Вячеслав Шалыгин - Пятая Космическая

– Я понимаю. - Ван Ли сделал несколько дыхательных упражнений и, немного успокоившись, потребовал: - Дай мне расчет с поправкой на то, что случилось с Лидией.

– Павел Преображенский уцелеет, но бригада Гордеева останется одна против целого флота. Генералу потребуется поверить врагу, чтобы вывести Пятую из окружения.

– Хорошо. Ты можешь послать сообщение Гордееву? Блокировки больше нет?

– Я готов. Диктуй.

6. Июль 2290 г., орбита Лидии - гипертрасса «Лидия - Ганимед-4».

– И вот, чтобы спасти Землю и всю Федерацию от полного разрушения марсианскими агрессорами, наш президент, говорит Дюссон, принял непростое решение - нанести термоядерный удар по главной базе колониальной группировки. - Гордеев сильно треснул кулаком по столу. - Всех подставил, скотина! Всех до одного! Всю армию, всю Федерацию в грязь втоптал! Не прощу гаду! Никогда! Я за эти погоны полжизни отдал, а он их дерьмом мазать?! Чтоб он сдох, параноик стокгольмский!

– Что делать-то теперь? - угрюмо спросил перепачканный глиной и сажей Бородач.

– А Овчаренко что говорит? - тут же спросил Преображенский.

– Сухари сушить, - скрипнул зубами Гордеев. - А Овчаренко ничего не говорит. Где я тебе его возьму? Ушла наша Первая ударная. В Солнечную, выручать правительство наше обезумевшее с президентом свихнувшимся. Как только «Марки» из прыжка вынырнули, Овчаренко тут же приказал всем уходить. Вот все и ушли. Только три наших корыта остались. Добровольно.

– Ну да, - хмыкнул Вяземский в дальнем углу кают-компании. - Добровольно. Это Овчаренко сказал, что рассматривает наш поступок, как акцию прикрытия, а в штабе могут и дезертирство приписать.

– Зачем им это? - удивился Родионов.

– Есть там деятели, которые только и ждут, чтобы мы оступились. Очень не по нутру некоторым «латиноязычным» генералам и маршалам вроде Дюссона, что в армии русские всем заправляют. А уж после бомбардировки тем более нужно козлов отпущения найти. Погодите, еще и саму бобмежку на нас спишут. Вспомните тогда мои слова.

– Накаркаешь, Петр Вадимович. - Гордеев поморщился и трижды стукнул кулаком по столу. - Сплюнь!

– Не в чем нас упрекнуть, - помотал головой Родионов. - Мы действовали по плану, утвержденному командармом. Работали по графику, секунда в секунду, в компе-координаторе все записано.

– И вообще у нас еще четверть часа было в запасе, - сказал Павел. - Мы же не виноваты, что Овчаренко поспешил трубить отход.

– Верно. - Гордеев кивнул. - А толку, что мы не виноваты? В окружении оказались? Факт. А что за причины - вопрос сто второй. Тут Вяземский прав. Еще хлебнем мы с этой историей дерьмеца. «Марки» должны были только через три часа объявиться. Это мне Овчаренко перед отходом шепнул. Но кто-то там, в Генштабе, подсуетился, может, и сам Дюссон, чтобы президенту Френо угодить, и приказал форсировать события. Вот и форсировали. Чуть задницы нам не прижгли.

– Нет, ну а делать-то что? - повторил Бородач. - Так и будем дрейфовать в прицеле целого флота? И как долго? Пока не поседеем или с голода не опухнем? Или будем ждать, когда им надоест нас караулить и они отсалютуют из всех стволов?

– Пока у нас в плену Стивенсон и его генералы, мы в безопасности. Абордаж возможен, а «салют» - это вряд ли. Все-таки Шестой флот на девять десятых колониальный, Стивенсон у них в авторитете. Пока шок не пройдет, будут молчать, а потом… возможно, поменяться предложат.

– На что?

– На гипердрайв. Мы им генералов, они нам - зеленый свет.

– После Лидии? - засомневался Бородач. - Они нам только «тот свет» предложат. Я бы на их месте не стал меняться. Разве что на голову Френо.

– Вот именно, Френо. - Гордеев сплюнул. - Он один за это безобразие в ответе. А мы воевали честно. И людей из печки вытащили, сколько смогли. Вон, на «Каллисто», просто детский сад с гражданским общежитием. Наша совесть чиста, это я любому марсианину или колонисту готов в глаза сказать.

«Воевали честно… - Преображенский поднял взгляд на подставку у стены. На ней лежали два самурайских меча, подаренные Гордееву генералом Накано Наохиро после штурма Реаниматора. Командующий Пятой бригадой ценил этот знак признания своих боевых заслуг более всех прочих наград. - Да, так и было».

Гордеев не кривил душой. Насколько это интересно марсианам, а уж тем более колонистам - вопрос, но перед собственной совестью десанту оправдываться было не в чем. Разве, в том, что среди пленных нет Мясника. Впрочем, если он сгорел на Лидии - тем лучше.

Преображенский вспомнил то, что произошло каких-то полчаса назад. Вспомнил, как боевая операция в одну секунду превратилась в спасательную. А еще он вспомнил короткий, но парализующий волю и тело приступ паники, когда из компа прозвучал тревожный зуммер оповещения о ядерной угрозе…

…Он прозвучал неожиданно и в самый неподходящий момент - десант уже ворвался в штаб марсиан. Рота Блинова отправилась в подвал, пробиваться на выручку к Бородачу, бойцы Воротова «паковали» штабных генералов Стивенсона, а бывшая рота Бубликова, которой теперь командовал «взводный один», черный старлей Дигемба, сосредоточилась на северном крыле здания. Там, прикрываясь отрядом рейнджеров под командой ненавистного Мясника, засел сам Стивенсон. Об этом Преображенский узнал от полковника Холли, сдавшегося одним из первых. Почему полковник так легко «продал» начальство, история умалчивала, да Павел и не интересовался.

– Может быть, есть какой-то черный ход? - спросил он, с интересом взглянув на многочисленные медали полковника. Для синекурщика, двадцать лет просидевшего на должности командующего заштатным колониальным гарнизоном, Холли выглядел, мягко говоря, нескромно.

– Если вы проникнете вон в ту пристройку, то окажетесь перед лестницей, которая ведет в комнаты прислуги, - охотно ответил Холли. - Это как раз за кабинетом Стивенсона. Но в пристройку можно попасть лишь через окна.

– И то хлеб. - Преображенский подозвал Дигембу. - Слышал вводную?

– Так точно! Сделаем!

– Десять минут осталось, старлей, если не уложишься - минируй и отходи. Ясен приказ?

– Так точно, - офицер утер со лба пот и захлопнул щиток шлема. - Первый и второй взвод, за мной!

Десантники нырнули в дымовую завесу, протянувшуюся вдоль здания от горящего марсианского броневика. С комбатом остались только «бойцы-упаковщики» из третьей роты. Павел жестом приказал увести пленного полковника и взглянул на таймер. До контрольного времени оставалось девятнадцать минут.

– Апостол, вижу марсианские танки, - пришел рапорт командира эскадрильи штурмовиков. - Идут с юга по шоссе. Вероятно из форта Пайн. Время подхода примерно двадцать минут. И с запада колонна подкатывает до двухсот единиц бронетехники. Но этим не меньше получаса езды.