Советская Фантастика - Дорога в сто парсеков

Несмотря на свое начальственное положение, Куклинг работал как вол. Ему действительно не терпелось начать дело. За работой мы не заметили, как «Голубка» снялась с якоря и скрылась за горизонтом.

После ужина мы принялись за ящик номер два.

В нем оказалась обыкновенная друхколесная тележка, вроде тех, которые применяются на перронах вокзалов для перевозки багажа.

Я подошел к третьему ящику, но Куклинг меня остановил: — Давайте сначала посмотрим карту. Нам придется весь остальной груз развезти по разным местам.

Я удивленно на него посмотрел.

— Так надо для эксперимента, — пояснил он.

Остров был круглым, как опрокинутая тарелка, с небольшой бухтой на севере, как раз там, где мы выгрузились. Его окаймлял песчаный берег шириной около пятидесяти метров. За поясом прибрежного песка начиналось невысокое плато, поросшее какимто высохшим от жары низкорослым кустарником.

Диаметр острова не превышал трех километров.

На карте значились несколько отметок красным карандашом: одни вдоль песчаного берега, другие в глубине.

— То, что мы откроем сейчас, нужно будет развезти вот по этим местам, — сказал Куклинг.

— Это что, какие-нибудь измерительные приборы?

— Нет, — сказал инженер и захихикал. У него была противная привычка хихикать, если кто-нибудь не знает того, что знает он.

Третий ящик был чудовищно тяжелым. Я думал, что в нем заколочен массивный заводской станок. Когда же отлетели первые доски, я чуть не вскрикнул от изумления. Из него повалились металлические плитки и бруски различных размеров и форм. Ящик был плотно набит металлическими заготовками.

— Можно подумать, что нам придется играть в кубики! — воскликнул я, перекладывая тяжелые прямоугольные, кубические, круглые и шарообразные металлические слитки.

— Вряд ли, — ответил Куклинг и принялся за следующий ящик.

Ящик номер четыре и все последующие, вплоть до девятого, оказались наполненными одним и тем же — металлическими заготовками.

Эти заготовки были трех видов: серые, красные и серебристые. Я без труда определил, что они были из железа, меди и цинка.

Когда я принялся за последний, десятый, ящик, Куклинг сказал:

— Этот вскроем тогда, когда развезем по острову заготовки.

Три последующих дня мы с Куклингом на тележке развозили металл по острову. Заготовки мы высыпали небольшими кучами. Некоторые оставались прямо на поверхности, другие по указанию инженера я закапывал. В одних кучах были металлические бруски всех сортов, в других только одного сорта.

Когда все это было сделано, мы вернулись к нашей палатке и подошли к десятому ящику.

— Вскройте, только осторожнее, — сказал Куклинг.

Этот ящик был значительно легче других и меньше размером.

В нем оказались плотно спрессованные древесные опилки, а посередине — пакет, обмотанный войлоком и вощеной бумагой.

То, что предстало перед нашими глазами, оказалось диковинным по своему виду прибором.

С первого взгляда он напоминал большую металлическую детскую игрушку, сделанную в виде краба. Однако это был не просто краб. Кроме шести больших членистых лап, впереди были еще две пары тонких лапок-щупальцев, упрятанных своими концами в чехол, напоминавший выдвинутую вперед полураскрытую пасть уродливого животного. На спине краба в углублении поблескивало небольшое параболическое зеркальце из полированного металла, с темно-красным кристаллом в центре. В отличие от крабаигрушки у этого были две пары глаз — спереди и сзади.

В недоумении я долго смотрел на эту штуку.

— Нравится? — после долгого молчания спросил меня Куклинг.

Я пожал плечами.

— Похоже на то, что мы действительно приехали сюда играть в кубики и детские игрушки.

— Это опасная игрушка, — самодовольно произнес Куклинг. — Сейчас вы увидите. Поднимите его и поставьте на песок.

Краб оказался легким, весом не более трех килограммов.

На песке он стоял довольно устойчиво.

— Ну, и что дальше? — спросил я инженера иронически.

— А вот подождем, пусть немного погреется.

Мы сели на песок и стали смотреть на металлического уродца. Минуты через две я заметил, что зеркальце на его спине медленно поворачивается в сторону солнца.

— Ого, он, кажется, оживает!-воскликнул я и встал на ноги.

Когда я поднимался, моя тень случайно упала на механизм, и краб вдруг быстро засеменил лапами и выскочил снова на солнце. От неожиданности я сделал огромный прыжок в сторону.

— Вот вам и игрушка! — расхохотался Куклинг. — Что, испугался?

Я вытер потный лоб.

— Скажите мне ради бога, Куклинг, что мы с ним будем здесь делать. Зачем мы сюда приехали?

Куклинг тоже встал и, подойдя ко мне, уже серьезным голосом сказал: — Проверить теорию Дарвина.

— Да, но ведь это — биологическая теория, теория естественного отбора, эволюции и так далее… — бормотал я.

— Вот именно. Кстати, смотрите, наш герой пошел пить воду!

Я был поражен. Игрушка подползла к берегу и, опустив хоботок, очевидно, втягивала в себя воду.

Закончив пить, она снова выползла на солнце и неподвижно застыла.

Я смотрел на эту маленькую машину и внутренне почувствовал к ней странное отвращение, смешанное со страхом. На мгновение мне показалось, что неуклюжий игрушечный краб чем-то напоминает самого Куклинга.

— Это вы его придумали? -спросил я инженера после некоторого молчания.

— Угу, — промычал он и растянулся на песке.

Я тоже лег и молча уставился на странный прибор. Теперь он казался совершенно безжизненным.

На животе я подполз к нему ближе и стал рассматривать.

Спина краба представляла собой поверхность полуцилиндра с плоскими днищами впереди и сзади.

В них— то и находились по два отверстия, напоминавших глаза. Это впечатление усиливалось тем, что за отверстиями в глубине корпуса блестели кристаллы.

Под корпусом краба виднелась плоская платформабрюшко. Немного выше уровня платформы изнутри выходили три пары больших и две пары малых членистых клешней.

Нутро краба разглядеть не удавалось.

Глядя на эту игрушку, я старался понять, почему адмиралтейство придавало ей такое большое значение, что снарядило специальный корабль для поездки на остров.

Куклинг и я продолжали лежать на песке, каждый занятый своими мыслями, пока солнце не спустилось над горизонтом настолько низко, что тень от росших вдали кустарников коснулась металлического краба. Как только это произошло, он легонько двинулся и снова выполз на солнце. Но тень настигла его и там. И тогда наш краб пополз вдоль берега, опускаясь все ниже и ниже к воде, все еще освещенный солнцем. Казалось, ему во что бы то ни стало нужно было оставаться освещенным солнечными лучами.

Мы встали и медленно пошли за машиной.