Джин Кавелос -

Бурелл описывала эти взаимоотношения. Биотек развивался, создавая внутри его организма дополнительную систему, подобную второй нервной системе. Биотек со временем стал неким отражением его мозга, научился реагировать на все происходящие там процессы, освоил его стиль мышления. Он наполовину состоит из его ДНК и наполовину из другой, неизвестной. Частично биотек состоял из его собственных клеток, но представлял из себя нечто большее, чем сам Гален. Созданный с применением самых совершенных органических технологий, биотек обладал колоссальной энергией и фантастическими возможностями. Микросхемы, находящиеся в цитоплазме и в клеточной мембране, управляют ростом и функционированием имплантантов, контролируют каждую клетку. Программирование структурирует отношения между магом и биотеком, отравляет их. А в случае с Оком программирование было еще более сильным, ему невозможно сопротивляться.

Но можно ли связаться с биотеком напрямую, минуя уровень программирования? Можно ли обойти волю Теней? Если это возможно, что он обнаружит? Мог ли биотек, подобно Анне, иметь когда-то свои собственные желания, собственные мечты?

Гален был захвачен в ловушку собственного стиля мышления, как тогда, когда размышлял о том, не уничтожить ли ему трансивер у основания позвоночника. Все это время он был уверен в том, что существовало всего две возможности: контролировать биотек или сдаться ему. Что если существует третий путь?

Было ли это тем самым способом достижения истинного единения с биотеком, о котором постоянно твердил Блейлок? Был ли способ открыть себя биотеку, установить связь с ним вместо того, чтобы подавлять его? Узнать истинные желания биотека? Не желания Теней. И не его желания, отраженные биотеком.

Сможет ли он освободить то, что все это время упорно стремился поработить?

Он не смог освободить пилота корабля-гибрида, пытался освободить Мордена и обнаружил, что Морден этого не хотел. Тени освободили Анну, но оказалось, что освобождать было нечего, – от нее прежней ничего не осталось. Что если с биотеком произойдет то же самое?

Гален расхаживал взад-вперед по маленькой белой тюрьме, выстроенной им внутри собственного разума. Блейлок был убежден, что единства с биотеком можно достичь лишь посредством идеального управления, безупречной дисциплины, совершенного контроля. Но контроль ни на йоту не приблизил Галена к самому биотеку, контроль лишь приблизил его к запрограммированным Тенями желаниям и стремлениям. Он укладывал их, как кирпичики, тем самым, окружая себя стеной. Был ли он господином или рабом, значения не имело – свободным он не был в любом случае.

Он шел не тем путем. Элрик говорил ему об этом.

"Ты сосредотачиваешься на одной-единственной своей частице и не обращаешь внимания или глубоко закапываешь все остальные. Ты тратишь всю свою энергию на поддержание контроля, на обуздание чудовища".

Контроль – не решение. Возможно, не существовало способа сбежать от Ока, избегнуть плана Теней. Он раз за разом проваливал порученные задания: не убил тех троих, которых его послали убить, не уничтожил Око. Ему захотелось в последний раз попытаться сделать что-то хорошее. Но он не знал, как.

"И ты выбрал определенность вместо неопределенности, объявил себя чудовищем. Определенность приносит порядок, а именно этого ты всегда желал. Но жизнь, как ты выяснил, далеко не всегда упорядочена".

Гален больше не видел пути. Он не мог просто взять и перестать поддерживать контроль. Если он поступит так, Око победит его. Кроме того, он теперь не был уверен в том, что знает, как ему это сделать.

Нужно найти способ проникновения в каналы связи биотека, точно так же, как он научился проникать в каналы связи Теней. Услышать его, если там было что слушать, помимо команд программы, заложенный в биотек Тенями. И позволить биотеку действовать.

Но как?

Головокружительный разворот, и он снова оказался в мерцающей, шевелящейся тьме. Бесчисленное количество рук и ног держало его, над ним располагалось множество слоев людей-машин. Око выдернуло его из электронного воплощения.

Пять секунд.

Сияющая энергия неслась сквозь него пульсирующими волнами, бесконечная, ошеломляющая.

Четыре.

Три.

Мысли об уничтожении наводняли его, неслись сквозь него, и Гален отступал все дальше, скрывался за стенами упражнений, отчаянно ища ответ. Тени заложили в биотек программу, включающую в себя их базовые постулаты. Все заклинания магов вытекали из них. Если бы существовало заклинание связи с самим биотеком, то оно должно было бы быть еще более простым. Что может быть проще уравнения, состоящего из одного элемента?

Гален почувствовал что-то – движение, далеко вверху. И повернулся в его сторону. "Белая Звезда". Она сошла с орбиты и понеслась вниз. Она несла в себе элементы ворлонской технологии. Воплощение мерзости. Это угроза их дому, и он должен уничтожить ее.

Наконец-то, цель. Цель для того сверкающего белого шара, которым он стал, для горящей паутины его злобы. Все несовершенные уничтожаются в войне. Он – победитель, и, посредством войны можно достичь истинного совершенства. Волна тяжелого озноба сотрясла Галена.

Он пытался заставить Око отвлечься, но не мог отвести взгляда. Он не позволит кораблю пройти. Даже изо всех сил пытаясь отвлечь Око, он одновременно управлял орбитальными оборонительными платформами, наводил их на цель.

Потом ответ сам возник в его голове. Уравнение, в котором вообще не было элементов. Заклинание, которое не требовало ничего, при наложении которого не появлялось ни раба, ни господина. Заклинание, которое просто открывало дверь, дверь к сосредоточию тьмы.

Тени дали магам этого троянского коня, и Гален не знал, что было у него внутри.

Возможно, что ничего. А, возможно, там обнаружится даже большее уничтожение.

Не сделал ли он глупость, думая, что от Теней могло в принципе исходить что-либо хорошее?

Он потратил всю жизнь, стремясь к порядку.

Настало время неопределенности. Время хаоса.

Через секунду "Белая Звезда" окажется на оптимальной дистанции для обстрела с орбитальных платформ, и ему придется приказать им открыть огонь. Гален сосредоточился. Визуализировал в самом конце темного, удушающего тоннеля контроля чистый экран.

И на этом экране он написал… ничего.

В самом центре сверкающего, пульсирующего шара, в который ныне превратилось его тело, что-то зашевелилось. Сердце машины сбилось с ритма. Оно неуклюже попыталось восстановить ритм, несколько раз конвульсивно сжалось, а потом застыло, прекратило пульсировать. Теперь оно ровно светило желтым светом. В дальних концах паутины желтоватые нити начали бледнеть, тонуть во тьме, постепенно тьма бесшумно захватывала все новые участки паутины, распространялась к центру, паутина съеживалась. Этот процесс продолжался до тех пор, пока волна тьмы не достигла горящего шара, которым он сейчас был, и этот шар тоже начал бледнеть и сжиматься, будто под действием гигантской черной руки, схватившей его. Рука все сильнее сжималась вокруг него, и шар в конце концов погас.