Кирилл Еськов - Баллады о Боре-Робингуде: Паладины и сарацины

Наконец хищник делает свой выбор: начнем-ка мы, пожалуй, вот с той жирной, аппетитной ярки – большого автпогрузчика с авиабомбами… Стрелок (он занимает в двухместной конической кабине «Апача» переднее-нижнее кресло) уже поймал его в прицел и как раз выжимает гашетку автоматической пушки с хриплым выдохом:

– Varknaaiers !

Бегущая строка: «Pig fuckers !»

Типа-перевод:

– МОЧИ КОЗЛОВ !!!

МОЧИ КОЗЛОВ !!! – под этот рефрен бронированный ангел смерти несется в прожекторном ореоле на своих оперенных НУРСами стальных крылышках, оставляя за собою лишь прах, воздымаемый огненными торнадо. Не размениваясь на второстепенные цели – куда они денутся! – он прежде всего безжалостно расправляется с застигнутой врасплох противовоздушной обороной авиабазы, затем наступает черед радиолокационной станции и командного пункта… Впрочем, сочинять новеллизацию компьютерной игры-леталки мне лениво – кому интересно, зайдите на соответствующие сайты, там наверняка всё есть .

Тем временем бурские коммандос под началом майора Витватерсранда столь же успешно и эффективно МОЧАТ КОЗЛОВ на твердой земле. Правда, если кто жаждет, чтоб американы валились целыми шеренгами, да еще при этом перед смертью чуток подлетали в воздух, уморительно дернув при этом лапками (ну, типа как в голливудских фильмах мириадами гибнут, будучи посыпаны американским дустом, разнообразные вредители с автоматами Калашникова) – это хрен вам, ребята! Американы падают под выстрелами буров обильно и живописно, но безо всякого режиссерско-операторского глумежа, и с некоторым даже достоинством; ну, типа как падали под американскими выстрелами те сомалийские негры в «Падении „Черного ястреба“»…

Как и положено героям «Черного ястреба», буры, понеся некоторые потери в живой силе, пробиваются-таки – «штыком и гранатой» – сквозь неисчислимые вражеские рати к цели своего квеста (или, правильнее сказать, экшена типа «First-person Shooter»). Кстати, цель эта – опять вертолеты, только на сей раз не сбитые, а как раз исправные. Одна за другой взмывают в воздух захваченные бурами белозвездные машины – еще два «Апача» и два набитых десантниками многоцелевых «Блэк хоука» (ну да, они самые!..) Один из «Блэк хоуков», естественно, тут же получает с земли прямое попадание в хвостовой винт – и вот вам то самое Падение … Но тут сходство заканчивается, напрочь.

Потому что американская авиабаза, пусть даже захваченная врасплох и изрядно потрепанная ракетно-пушечным ударом с воздуха, – не африканский БСТ (бидонвиль столичного типа) Могадишо: американы уже пришли в себя и организовали грамотную плотную оборону. Все попытки буров подобрать с земли уцелевших при падении «Черного ястреба» кончаются ничем; в конце концов, явно подчиняясь категорическому приказу, бурская эскадрилья прекращает свою «карусель» вокруг сбитой машины и берет курс на юго-запад, предоставив ту своей судьбе.

Бой на земле подошел к своему предрешенному финалу. Стрельба из недр сбитого «Блэк хоука», подожженного выстрелами американских подствольных гранатометов, уже сошла на-нет; не слыхать больше и стонов раненых. Из багрово подсвеченного изнутри бортового люка вываливается наружу последний из защитников вертолета – безоружный, в тлеющих лохмотьях камуфляжа. Хотя в выедающем глаза прожекторном свете правая половина его лица кажется алебастровой посмертной маской, а левая – сплошь черна от спекшейся крови, в нем всё же можно узнать автоматчика Клааса. Согнувшись в три погибели и бережно прижимая к животу правую кисть, бур делает несколько неверных шагов и бессильно опускается наземь, никак не реагируя на мегафонные приказы «встать и медленно идти вперед, подняв руки над головой»: похоже, там еще и контузия, минимум средней тяжести.

Мегафон, меж тем, продолжает «от лица американского командования» сулить раненому «статус военнопленного и гуманное обращение в соответствии с международными нормами»; посулы эти, однако, оказывают на того весьма своеобразное воздействие. Бур, шатаясь, подымается на ноги, и до американской цепи долетает хриплое:

– Gaan kak in jou ma se moer !

(Бегущая строка: «Go and shit in your mother's cunt !»

Типа-перевод:

– Да пошел ты !.. )

– По-какому это он – по-арабски? – поворачивается к соседу по цепи один из джи-ай, упуская на миг недобитка из поля зрения; более бдительный сосед же как раз этот самый миг вжимается в землю с истошным: «Ложи-ись!..» И очень вовремя: в правой, внезапно распрямившейся, руке террориста как раз обнаружилась граната с выдернутой чекой…

…Лейтенант Альварес, прижимая окровавленный марлевый тампон к рассеченной осколком щеке, рапортует по рации:

– Так точно, в вертолете одни трупы, все здорово обгорелые. А тот, последний, подорвал себя ручной гранатой – там вообще ошметья… Он перед тем кричал на каком-то непонятном наречии, вроде немецкого – может, это какие беглые нацисты? …Никак нет, не могу знать. Есть усилить оцепление… – после чего, еще раз окинув взором поле недавнего боя, выдает краткое резюме, не нуждающееся типа-переводах:

– Shit !!

Настроение у бурских коммандос во втором, уцелевшем «Блэк хоуке» тоже, мягко говоря, так себе – несмотря на несомненную успешность первой фазы операции. На застывшее лицо автоматчика Пита просто страшно смотреть; на Витватерсранда, впрочем, тоже. Майор как раз в эти минуты пытается связаться по радио с другими вертолетами эскадрильи, но тщетно: эфир отчего-то напрочь забит, буквально на всех диапазонах, песней на непонятном языке. Пару мгновений он отрешенно вслушивается в незнакомые созвучия, а потом осторожно прибавляет громкость, до максимума. Странный язык, однако. На итальянский, вроде, не похож… Румынский?

… В этом месте больше не спится,

Только пепел сыплет с ресниц.

Улетайте, глупые птицы,

Хуже нету места для птиц.

И пусть за ломким абрисом лета

Вас догонит где-то вдали

Ржавый дым горящего вельда,

Горький ветер нашей земли.

Закрой же глаза, хмурый мой брат, -

Этой круглой луне всё равно.

И небо во сне, но птицы не спят.

Эти птицы помнят Трансвааль,

помнят Трансвааль,

Помнят всё и бьются в окно,

бьются в окно,

бьются в окно…

…Четыре птицы со свистом рассекают ночной мрак.

Эти птицы помнят Трансвааль и дым горящего вельда. Ох, как они его помнят! Не приведи Господь…

Потому и бьются в окно. Одна вот уже и разбилась – насмерть. Что ж, с птицами такое случается…

(Нота Бени: Кстати, тем из российских – да и не только российских – читателей-зрителей, кто на протяжении данного эпизода занимал на трибунах место за воротами бурской команды, упоенно скандируя, на три счета: «Аме! – рика! – параша!!! Победа! – будет! – наша!!!», не мешало бы вспомнить – куда и зачем направляется сейчас эта самая команда крутого майора Витватерсранда.)