Патрик О'Лири - Невозможная птица

Его память увязла там, снова и снова перематываясь по кругу замедленной съёмкой, как тот репортаж с улиц Вьетнама: впервые на экране. Решительное лицо. Резкое движение головы. Фонтан крови, бьющий в противоположном направлении – алая дуга. Тело паренька, оседающее наземь. Тело корчится на гравии, затем замирает. Футболка с надписью «Привет, братишка!»

Его сестра, улыбающаяся Майку, с пистолетом в руках.

Это было абсурдно. Сценарий со смехотворным сюжетом. Зачем кому-то убивать Денни? Денни – «опасен»? Подавлен – может быть, но опасен? Денни был слишком большим занудой, чтобы быть опасным. Слишком ответственным. Такие люди, как Денни, кончают нервным срывом или сердечным приступом; о них не пишут в новостях. Это все – из рук вон плохое кино, подумал он. Ни правдоподобия, ни отыгрыша характеров, ни сюжета. Только беспорядочные взрывы и убийства, чтобы заставить поплясать нервные окончания. Бурда для подростков. Половина сценариев из тех, что он читал, были в том же духе. Он тогда собирался переходить от коротких рекламных роликов к полнометражным фильмам, и его исполнительный продюсер, Мел, стал подбирать для него сценарии. Боже, что это был за отстой! Каждый из них был продолжением, или предварением, или переделкой какого-нибудь телешоу из вшивых шестидесятых. «Отмщение миссис Конг!» «Крёстный сын – последний Крёстный отец!» «"Союз юбок"-2000!» [25]Или пьесы для звёзд, с высокой идеей в качестве основной линии. Хэнкс – Линкольн! Вупи – папа римский! [26]Джеки Чан – президент и даёт Китаю пинок в задницу!

Найди своего брата, или ты мертвец, сам не знающий об этом.

Какого черта?!

Он потратил большую часть долгого обратного пути до Санта-Моники на то, чтобы успокоиться. Он говорил себе: ты не испуган. Ты справишься с этим. У тебя есть план. И у тебя есть оружие.

Майк сделал техническую остановку, чтобы купить новую одежду и туалетные принадлежности на бульваре на Третьей улице, и заплатил наличными. Он оставил джип Такахаши на подземной парковке и снова отправился в свой отель. Они никогда не догадаются, что он прячется здесь. Молния не бьёт дважды в одно место.

Тем не менее он изменил своё имя в журнале на «Крингл». Человек, делающий вид, что это он. Заставил коридорного перетащить все его пожитки из его старой комнаты. Дал ему хорошие чаевые. Предупредил, что ни при каких обстоятельствах не принимает посетителей.

– Да, мистер Глинн.

– Моё имя Крингл.

– Да, мистер Крингл.

Майк решил, что прятаться не очень сложно. Ты просто исчезаешь. Разговариваешь только с незнакомыми, и только когда необходимо. Никогда не называешь своё имя. Никуда не выходишь. Все заказывается в номер, никаких неординарностей – ты растворяешься в окружающей среде. Лежишь себе и давишь подушку. Ложишься на дно.

Им никогда не найти его.

Отель был тихим зданием, покрытым жёлтой штукатуркой, стоящим на Океанском бульваре. Во внутреннем дворике – бассейн в форме фасолины. По дороге в свой номер он увидел двух чёрных мальчишек, плещущихся в бассейне. Где их родители? – подумал он. Господи, что это за люди, если они оставили своих детей бултыхаться в бассейне без присмотра?

Мальчики глядели на него, шлёпая по воде.

– Где ваши родители?

– Их ещё нет, – ответил один из них.

– Послушайте, – сказал он. – Вам не стоит плавать в глубоком конце бассейна, это небезопасно.

– Мы используем метод работы в паре, – гордо сказал другой.

– Это круто, – сказал он, останавливаясь. – И тем не менее лучше вам выйти из воды, пока они не придут.

