Вячеслав Шалыгин - Железный город

- Понятно. Итак, Краузе, что мы имеем?

- Полезного торговому флоту матроса-арийца. Конечно, при условии, что медики выведут его из психоза. А также здорового арийского ребенка, что особенно ценно - женского пола.

Альфред намеренно замолчал.

- Ну что вы затормозили? - недовольно пробасил начальник. - Заканчивайте мысль.

- Она закончена, комиссар.

- А Катрина Вильгельм?

- Недочеловек не имеет права ступить на палубу Эйзена, следовательно, никакой Катрины мы не имеем. Если она выживет и поправится, согласно закону, мы должны отправить ее к месту постоянного проживания на борту нейтрального судна.

- Это верно, - Штраух скривился, - но я спрашиваю вас, как контрразведчика, а не как полицейского офицера или судебного пристава. Как мы можем использовать бывшую шпионку Земли на Юнкере Катрину Вильгельм во благо Эйзена?

- Для начала следует убедиться, что она действительно бывшая шпионка землян на Юнкере, а не обычная авантюристка или искательница приключений. Понять это мы сможем, когда Катрина выйдет из комы. Но в лазарете карантинной зоны выздоровление может затянуться, а в приличный госпиталь ее не примут, даже если об этом попросит министр здравоохранения.

- Как это ни противно, вы правы, Краузе, - Штраух допил кофе одним глотком и медленно поднялся. - Утром я сброшу вам два адреса на Руре и Марте. Вызовете… э-э… пригласите от моего имени двоих экспертов. Эксперт с Рура, профессор Август Нейман, специализируется на внепространственной физике, он трудится научным консультантом отдела проектирования гиперторпед «РУСТа». А с Марты прилетит психоневролог, доктор Хирш, специалист по влиянию гипердрайва на человеческие мозги. Пока это все, чем я способен вам помочь. Еще могу дать совет: не все золото, что блестит, Краузе. Помните об этом. Иногда очевидные вещи оказываются не такими уж простыми. Помните об этом и работайте до беспамятства. Вы должны разложить ситуацию с «Призраком-9» на молекулы, на атомы! Вы отлично знаете, какое трудное и ответственное сейчас время. Мы не имеем права даже на самую маленькую и, казалось бы, безобидную ошибку. Обо всех серьезных подвижках в деле докладывайте мне лично. В любое время. А сейчас идите спать, Краузе, вы дерьмово выглядите.

Штраух бросил пустую чашку на стол и направился к лифту. Альфред растерянно потер подбородок. С такой щетиной и после суток на ногах выглядеть лучше, чем дерьмово, было бы сложно. Но причина растерянности инспектора заключалась вовсе не в последнем замечании шефа. Краузе впервые за всю службу настолько смутно понимал, чего от него хочет начальство. Штраух явно сделал для себя какие-то выводы, (частично благоприятные для Краузе, ведь обошлось без ора и почти без оскорблений) и теперь ожидал, что подчиненный найдет этим выводам фактические подтверждения. Но вот что забыл герр Штраух, так это поделиться своими выводами с этим самым подчиненным! И как теперь угадать, каких результатов ожидает строгий начальник? Как прочесть его мысли?

Краузе устало сел в кресло и поднял с пола термос. Он был пуст. Относительно солидно булькало в другом, но на крышке стояла пометка «бульон». Альфреду же сейчас позарез был нужен глоток кофе, а не бульона. Чтобы собраться с мыслями и прокрутить в памяти все, что говорил Штраух. Но кофе кончился.

Да и к черту кофе! Инспектор поставил термос на стол и решительно поднялся. Кофе тут не поможет. Надо просто выспаться. Сон разложит все события, слова и мысли прошедшего дня по полочкам, и наутро понимание придет само собой. Сон и только сон. Недаром право (оно же обязанность) на сон прописано в законе о Великом Порядке. Гражданин должен иметь здравый рассудок и трезвое мышление, которые гарантированы только в случае чередования периодов сна и бодрствования по формуле «семь часов через семнадцать». В этом пункте закон прав, как ни в чем другом.

Альфред почти доплелся до лифта, когда в мочке уха снова зазудело. Краузе прижал к уху палец и обреченно вздохнул.

- Что еще, Фриц?

- Я по-прежнему в лазарете, герр старший инспектор. Матрос с «призрака», кажется, выходит из затмения, а у женщины усилилась мозговая активность. И с девочкой что-то не в порядке, ей ввели вторую дозу транквилизаторов. Я подумал, это важно.

- Да, Фриц, это важно… - Краузе скрипнул зубами. - Но неужели не подождет до утра, черт побери?!

- Да, Альфред, я понял. До утра. Надеюсь, матрос не впадет в психоз снова?

- Что говорят врачи?

- Ставят девять против одного, что этого не случится, но я им не слишком доверяю. Они ведь обещали, что женщина проваляется бревном не меньше недели, а она…

- А она столько и проваляется. Усиление активности еще ничего не значит. Поверьте специалистам, Фриц, мы с вами не можем знать и уметь все на свете. А сейчас идите спать, это приказ.

«Корабли землян шли атакующим порядком, отрезая караван от портала и, казалось, никто и ничто во вселенной не в силах предотвратить худший вариант развязки. Маневры были бесполезны, сопротивление - тем более. Оставалось только рисковать: развить нужную для прыжка скорость и проскочить в ворота. Тут, правда, имелся один нюанс. Прыгать в ворота означало погибнуть с вероятностью в пятьдесят процентов; то есть, или да, или нет. До сих пор истории были известны лишь четыре случая гиперпрыжка в створ ворот. Два закончились относительно благополучно: корабли вышли не там, где нужно, но экипажи выжили. Еще два судна пропали без вести. Статистика так себе, но в данной ситуации выбора не оставалось, земляне уничтожали суда и корабли противника без жалости. Сдача была равносильна смерти, вот почему никто из членов экипажа не сказал и слова, когда капитан принял решение прыгать».

Так, если вкратце, было записано в комментариях к бортовому журналу. Наверное, так и было. Шок от нештатного прыжка уменьшил экипаж на три человека. Сердце не выдержало или мозги, трудно сказать наверняка. Никто из уцелевших и не задумывался над причиной. Минус три и точка. Все остальные погибли позже, через пять лет, когда стало окончательно ясно, что выбраться из лабиринтов гиперхода получится разве что случайно, то есть, неизвестно когда. Возможно, никогда. Сначала не выдержали нервы у суперкарго, он повесился на брючном ремне, потом подрались двое механиков, а потом началась всеобщая безумная резня, выжить в которой сумели только трое, да и то чудом.

Но сейчас это стало историей, страшное испытание закончилось. В полной мере насладиться возвращением в нормальный мир у выживших пока не получалось, слишком много прошло времени в одуряющем заточении вне пространства и времени, но сам факт возвращения действовал, как лучшее в мире лекарство, и экипаж «призрака» быстро шел на поправку.