Грег Бир - Наковальня звезд

— Допустим, они действительно хотят, чтобы мы были самостоятельными, — сказал Чэм, — Да, они дадут нам инструменты и использовать их мы будем сами, но ведь это значит, что мы будем разрабатывать собственную стратегию, со своей шкалой отсчёта… Согласитесь, нашим играм всегда недоставало осознания генеральной стратегии.

— Я помню, ты говорил это, когда был Пэном, — заметил Джой.

Чэм молча кивнул.

— Мне кажется, Чэм прав. Они не подпускают нас к генеральной стратегии по тем же причинам, по которым не хотят рассказывать о своих машинах… — Стефания сделала паузу, — Конечно, они могут сказать, что это Закон требует, чтобы мы выполнили грязную работу… Но почему же при этом отказываться от многочисленных потенциально возможных выгод? Я говорила с Ариэль. Тебе не удалось поколебать её, Мартин. Я знаю, что она многим не довольна.

— Ариэль — язва, — произнёс Мартин с несвойственной ему резкостью.

— Ты потерял слишком много времени, трахаясь то с Вильямом, то с Терезой, — с типичной для неё прямотой отрезала Стефания. — Очнись. Ариэль сказала мне, что ты решил проявить гордость: не хотят момы объяснять что-то, и не надо… Возможно, ты и прав, но верно говорит Ариэль, не стоит быть таким самодовольным.

— Я не самодоволен, — возразил Мартин, — Я просто не знаю, что мы можем сделать в данной ситуации. Но я знаю, что борьба между собой или же борьба с момами не помогут.

— Они хотят, чтобы мы сами закончили Работу. Их обязанность — довести дело до конца, — сказал Джой.

— Тогда им следует побольше нам доверять, — проворчал Чэм. — Невежество ведёт к крушению надежд. — Он моргнул, увидев, что все с большим удивлением уставились на него, — Я же не каменный. И тоже думаю обо всём этом.

— Мартин, если от нас что-то зависит, мы должны быть равными партнёрами, — Стефания, как всегда, очень чётко выражала свои мысли. — Необходимо проводить совещания детей и принимать решение голосованием. Если мы не сделаем этого, если мы не получем всей нужной информации, мы так и остановимся на тренировках.

Мартин закрыл глаза и глубоко взлохнул.

— Я … мы не можем настаивать на голосовании… У них наверняка есть причины поступать так, а не иначе.

— Может быть, — кивнул Чэм, — Но момы — роботы, они не могут быть очень внимательными. Они не понимают нас настолько, чтобы нам дать всё, что необходимо.

Куда делась его молчаливость? Он стал прямо красноречивым оратором.

— Ариэль — по натуре бунтовщица, — проворчал Мартин, раздражаясь от мысли, что дети могут одержать над ним верх. — Да, у неё острый ум, но она не благоразумна. Мы не можем бросить вызов момам. Кто, кроме них, выведет нас отсюда?

— Мы должны принять решение, — настаивала Стефания.

— Согласен, — сказал Гарпал, — Согласен я и с тобой, Мартин, поддерживаю твоё мнение об Ариэль. Она просто гримасничает, и в её словах немного здравого смысла. Я даже согласен с тем, что момы знают, что делают. Но мы — живые, а они — нет. У нас есть больше, что терять, — Гарпал склонился и положил Мартину руку на плечо. — Прими моё сочувствие и выражение своей симпатии к тебе. Но я буду стоять на своём.

— Вы хотите, чтобы я противостоял момам?

— Мы нуждаемся в полном доверии, — подчеркнула Стефания, — Особенно сейчас.

Мартин слегка вздрогнул:

— После того, что они сделали для нас… Грозить им… Это кажется мне кощунством.

— Мы должны стать равноправными партнёрами, а не тупыми исполнителями чужой воли, — не теми, кто просто нажимает на спусковой крючок, — сказал Чэм.

— Надеюсь, ты не думаешь, что мы что-то имеем против тебя, — заметил Гарпал. — Ты же сам просил у нас совета. Посоветуйся ещё с Гансом.

Мартин склонил голову, его страдание было очевидно. Стефания прикоснулась к его подбородку, затем погладила по щеке.

— Хочешь, я пойду с тобой, — предложила она.

— Нет, спасибо, — довольно резко отказался Мартин. — Но надо что-то делать. Нужно знать всё необходимое…

— Мартин, — раздражённо прервала его Стефания.

— Чёрт побери! Я сделаю это. Стефания, оставь меня в покое — это только мысли вслух… Мы всегда думали… Или вернее, наши родители всегда думали, что Благодетели непогрешимы, что они намного умнее и могущественнее людей, что они подобны Богам.

— Боги не сделаны из металла, — заметил Гарпал.

— Откуда ты знаешь? — спросил его Джой, вновь начиная разыгрывать из себя защитника дьявола. Это было одним из его главных пороков в бытность Пэном. Другими были — неспособность принимать решения, рассматривать все стороны дела, сконцентрироваться на плане действий. Мартин понял, что Джой симпатизирует ему и увидел себя как бы глазами Джоя. Он почувствовал прилив раздражения.

На него давили силы, от которых он не мог защититься, заставляя принимать решения, которые он ещё до конца не обдумал, учитывать мнения, с которыми он не мог согласиться. Такова участь Пэна. Такова участь всех лидеров. Общество не позволяло воплощения индидуальных планов и инициатив даже своим лидерам. Лишь диктаторы являлись исключением из общего правила.

Человеческая история. Интересно, а можно ли говорить об истории Благодетелей? Какова она?

Нужно знать своих врагов. Нужно знать своих Благодетелей.

— Я пойду поговорю с Матерью Войны, — сказал Мартин.

Поговори сначала с Гансом, — настойчиво повторила Стефания. — Не бери на себя всю ответственность решения.

Все, за исключением Чэма, согласно кивнули.

— Тот, кто не был Пэном, не в состоянии понять, что это такое.

— Кое-кто опять будет в ярости кричать, что ты постоянно просишь разрешения момов, — предостерёг Мартина Чэм.

— О, у таких людей всегда найдутся причины покричать, независимо по какому поводу, — философски изрёк Джой.

Тереза стояла, вытянув руки навстречу ярким лучам от вращающихся сфер. Её каюта была маленькой и опрятной. Келья гимназистки, называла она её. Мартину нравился такой стиль, хотя надо признаться, комната совершенно отличалась от его собственной — огромной и неуютной. Он застыл в открытом люке и ничем не обнаруживал своего присутсвия, просто наслаждался тем, что она рядом.

— Привет, — Тереза, наконец, заметила его. Она приблизилась и сразу же попала в объятья Мартина. Но ответила не сразу. Мартин ощутил нарастающее желание.

— Это было не так уж и плохо, — произнесла Тереза. Он приник к её коленям, а затем, подняв голову, прикоснулся губами к животу. — Я имею в виду первую тренировку в космосе, — уточнила Тереза.

— Это было ужасно, — пробормотал Мартин. Уткнувшись подбородком в её вьющиеся волосы, он наслаждался теплотой её живота. — Я собираюсь поговорить сначала с Гансом, а потом снова с момами, — он быстро встал на ноги, но Тереза, удерживая, крепко обняла его за талию.