Мальчики обменялись взглядом, в котором сквозило облегчение. Они подплыли к лестнице и вылезли из воды, роняя капли. Один из них нашёл большое белое махровое полотенце, и они оба завернулись в него. Это напомнило ему ещё одну сцену из Марокко. Двое мальчишек-попрошаек на корточках в раскалённом скверике, укрывающиеся в тени белой простыни.

– Вы видели её? – спросил тот, что поменьше, и немедленно получил тычок локтем от своего старшего брата.

– Кого? – спросил Майк.

– Маму, – ответил ребёнок.

В его глазах была тень голода и усталости.

– Может быть, она в номере?

Эта реплика осталась без ответа.

– В вашем номере, – уточнил он, надеясь прояснить ситуацию.

С дальнего конца дворика раздался шум. Майк увидел латиноамериканца, который обычно чистил бассейн, нагруженного бадьёй хлорки и шумовкой для собирания мусора с поверхности. Эффект от его появления не заставил себя ждать. Ребята галопом бросились к ближайшему выходу. Его очень позабавил вид уборщика, когда тот наконец заметил брошенное полотенце и цепочку мокрых следов, ведущих от бассейна. Взбираясь по лестнице в свой номер, он слышал, как дребезжала противоураганная изгородь, через которую они карабкались.

Майк улыбнулся. Они с Денни частенько проделывали то же самое – забирались в соседский бассейн, пока хозяева были в отъезде. Они тоже использовали метод работы в паре. Вот только от Денни было мало толку. Ему приходилось постоянно спасать Денни. Орать на него, когда он заплывал в глубокий конец. Высвобождать его джинсы, когда он застревал, пролезая через колючую проволоку. Вытаскивать его, когда он проваливался сквозь тонкий лёд и оказывался в канаве, по пояс в ледяной воде. Помогать ему слезть с дерева, когда он боялся прыгать. Вставать между ним и дядюшкой Луи каждый раз, когда Дерьмоголовый имел к нему счёты. Брать на себя побои. И вот опять двадцать пять – он снова выпутывает Денни из неприятностей. Некоторые вещи никогда не меняются.

Что ж, это было меньшее, что он мог сделать.

Да, прятаться – это самое надёжное, думал он, лёжа па кровати и переключая каналы, щёлкая ленивчиком. Лежишь и смотришь старое черно-белое кино на канале Теда Тернера. Они показывали все его любимые фильмы. «Харви». «Психоз». «Чудо на тридцать четвёртой улице» [27]. Про старика, забывшего в углу свою палку.

Потом в его голове опять замелькали картины прошлого. Три образа, один за другим.

Чёрный вертолёт, трепещущий над прогалиной как металлическая стрекоза из научно-фантастического фильма. Это был всего лишь вертолёт – почему же от этого зрелища у него кровь стыла в жилах? Затем, в быстрой последовательности – колибри в руке вождя. Рот переводчицы, её хорошенькие губки, обведённые чёрной помадой, произносящие: «Слишком большой! Грустный! Слишком большой! Грустный!»

Что-то случилось в джунглях. Что-то, на чем он никак не мог сосредоточиться. Как будто его память снова и снова натыкалась на стену. Как будто он пытался что-то разглядеть в тумане. Ему хотелось рассказать об этом Денни. Может быть, Денни бы понял. Он постоянно анализировал все на свете. Толковал о каких-то вещах, которые кроме него никто не видел. Расшифровывал тайные значения книг, которые большинство людей даже не замечало. Передумывая каждую мысль по два раза. Какая неинтересная у него жизнь! Зануда-преподаватель с купленным в рассрочку домом, сыном и красивой несчастной женой. Безупречное, ограждённое со всех сторон существование, над которым Майк всегда посмеивался (хотя никогда – в лицо Денни). Такое прямолинейное. Такое скучное. Такое спокойное.