Константин Щемелинин - Я

Прямо перед моим лицом вода с шумом и брызгами расступилась, и на меня что-то бросилось. Я успел разглядеть только зубы да очертания морды, ибо на дальнейшее разглядывание времени уже не было — я резко откинулся назад, спасая свою голову. Тварь толкнула меня в грудь, повалив на бок. Я видел, как приплюснутая квадратная голова упала на берег рядом со мной и быстро соскользнула в воду.

Я упал очень неудачно, придавив собой правую ногу; левая же нога моя оказалась в воде. Как только серо-зеленая голова скрылась в воде, я сразу же попытался встать со своей ноги, но не успел, так как хищник, схватив меня за свободную ногу, резко дернул ее в воду. Я почувствовал, как зубы вонзаются в мою плоть, почувствовал боль и понял, что зверь хочет утопить меня на глубине.

Кстати говоря, я совершенно не испугался — на это просто не было времени — все произошло слишком быстро — мне нужно было спасать свою жизнь, а не бояться. Когда он рванул меня в воду, я как-то наискось заскользил в реку, высвободив свою правую ногу. Я вцепился обеими руками в землю, но ни травы, ни камней поблизости не было, поэтому следующим же его рывком я был по пояс втянут в реку. Мои руки были полны бесполезной грязи. Я попытался встать на свободную ногу, как вдруг почувствовал, что хищник перехватил мою ногу повыше — теперь он держался за мое бедро.

Я вновь почувствовал рывок, утаскивающий меня вглубь, но уже уперся правой ногой в грунт. Я расставил пальцы как можно шире, чувствуя, как мои тупые загнутые когти входят в вязкий грунт. Хищник рванул меня еще раз, но теперь смог лишь только чуть дальше пояса затащить меня в воду, ибо теперь я уже мог сопротивляться, надежно упершись свободной ногой.

Дальнейшее было ужасно. Я решил вытащить зверюгу на берег, чтобы там можно было использовать свои кулаки. Я был уверен, что убить нападавшего мне не удастся, а вот отогнать — вполне по силам. Агрессор тоже понимал это, и поэтому, когда я мощно распрямил ногу, потянув его на берег, он откусил мне другую: я почувствовал одновременно и усилие в правой ноге, и полыхающую боль в левой. Хруст был ужасен — ведь это хрустели мои кости! Внезапно тяжесть на левой ноге спала, и я выпрыгнул на берег.

Решение животного было мне понятно — лучше без проблем получить небольшой завтрак, чем рисковать получением травмы из-за большого обеда; время идет — кто-нибудь да попадется — не сейчас, так позже!

А тем временем, цепляясь руками и единственной уцелевшей ногой, я откатился к зарослям, и только потом посмел обернуться назад. На предательски грязной воде растекалось большое пятно крови; и широкая красная полоса тянулась от воды к тому месту, где раньше у меня была нога. Кровь выходила широкой струей — это был конец. Боль терзала меня — самочувствие было отвратительным. Агрессор ушел воду, унося с собой мою ногу, а я до сих пор не знаю, кто это был: рыба, крокодил или же еще какое-нибудь другое животное, хотя, впрочем, какая мне теперь разница?! Я был уверен, что умру от потери крови, а может быть, и от заражения крови. Второй вариант дольше и мучительнее — лучше первый.

Оторванная нога болела — я чувствовал ее боль даже в тех местах, у щиколотки, которые уже не принадлежали мне. Какая разница, теперь мне уже все равно! Я потерял очень много крови — больше трети; красная лужа, на которой я лежал, уже почти не пополнялась. Те два метра от меня до воды, казалось, отделяли меня от самого большого страха в жизни. Вот теперь-то, наконец, я стал бояться, хотя и было уже поздно. Я ожидал, что сознание у меня сначала затуманится, а потом и вовсе пропадет, но этого не происходило — я по-прежнему мыслил четко и ясно. Странно. Кровь уже не шла, наверное, вся уже вытекла. Дышать мне стало совсем тяжело — я задыхался.

Кровь, которую я уже потерял, стала темнеть. Я старался не смотреть на ужасную рваную рану, которая теперь была у меня вместо ноги. Тяжелый запах крови был уже повсюду, привлекая тучи насекомых. Удивительно, но по моим расчетам, я уже должен был давно умереть, однако я был все еще жив. Интересно, а куда подевалась моя юбка? Ее нигде не было, наверное, ее утащило в пучину это страшное существо. Странно, почему на пороге смерти меня интересуют такие мелочи? А может быть, они меня интересуют потому, что я не на пороге смерти; может быть, я буду жить? Но жить без ноги в мире Халы нельзя — уж лучше сразу умереть!

Так я лежал и, задыхаясь, думал. А смерти все нет и нет. Наверное, нужно убираться отсюда куда-нибудь подальше, в безопасное место, а то сюда, на водопой, наверняка придут какие-нибудь сухопутные хищники. Я попытался встать и, к своему удивлению, сделал это достаточно легко. Чтобы не упасть, я ухватился за ближайшую толстую ветку.

Общее свое состояние я оценил как очень расслабленное — но могло быть и хуже! Все-таки меня тянуло к воде, несмотря на то, что в ней я оставил частицу самого себя. Я подпрыгнул к воде и, балансируя руками, глянул вниз. Там, в грязном зеркале реки, на меня глядел некто, похожий на меня самого. Он был бледен, как полотно, с какими-то нездоровыми серыми и зеленоватыми пятнами на лице. Черты его лица были заостренными и угловатыми. «Я выгляжу сейчас, как мертвец», — подумал я.

Каково бы ни было мое будущее, но здесь мне больше делать нечего. Я стал прыгать обратно по тропе; а чтобы не упасть, я отдыхал, держась за ветки деревьев. Теперь я почувствовал удары своего сердца — оно билось глухо и тяжело, я сильно задыхался, и пульс тяжелыми ударами бился у меня в висках. Мне необходимо было где-нибудь отлежаться, для чего я нуждался в укрытии с одним входом, в котором я смогу защититься от посягательств на свою жизнь пока не умру: пещера ли, дупло в дереве или какой-нибудь колючий кустарник. «Пещеры все остались в горах, подходящее дупло можно будет найти только случайно, а вот колючий кустарник найти гораздо проще, тем более, что его можно найти по запаху», — решил я.

Тем временем, я перемещался все дальше и дальше по тропе, все время принюхиваясь, и вскоре почувствовал запах плодов, которые растут на довольно колючих кустах. Я свернул в чащу леса, ориентируясь на этот запах. В густом лесу передвигаться на одной ноге стало гораздо легче — ведь я постоянно хватался, опирался и подтягивался на руках по ветвям деревьев и кустов. В лесу я шел уже гораздо медленнее, чем по тропе, но зато не так сильно уставал от прыжков.

Как говорится, «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», но все же, наконец-таки, после тяжелых трудов, я достиг колючих кустов. На них росли длинные, величиной в палец, желтые плоды, запах которых и привлек меня. Они еще не созрели — плоды были бледно-желтого цвета, а когда созреют, должны стать оранжево-коричневыми, но я пришел сюда не ради плодов, а ради шипов — а колючки на тех кустах были хорошие: обычного размера, длиной в полпальца, их было много, но были еще и длинные — в палец и даже в два пальца длиной — все они были острые, как иглы, — и это обстоятельство вселило в мою душу надежду.