Джин Кавелос -

– Шеридан.

Гость оказался человеком среднего телосложения, темные волосы аккуратно зачесаны назад. На нем был темный костюм, на шее – серебряная цепочка с кулоном из черного камня. Руки свободно висели вдоль тела. Гость, не мигая, смотрел на нее, прямо-таки пожирая ее глазами. Джастин говорил, что у людей не принято так смотреть друг на друга.

Анна покопалась в памяти, не обнаружится ли там образ этого человека или его имя.

– Я вас помню, – сказала она. – Вы были в тоннеле на За'ха'думе. Сидели на земле. Ваша рука, – Анна указала на руку Мордена, – была обожжена.

Гость кивнул.

– Меня ранили.

Джастин, опершись на трость, поднялся со своего места:

– Анна, вы знаете этого человека?

Образ относился к тому периоду времени, когда она уже прилетела на За'ха'дум, но до того, как ее присоединили к машине.

– Я сказала все, что помню, – ответила Анна.

– Анна, это – Морден. Он, как и ты, был археологом. Прилетел на "Икаре" вместе с тобой.

Анна подошла к нему, протянула руку:

– Здравствуй. Я – Анна Шеридан. Жена Джона.

Пожимая ее руку, Морден нахмурился. Потом он сложил руки перед собой, повернулся к Джастину.

– Шеридан никогда не представлялась, как жена Джона.

– Мы сделали все, что могли, пользуясь тем немногим, что нам было известно. Не сбивай ее с толку, не переучивай. Что она знает, то знает. Просто научи ее чему-нибудь еще. Как тебе ее внешний вид?

Морден мельком взглянул на нее:

– Она сильно похудела. И волосы лежат слишком аккуратно.

Джастин тяжело вздохнул:

– Видел бы ты ее сразу после того, как мы ее вытащили, – он быстро взглянул в сторону освободителей. Один из них продолжал наблюдать за людьми, в то время как остальные продолжали щебечущий разговор. – Вы с ней должны вспомнить прошлое. И, Морден, возможно, ты сможешь помочь Анне завершить подготовку. А пока ты будешь заниматься этим, нам есть, что обсудить. Анна, почему бы тебе не поговорить с ним в твоей комнате?

Морден знал женщину-археолога раньше, и Анна разочаровала его. Он ошибался. Сейчас она была чем-то большим, нежели раньше. Но она выучит все, что он ей расскажет.

Морден поднял с пола стоявший рядом с ним кейс, взглянул на освободителей. Анна последовала его примеру. К ее удивлению, освободитель, до этого момента наблюдавший за ними, опустил голову, присоединился к быстрому разговору, который вели между собой остальные. До Анны и Мордена никому из них не было дела. Освободители до сих пор не пришли в себя после проигранной битвы, и беспокойно продолжали обсуждать ее.

Анна направилась в свою комнату, Морден последовал за ней. По дороге Анна завязала с ним разговор:

– Почему ты назвал меня "Шеридан", а не "Анна"?

– Я привык называть тебя так. У вас, археологов, было принято звать друг друга по фамилиям. Вы считали, что, обращаясь друг к другу таким образом, будете отличаться от чиновников IPX, которые обычно звали друг друга по именам, будто лучшие друзья, когда на самом деле таковыми не являлись.

– А ты на самом деле был ее другом?

– Чьим другом?

– Шеридан.

Морден отвернулся от нее, и это движение напомнило Анне инструкцию Джастина. Джастин советовал ей отвернуться в то время, когда она будет описывать Джону катастрофу.

– Не очень хорошим, – ответил Морден, – но, да. Она считала меня своим другом.

– Значит, ты можешь научить меня тому, что я должна знать. Чтобы я смогла управлять Джоном Шериданом.

Морден снова повернулся к ней. Темные глаза пристально осмотрели ее, потом он кивнул.

Когда они зашли в ее комнату, Морден выгнал ожидавших там техников, заявив, что они с Анной должны остаться наедине.

Сначала он подробно расспросил ее, дабы выяснить, что же ей известно. Потом рассказал Анне о ней самой: кем она была, во что верила, как себя вела. Рассказывая об этом, Морден периодически потирал лоб. Если Анна чего-то не понимала, она задавала ему вопросы. Вопросы злили Мордена: чем больше она их задавала, тем неохотнее он отвечал. Казалось, ответы из него вытаскивают клещами. В конце концов, Морден начал своим ровным голосом выкладывать факты, будто выстреливая их из себя.

– Шеридан любила свою работу. Она любила все исследовать. Она любила мужа. Она ненавидела политику корпорации. Отказывалась лгать или использовать людей для того, чтобы продвигаться вперед. Когда ей случалось видеть страдающего человека, она пыталась ему помочь, и ее не волновало, ответят ли ей тем же, или нет.

– А как насчет кровопролития, продвигающего эволюцию?

Снова Анне показалось, что ее вопрос разозлил Мордена.

– Шеридан причинила бы кому-либо вред лишь в том случае, если бы ее жизнь, или жизни ее друзей находились в опасности, да и то, если другого выхода не было. Если бы ей представилась такая возможность, она попыталась бы спасти даже своих врагов.

– Она была дурой.

Анна задумалась, как освободители вообще сумели разглядеть в ней потенциал.

– Не тебе судить, – резко возразил Морден.

Глубоко вздохнув, он сложил руки на коленях. Потом заговорил снова, на этот раз медленнее:

– Во всем этом нет смысла. Ты должна научиться тому, что пригодится, чтобы одурачить Джона. Чем ты занималась, когда была археологом?

Он решил проверить, поняла ли Анна то, что он рассказал ей.

– Занималась изучением артефактов, оставшихся от древних цивилизаций, таких как Джи'Лай, Анфран, Субату.

– Что в твоей профессии нравилось тебе больше всего?

– Раскрывать стиль мышления и образ жизни представителей тех культур, – ответ обеспокоил Анну. – Почему это было так важно? Те существа погибли потому, что оказались недостойными. А их цивилизации – слабыми, несовершенными.

– Ты была убеждена в том, что, изучая прошлое, можно понять настоящее и предвидеть будущее.

– Разве изучая примитивное прошлое можно понять настоящее?

– Прошлое формирует нас. Делает нас теми, кто мы есть, определяет наши желания. Открывает, откуда мы пришли, и куда движемся.

Как может тот, кому известны Первые принципы, так плохо понимать их?

– Мы стремимся к совершенству посредством войны и хаоса. Выживают совершенные. Прошлое заполнено телами низших, несовершенных.

Морден молча рассматривал ее.

– Иногда в прошлом теряются очень важные вещи. Идеи, знания, люди, – он взял руку Анны, повернул ее ладонью вверх. – Видишь, здесь кожа огрубела? Это называется мозоли. А здесь?

Он провел пальцем по ее ладони, у Анны возникло странное ощущение, будто вызывающая дрожь волна пробежала по коже, распространилась вверх по руке.

– Эти мозоли – результат множества мелких повреждений кожи во время работы. Потертости, рубцы, царапины – это карта твоего прошлого. Эти травмы тебя радовали, потому что подводили тебя ближе к ответам, которых ты искала. Ты отдала бы свою жизнь за те ответы.