Евгений Велтистов - Рэсси — неуловимый друг

Мальчишка, очень похожий на него, на Сергея, сидел за столом и читал толстенную книгу. Сыроежкин даже удивился, будто впервые увидел своего электронного двойника: такой же курносый нос, оттопыренные уши, веснушки. И усмехнулся: как важно расселся Электроник! Ничего не скажешь — помощник самого Таратара, учителя математики!

— Здравствуй, Электроник! — крикнул Сыроежкин, от души хлопнув его по плечу.

Электроник отодвинул книгу, спокойно поднял голову. И вскочил.

— Здравствуй, Сережка! — Электроник сжал руку друга с такой силой, что у того нос сморщился и покраснел. — Что, каникулы окончились?

— Все! Я приехал навсегда! — Сыроежкин сиял. — Здорово жмешь, Электроша! Так надо встречать друзей!

Они внимательно посмотрели друг на друга и улыбнулись, как заговорщики: каждый узнал самого себя — будто в зеркале.

— Я — это ты, — сказал Сыроежкин.

— А ты — это я, — подтвердил Электроник.

Понятна радость Сыроежкина, заставшего прилежного своего двойника в школе. Он точно предвидел: Электроник не теряет зря ни минуты. Для других каникулы — сплошной волейбол, футбол, купание, загорание и безделье. А Электроник — будущий ученый, чемпион мира по математике. Все лето день и ночь штудировал двойник Сыроежкина книгу за книгой. Может, обогнал и самого Таратара, — лето ведь длинное.

Разглядывая Электроника, Сергей сразу не заметил под столом черного взъерошенного пса. А когда заметил — удивился. Даже на корточки присел.

Пес смотрел на Сыроежкина из-под нависших прядей и не шевелился. Изучал.

— Кто это, Электроша?

— Это Рэсси, — спокойно сказал друг.

И хотя Сыроежкин с первого взгляда понял, что лохматый терьер сильнее дога, боксера, овчарки, сильнее и хитрее даже дикой собаки динго, было еще что-то таинственное в маленьком, очень спокойном Рэсси…

— Он твой — Рэсси?

— Моя конструкция.

Сыроежкин просиял: да разве его Электроник стал бы тратить силы на какую-нибудь заурядную собаку!.. Рэсси — это вам не Рекс и не Рэм…

— Привет, Рэсси! — окликнул пса Сергей.

Рэсси молчал.

— Ты, Сергей, мой друг, — скрипуче произнес Электроник, — и потому с этой минуты Рэсси будет слушаться тебя, как и меня.

— Я — это ты… — напомнил Сергей. — Значит, и для Рэсси тоже?..

— Слышишь, Рэсси? — спросил Электроник, и пес послушно махнул хвостом. — Мой друг Сергей — твой хозяин, как и я. Его слово — закон!..

Рэсси внимательно глядел то на Электроника, то на Сыроежкина и молчал. Сергей почувствовал серьезность приказания. Но не представлял, насколько это важная в его жизни минута. Сергей не знал еще, что перед ним особая машина, которой не нужно повторять приказы дважды; не знал, что машина навсегда запомнит первое знакомство, что слово «друг» для нее теперь значительнее всех остальных слов — это особый его, Сыроежкина, пароль — и что вообще Рэсси — это Рэсси.

— Привет, Рэсси! — весело повторил новый хозяин. — Привет, лохматенция!

Пес, заглянув в глаза Сыроежкину, кротко тявкнул и неожиданно протянул лапу.

— Ха-ха, лохматенция! — проскрипел Электроник, наблюдая церемонию.

— Вот так Рэсси! — расхохотался Сережка, тряся мохнатую лапу.

И вот тут-то, под столом учителя, сидя на полу в окружении друзей, Сыроежкин окончательно поверил, что все случившееся с ним весной этого года было на самом деле. Он вспомнил зеленый косогор у реки, яркое солнце и прямо на него вылезает из кустов кто-то очень знакомый, в такой же синей куртке, — сбежавший от профессора Электроник. А за ним волочится по траве шнур с вилкой для включения в сеть. А потом этот двойник жмет ему руку так же крепко, как и сегодня, и называет его другом. Они сразу же поверили в крепкую дружбу, поверили в то, что их ждут необычайные приключения.

И сейчас, видя, как смеется его друг, Сыроежкин подумал, что они знакомы тысячу лет.

А если с тобой рядом такой друг, как Электроник, значит, впереди еще немало разных историй.

— Ну-ка, лохматенция, покажи, что ты умеешь! — приказал Электроник.

Они вылезли из-под стола. Рэсси подпрыгнул до потолка, дважды кувыркнулся в воздухе и приземлился на все четыре лапы.

— Дрессированная собака!.. — изумленно протянул Сыроежкин. — Знаешь, я сразу понял, что Рэсси самый ловкий в мире пес. Терьеры — они легко поддаются дрессировке.

— Собака — это еще не все, — загадочно произнес дрессировщик.

— А что же?

Электроник подвел приятеля к доске. Среди длинных, непонятных формул Сережка прочитал:

"Технический паспорт.

Имя, Рэсси — редчайшая Электронная Собака, Страус. И так далее".

— Страус? — Сыроежкин вытаращил глаза.

— Лучший в мире стайер, — пояснил Электроник. — Стометровка — за три и две десятых секунды. Пожалуйста — вот формулы.

— Ого! Так не бегаешь даже ты! — похвалил конструктора Сыроежкин и стал читать дальше:

«Класс: Модель современная. Тип: Неуничтожимая».

— Здорово! — выдохнул Сыроежкин. — Неуничтожимая! Не горит, не тонет, не плавится, не ломается, не разбивается, двоек не получает и всегда в хорошем настроении. Так?

— Приблизительно так. По новейшей теории моего учителя профессора Громова. Это самая совершенная модель, — ответил Электроник, а Рэсси, лежавший у его ног, замахал куцым хвостом.

«Основное правило поведения, — читал дальше Сыроежкин, — четкое выполнение приказов, которые дает хозяин. Самостоятельность и свобода действий помогают модели соблюдать основное правило поведения».

В этом пункте Электроник мелом дописал после слова «хозяин»: «И его друг». На что Рэсси утвердительно гавкнул, словно умел читать.

Электроник вынул из кармана маленькую металлическую коробку, протянул Сергею:

— Возьми. Это транзистор. Теперь Рэсси услышит тебя хоть за сотню километров. Ты — хозяин. Ты — друг. Я это уже говорил, Рэсси запомнил. Возьми!

Сергей осторожно взял легкий серебристый транзистор, не веря, что это — ему.

— Но я за лето забыл все формулы, все теоремы, которые знал! Как я буду командовать Рэсси?

— Командовать можно и обычными словами. Рэсси переводит их сам на язык формул.

Сергей облегченно вздохнул, тихо сказал в серебристую решетку транзистора:

— Рэсси, ко мне!..

Пес одним прыжком подскочил к новому хозяину, замер у ног.

Сергей внимательно осмотрел терьера: стоячие уши — одно чуть длиннее другого, умные глаза за космами шерсти, хвост морковкой. Раздвинул усы и, заглянув в рот, увидел красный язык и кинжалы острейших зубов. Пощупал прочные, удлиненные ступни.

— Как настоящая! — вздохнул Сергей.

— Точность до последнего волоска, — похвастал Электроник.

— И лает.

— Лают не одни собаки. Умеют лаять шакалы, лисицы, гиены, белухи, некоторые рыбы. Даже воробей, когда очень рассердится, рычит, будто собака. — Электроник, как обычно, все на свете знал и не допускал неточности в речи собеседника.