Евгений Лукин - Лечиться будем

– А я говорю: победа! - прочувствованно вещал неподалеку загадочный юноша с подбритыми висками и минимумом косметики на мужественном лице. - Серьезная уступка со стороны режима! Пойми: «любить» - это тоже наше родное слово…

– Вот в том-то весь изврат! - с отеческой нежностью возражал ему Квазимодо. - Одно родное слово они вытесняют другим! Другое - третьим! И с чем в итоге останемся, а? С факингами всякими?

Доктор Безуглов покивал и повернулся к Стратополоху.

– М-да… - задумчиво молвил он. - Везде одно и то же… Что в Парламенте, что… Угости-ка еще сигареткой, пока не загребли.

Артём угостил.

– Не боишься? - тихонько осведомился он, поднося зажигалку.

– Чего?

– Ну… сбежал, а пока тебя нет, кто-нибудь, глядишь…

– Место мое займет? Не смеши! - Затянулся, откинулся на спинку привинченного к полу стула, помрачнел. - Хочешь совет?

– Ну?

– Никогда не становись Президентом.

– Не буду, - пообещал Стратополох.

Ему вдруг пришло в голову, что разница между беседой с настоящим доктором Безугловым и с тем, кто сидел сейчас напротив, в принципе, не так уж существенна. Хорошая копия стоит оригинала.

А копия, судя по всему, неплоха.

– И-и… как себя чувствует наш больной? - осторожно полюбопытствовал Артём. - Я имею в виду социум…

– Неизлечим, - со скукой отозвался доктор Безуглов, стряхивая пепел.

– А его составляющие?

– Вы о чем?

– О людях, естественно.

– При чем здесь люди?

Да, действительно. Еще когда было замечено Кантом, что счастье государств растет вместе с несчастием людей! Видимо, нечто подобное можно сказать и о психическом здоровье: ненормальные подданные суть опора любой нормальной державы. Поэтому, как увидишь иностранца с умственным подвывихом, знай, что перед тобой сын великого народа.

– И все-таки, - задиристо продолжал Артём, - взять то же кодирование.

– Зачем? - спросил Безуглов.

– Н-ну… - Артём растерялся. - Для примера. Согласитесь, что это, как ни крути, а насилие над личностью. Пусть на добровольных началах - и тем не менее…

– Хороша личность, если согласна быть изнасилованной… - Безуглов вздохнул. - Странно, что вас, Артём, заботят подобные мелочи. Все мы закодированы с рождения.

– Простите… И кто же это нас?

– А то не помните! Сначала родители, потом нянечки в детском саду, потом учителя… А психотерапевты… Ну что они могут, когда все уже сделано до них? Так, поправить мелкие огрехи. Крупные-то у нас называются моральными ценностями.

– А вам не кажется, - с вызовом спросил Стратополох, - что, если человека лишить всех недостатков, он исчезнет?

– Кажется, - спокойно отозвался Безуглов. И не менее спокойно добавил: - Удивительно вкусная была селедка. А водка - так себе… Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мне?! Каким образом?

– Ну… мало ли…

– Нет, спасибо. Я всем доволен.

– Редкий случай, - меланхолически заметил беглый доктор. - Да, кстати… - Он оживился. - Забыл спросить. Так из-за чего с вами никто не знается?

Разговор у них почему-то шел то на «вы», то на «ты».

Стратополох криво усмехнулся и тоже закурил.

– Понимаете, меня тут считают извращенцем…

– Тут?! - поразился Безуглов. - И кто же вы, простите?

– Некропатриот.

Доктор не донес сигарету до рта и заинтересованно прищурился. Почти с уважением.

– Патриотизм на почве некрофилии?

– Даже и не надейтесь, - отвечал Артём. - В собственно сексуальном смысле я натурал. Просто, знаете, храню до сих пор верность нашей усопшей Родине. Стране, которую мы сами же и прикончили.

Похоже, доктор был несколько разочарован.

– Мегалоросс?

– Что вы! Мегалороссов как раз уважают. Все эти их идеи насчет реставрации Российской империи со столицей в Сызново…

– Вы с ними не согласны?

– Нет.

– Почему?

– Во-первых, бред. Во-вторых, даже будь такое возможно, представляете, сколько потребуется кровушки, чтобы снова слепить все воедино? Нет-нет, это не по мне.

– Тогда, если не секрет… каким именно образом вы храните верность усопшей?

– Пью за Родину, не чокаясь.

– А если серьезно? Стратополох пожал плечами.

– Прежде всего я не признаю никакого Сызново… Обломок державы, который упорно навязывается мне в Отчизны! - не удержавшись, ядовито добавил он.

– В чем это конкретно выражается?

– Что выражается?

– Ваше непризнание.

Успокаиваясь, Артём долго гасил сигарету. Появился официант, особым ключом отомкнул пепельницу от стола и, примкнув пустую, удалился. На беседующих вроде бы даже и не смотрел.

– В чем выражается… Не хожу на выборы. Состою на учете.

– В какой поликлинике?

– В третьей. Живу, короче, сам по себе. Пенсии не предвидится.

– Но сюда-то вас что заставляет приходить? Вот вы сказали, к вам здесь относятся неприязненно. Презирают, третируют…

Обычно на столь интимные темы Стратополох предпочитал ни с кем не беседовать. Но тут, сами понимаете, случай был исключительный. Выслушать диагноз от доктора Безуглова - многие ли могут таким похвастать? Пусть даже не от самого доктора, а от образа его и подобия… Лестно.

– Да, - нахмурясь, признался Артём. - Презирают. Именно так. Просто здесь я особенно остро ощущаю свою правоту. Судите сами: если меня так ненавидят за мою ориентацию, то, наверное, в чем-то она верна…

– А там? - Доктор кивнул на площадь за решеткой.

– Там - нет. Там я иногда и впрямь чувствую себя извращенцем.

– Потому что натуралы к вам относятся спокойнее?

– Да, пожалуй…

– Фантазиогенные эякуляции в последнее время часты? Разговор принимал все более профессиональный характер.

– У кого?

– У вас. Ну вот, допустим, заговорили все наперебой об Отчизне, забыли мелкие разногласия, слились в общем экстазе…

– Нет, - сказал Артём. - В последнее время - нет.

И не соврал. Утром по возвращении из поликлиники до экстаза, помнится, дело не дошло.

– Кто вы по профессии?

– Литератор.

– Вот как? А фамилия ваша? Артём назвался.

– Не слышал, - с сожалением проговорил доктор Безуглов. - Интересно было бы почитать… Я смотрю, вы и здесь работаете? - Он кивнул на лежащий возле пепельницы наладонник. - И как?

– Продуктивнее, чем дома.

– Помогает освежающий душ неприязни? Неплохо сказано. Надо запомнить. Пригодится.

Сигареты кончились. Стратополох смял пустую пачку, достал новую.

– Слушайте, а вы не симулянт? - задумчиво спросил доктор Безуглов.

Артём чуть было не смял за компанию и вторую пачку.

– Нет, правда, - вполне дружелюбно и как ни в чем не бывало продолжал лже-Президент (а может, и Президент, кто его знает!). - Нишу вы себе выбрали удобную. Как у Диогена.

– Которого? - огрызнулся Артём. - Их вообще-то несколько было.

– Ну, киника, разумеется. Он считал себя гражданином Вселенной, а вы считаете себя гражданином Сусловского государства. А нет такого государства. Точно так же, как нет такого государства - Вселенная. И получается, что по всем статьям никакой вы не патриот, Артём. Вы, скорее… космополит.