшабашный рейв. Кажется, в городе сливались два духа – безалаберный галльский и дисциплинированный германский демон. Где-то они шагали нога в ногу, где-то безуспешно делали вид, будто незнакомы, а порой и сцеплялись в наводящие остолбенение и трепет химеры.

Выйдя из здания железнодорожного вокзала, напоминающего дворец какого-нибудь германского князя из самых зажиточных, Олег привычно огляделся. Да, город и правда изменился – например, до площади Дам, откуда привычно начинались пешеходные экскурсии, теперь можно было добраться винг-джампом – это когда тебе прицепляют за спину крылья из парусящего материала, привязывают к направляющей и запускают в воздух. Каналы, когда-то заполненные лодками, яхтами и баржами, были теперь холодны и пустынны.

И самое главное – ни огонька! Там, где Амстердам переливался раньше красными мельницами, желтыми ведьмиными хвостами и синими окнами голо-реклам, было темно. Уличные фонари, забранные частыми антивандальными решетками, правда, горели, и мертвым светом поблескивала фосфоресцирующая краска, обозначавшая край набережной, но в целом это темноватое безмолвие имело довольно гнетущий вид.

«Слушай – сказал он себе. – Слушай.»

Ветер шипел и завывал в черной пустоте каналов будто тысяча озлобленных призраков, облизывая шершавым языком стены и мостовые. Шпили пустых соборов, как осколки плохих зубов, протыкали холодную высь. В темнеющем небе парили воздушные шары наблюдения, на их гладких боках догорали последние краски заката.

Олег направился налево, где за гаснущим, теряющим жизнь небом и провешенными тросами вайр-роллинга – когда хватаешься за карабин, и с крыши одного здания переезжаешь на другое, страшновато, но удобно и быстро – располагался пункт назначения.

Немо-Центр. Впервые он побывал здесь еще ребенком, лет двадцать назад, и был поражен этим великолепным комплексом, построенным для детей, желающих освоить азы биологии, астрономии, физики, химии, истории… Огромные залы, хитроумные механизмы, лаборатории, толпы радостной детворы, впервые знакомящейся с чем-то настоящим… Он запомнил это впечатление навсегда. И Надин, совсем юная Надин тоже была там.

Поэтому они договорились встретиться у Немо-центра.

Темнело, вечер полностью вступал в свои права, снаружи, на темной, безлюдной – а где все, собственно? – набережной становилось по-настоящему неуютно. Пусто, – сказал он себе. – Конечно, пусто. Те, кто не работают сейчас в Бизнес-Сити, уже ложатся спать под тусклый свет лампочек, в течение дня прилежно впитывавших энергию тусклого местного солнца. Экономия и основательный, рациональный подход во всем. Олег мысленно обругал свою дурацкую забывчивость – это же Амстердам, у вокзала за один евроцент можно было взять напрокат велосипед. А машину сейчас уже не поймать, не ездят здесь на машинах. И что теперь делать?

По счастью, на ближайшем мосту работал стилизованный под крепостной контрфорс информационный терминал – и миловидная девушка на отличном английском проконсультировала его относительно возможных видов транспорта. Вайр-роллинг с крыши находящейся поблизости библиотеки Олег забраковал – долго подниматься. Такси показалось неэкономным. В результате остановились на термал-скейте – роликовой доске с питанием от заряжаемых от атмосферного тепла миниатюрных батареек – рядом как раз маячила стойка с ними, а чувство равновесия у Олега всегда было отличным. Справочная девушка поощряюще улыбнулась Олегу и растаяла в брызгах рекламы доступных публичных домов поблизости.

Скейт был и вправду удобен, и уже минут через десять, переехав через подвесной мост, Олег притормозил у темно-зеленого, почти черного в успешно наступающих сумерках, сделанного в форме корабля здания. Интересно, работает ли центр в позднее время? Если да, то можно будет подняться на самый верх, посмотреть оттуда на Амстел, приземистый музей судоходства, стоящие на приколе яхты. Наверху играет музыка, растут в аккуратных кадках забавные деревца с непроизносимыми названиями, стоят амфитеатром удобные эргономичные лавочки, работает небольшое кафе – миниатюрный рай для усталого человека.

Вот только холодно…

С почти неслышным шорохом шин и позвякиванием звонка, в нескольких метрах затормозил велосипед, и Олег обернулся. Надин, милая Надин, взрослая, настоящая, но со всегдашней своей детской улыбкой – не бежала, нет, но быстро шагала к нему, распахнув в приветствии объятия. За ее спиной велосипед с чавкающим звуком въезжал в металлические скобы магнитного захвата.