Кэролайн Черри - 40 000 на Геене

– Боли в костях уменьшились. Есть успехи в дренаже?

– Мы проложили трубы, но влажность слишком большая. Метеорологи предупредили нас об этом.

– Да. Мы об этом знали. Вам предстоит большая работа.

К ним подошел еще один человек с чашкой чая. Это была Реган Чилес, которая села на противоположной стороне стола.

– Черт побери, – сказала она. – Машины выходят из строя. Соленый воздух, влажность. Мы смазали наиболее ответственные детали, но, видимо, придется все машины разобрать и прочистить. Однако у нас нет для этого ни сил, ни времени.

– Я уверен, что вы все сделаете наилучшим образом. – Конну вовсе не хотелось слушать о неприятностях. Он посмотрел вокруг себя. Народу здесь было меньше, чем он ожидал увидеть. Это его неприятно удивило. Чилес продолжала говорить, вываливая на него все свои проблемы, а он рассеянно кивал, стараясь вникнуть в них, осудить перегрузку машин секцией Образования, осудить то, что большое количество компьютеров вынуждено работать вне помещения. А эти типы из секции Образования вообще не считаются с расписанием работы машин...

– Хорошо, – сказал он наконец. – Все это вы можете изложить майору Гэллину.

Поджатые губы, кивок, недовольный взгляд.

– Вы с ним говорили? Что он вам сказал?

– Гэллин просто сказал, что все проблемы мы можем урегулировать между собой. Нужно только желание для сотрудничества.

– Ну что же, вам не следует действовать через голову Гэллина. Вы поняли меня?

– Сэр, – пробормотала Чилес, поджала губы и глубоко вздохнула. – Прошу прощения, но мои люди завалены работой, а остальные маются от безделья.

– Это потому, что ваша работа плохо спланирована?

– Да, сэр.

– Я поговорю с руководителями других подразделений. – Тут он вспомнил, что рядом сидит Билас, который слышит весь это разговор. – А вообще-то это дело Гэллина. Пейте чай, лейтенант. Если у вас возникают проблемы, обращайтесь по команде.

– Да, сэр.

– Сэр, – пробормотал Билас.

Конн оставался здесь, прихлебывая чай вместе с Чилес и Биласом. Скоро к нему со своими проблемами начали подходить и другие. Это ему наскучило и у него даже скрутило живот.

Допив чай, он сходил в туалет в конце купола, а затем побрел к себе. Воротник у него был поднят, а все тело как будто кололи тупыми иглами. Перед ним по дорожке скользнул ариэль, не обращая внимания на лужи. Для ариэлей главным была цель, направление, а не удобство передвижения. Такова была их природа.

Раздался вой сирены. Конн осмотрелся в сером тумане, стараясь определить направление источника звука, и решил, что это где-то возле полей.

7. День 58

Аду Бомон принесли на плаще, с которого скатывалась кровь, смешанная с дождем. Боб Дэвис шел за носилками. Его промокшая одежда была испачкана в грязи и крови. Взгляд его был пустым, без всякого выражения, как будто жизнь покинула Боба.

Конн подошел к носилкам и посмотрел на то небольшое, жалкое, что лежало на носилках. Было невыносимо думать о том, что Ада, такая полная жизни, оперативник спецслужбы, пережившая Фаргон, войну, Возвышение, безжалостная к врагам, всегда имеющая в запасе какую-нибудь хитрость, которую не ждал противник, теперь превратилась в нечто маленькое, незначительное. Люди стояли вокруг, и глаза их были полны слез. Только у Боба Дэвиса глаза были сухими, лицо мертвенно бледным. Конн сунул руки в карманы, и холодок пробежал у него по спине.

– Это был туннель калибана, – сказал Пит Гэллин, вытирая мокрые глаза окровавленной рукой. – Андрессон... Он видел, как это случилось.

– Мы обследовали размыв, и она разговаривала со мной, когда земля поехала у нее под ногами. Позади нее стоял припаркованный краулер. Он начал скользить, и Ада попала под него. Мы пытались взять его на буксир другим краулером, но вы же знаете эти туннели калибанов – глубиной в три-четыре метра. К тому же там мягкая земля – краулер буквально всосало в нее...

– Необходимо быть осторожным, – сказал Конн и тут же подумал, что от него ждут выражения горя, скорби... И теперь они будут ненавидеть его, так как он не нашел нужных слов. – Другого краулера у нас больше не будет.

Стояла мертвая тишина. И только носильщики тяжело дышали от тяжести. Они стояли, склонив головы, и вода лилась с их капюшонов, смешиваясь с кровью Ады Бомон, капавшей с носилок.

– Мы похороним ее в земле, там, где не планируется строительство зданий. Я думаю, над морем.

Он пошел прочь – в полной тишине. И он не понимал, что это тишина в его душе, пока не отошел достаточно далеко. Конн прошел в свое жилище, закрыл за собой дверь, снял мокрую куртку и бросил ее на скамью.

Затем, стоя посреди комнаты и дрожа от холода и отчаяния, заплакал. Он понимал, что сейчас ему не помогут ни Пит Гэллин, ни кто-либо другой. Он был стар, болен, и смерть Ады Бомон поразила его в самое сердце.

И все же, несмотря на шок, он понимал, что подкопы калибанов под периметр лагеря хуже, чем смерть Ады. У него даже возникли сомнения в возможности сосуществования с калибанами. Все это грозило конфликтом. И этот конфликт мог изменить будущее мира, так как в этом случае люди останутся только со своими машинами и со своими ресурсами. Когда погода наладится, им всем следует собраться вместе и попробовать обсудить планы на жизнь в свете новых фактов. Нужно сделать все, чтобы спасти жизни сорока тысяч человек.

Нужно сделать перемещения. Гэллин будет вторым губернатором – он способен справиться. Конечно, Гуттиериз, может быть, заслуживает должности выше, но нет возможности назначить его на более высокий пост, перескочив сразу через несколько должностей. И Седжевик – тоже очень умен, хотя несколько нерешителен.

Конн вытер глаза. Он не мог сдержать дрожь в руках.

Кто-то стукнул в дверь и открыл ее, не дожидаясь разрешения. Конн обернулся, это был Дин, представитель медицины.

– Как вы себя чувствуете, сэр?

Конн выпрямился, расправил плечи:

– Нормально. А как Боб?

– Его напичкали лекарствами. Вы уверены, сэр, что вам не нужна помощь?

– Сейчас я переоденусь и приду в главный купол.

– Да, сэр. – Оценивающий взгляд и Дин вышел.

Конн повернулся к вешалке, где висела его, одежда и выбрал все самое теплое... Одежда была влажной. Ему хотелось выпить. Очень хотелось.

Однако он вышел и пошел прямо в главный купол – нужно было делать дело: встреча с людьми, изложение своих планов.

Похороны уже состоялись, однако Конн не смог прийти на них из-за холода. Он весь дрожал.

Вскоре стали собираться люди, замерзшие, усталые, промокшие. Дэвид, наглотавшийся таблеток, был в прострации. Гэллин сидел с закрытыми глазами, и перед ним на столе стояла чашка с горячим чаем.

– Тебе необходимо осмотреть весь лагерь, – сказал ему Конн. – И выяснить, есть ли где-нибудь еще подкоп.